Читаем без скачивания Русофобия 2.0: болезнь или оружие Запада? - Джульетто Кьеза

Советские демократы презирали (да и сегодняшние их потомки презирают) какой угодно оттенок розового или красного. Они вожделеют капитализма и Запада. И точка. Объектом их вожделений является отнюдь не социальный строй, который предполагается в рамках капитализма, но его глянцевая лощеная обертка. Они, например, были уверены (быть может, по прошествии 25 лет их дети начнут, наконец, понимать свой промах), что их социальное положение в «Империи добра» будет таким же привилегированным, как и в бывшей «Империи зла». Они не могли вообразить глубину радикальных преобразований, которые в процессе реализации их мечты приведут к краху иллюзий. Им и в голову не могло прийти, что железная лапа коммунизма дотянется до них и в новой системе. Пусть и будет она едва видимой, хитроумной, улыбчивой, но при всем этом ужасающе изуверской.

«На Западе, – подчеркивал Зиновьев, – вырабатывается особая «культура управления», которая со временем обещает стать самой деспотичной властью в истории человечества»[89]. Признаки этого уже были налицо, но демократически настроенные бывшие советские «интеллигенты», то есть родившиеся и возмужавшие в советские времена, верили в демократию в том виде, в каком ее преподносила западная пропагандистская машина. При этом они не подозревали, что угодили из огня да в полымя, то есть из грубоватой советской пропаганды (от который они страдали) в тенета неизвестной им, но гораздо более изощренной западной идеологии.

Поборники демократии дружно побежали вслед за крысоловом на край обрыва, полагая, что пропасть, куда они были готовы с энтузиазмом ринуться, и является тем вожделенным Эльдорадо, где царят гражданские свободы, политический плюрализм и демократия. Однако на дне бездны, где рано или поздно им было суждено очутиться, притаился новый авторитаризм, чью безжалостность они не могли даже вообразить. Ни они, ни обитатели «Империи добра». Думаю, сейчас, четверть века спустя, они уже вкусили всю горечь этого плода. Иными словами – перестали быть интеллектуалами, способными вырваться из хоровода, почитающего «идола племени», и встали, наконец, в первых рядах, пляшущих вокруг Золотого тельца.

Правда, в их оправдание можно сказать, что они были не единственными, кто не понимал, что на самом деле означает крах Советского Союза. Однако даже на Западе было немало таких, кто понял, что на горизонте маячит вовсе не «конец истории», но «более верно говорить о том, что в третьей четверти двадцатого века закончился семи– или восьмитысячелетний период человеческой истории, начавшийся в каменном веке с изобретением сельского хозяйства»[90]. Советские «интеллигенты» продемонстрировали не больше дальновидности, чем первый и единственный советский президент (и, к сожалению для него, бывший Генеральный секретарь ЦК КПСС) Михаил Горбачев, который назвал свой программный манифест «Новое политическое мышление для нашей страны», но при этом не преминул добавить «и для всего мира»[91]. Он, на которого подавляющее большинство россиян возлагает теперь всю ответственность за последовавшую череду трагедий, понимал, что крах системы, которой он руководил, вызовет и последующие обвалы, гораздо более смертоносные и совершенно неуправляемые. Они не могли не затронуть всей планеты.

Чаадаев заблуждался. Падение русского народа оказалось вовсе не тем призывом, с каким русский народ в силу своей трагической и вселенской универсальности должен был обратиться к миру. Падение русских на дно стало сигналом о наступлении гораздо более широкого кризиса планетарных масштабов. Закончилась эпоха советского коммунизма (странный парадокс, ведь советский строй никогда не был коммунистическим). Одновременно прозвучало суровое предупреждение о том, что завершился также и капитализм (тоже парадокс в том смысле, что судороги, сотрясающие XXI век, пробегают корчей по телу мертвого капитализма и по трупу его Франкенштейна – финансового капитала).

Демократическая «интеллигенция» в России действовала в страшной спешке, лишь бы добиться искомого результата. Целью было материальное благосостояние. Если перефразировать того же Чаадаева, советская «интеллигенция» потому покорно побрела за дудочкой нового хозяина-крысолова, манившего к новым берегам, что в прошлом у нее не было ничего, на чем можно было организовать сопротивление. Они вообще не ожидали никакой агрессии со стороны Запада, и потому у них не возникало даже мысли о сопротивлении. Было только море желаний, по воле волн которого они существовали.

Им почудилось, будто они повторяют проект Петра Великого. Ведь русский царь тоже хотел модернизировать Россию и сократить дистанцию, отделяющую Россию от Европы. Но для достижения цели Петр I бросил вызов европейской цивилизации как равный равным. На интуитивном уровне он ощущал угрозу агрессии, но при этом реально понимал, что единственный способ справиться с ней заключается в политике заимствований. Взять у противника самое лучшее – вооружение, организацию и гражданское общество. Да, Петр I брил бороды боярам, но не из духа подражания, а для того, чтобы господствующий класс был достоин своего звания и армии, способной применять западное вооружение для сопротивления западной агрессии. Таким образом, после изгнания польских интервентов русские спустя сто лет смогли расправиться со шведами, а еще через век – и с французской армией.

Этим поступком Петр Великий открыл путь, которым затем последовали султаны Селим II и Махмуд II, а также Кемаль Ататюрк в Турции, Мехмет Али Паша в Египте и государственные старейшины, которые подвергли Японию вестернизации в 1860–1870 годах. Та же история повторилась в рамках политического режима, рожденного Октябрьской революцией, которая между 1928 и 1941 годами практически повторила то, что сделал Петр около 230 лет назад, после того как Россия потерпела поражение в 1914–1917 годах в схватке с Западом. Во второй раз в современной истории Россия была вынуждена согласно самодержавной воле лидера вступить на путь модернизации форсированным маршем, чтобы стать вровень со странами Запада. И взятый Сталиным тиранический курс на технологическую вестернизацию оправдал себя на поле боя точно так же, как и вестернизация Петра.

Вместо всего этого российские демократы эпохи перестройки заняли места в обитой плюшем ложе с видом на историю русского народа. Они разглядывали интерьеры и не видели ничего, что происходит в окружающем мире. Тройка лидеров православных славянских республик – Ельцин, Кравчук и Шушкевич – 8 декабря 1991 года объявили о развале Советского Союза. Они поквитались со своей историей, но не предвидели, что цунами от рухнувшего СССР захлестнет самые дальние берега Мирового океана. Прежде чем утопить свое отчаяние и свою победу в водке, они в совершенно извращенном виде поняли несходство своей страны и своего народа с другими как признак неисправимой «неполноценности».

Их нынешние российские эпигоны выступили в Москве против своего правительства и президента России в знак солидарности с украинскими нацистами, учинившими расправу над русскими на Донбассе. Они выступили против Путина, когда он поддержал Башара Асада, и вынашивают надежду, что там Путин сломает себе шею, как Горбачев в Афганистане. Они аплодируют западным санкциям против России. Они уповают на то, что сопротивление России в ходе этой последней агрессии Запада будет сломлено. Они своими комментариями и справками подкармливают аналитические центры западных держав. Все они мыслят по-ельцински. По сравнению с «демократами» эпохи перестройки разница состоит лишь в том, что нынешнее двоемыслие и «русофобия 2.0» существуют в период смены эпох, где все заранее предначертанные планы уже опровергнуты фактами.

Последние двадцать лет показали, что все самые главные ценности, которые изобрела западная цивилизация, – либеральная демократия, верховенство закона, политический плюрализм, свобода информации, современные коммуникационные технологии, – подверглись растерзанию на глазах у всего мира. Они изуродованы до неузнаваемости. Западная демократия исчезла под властью «хозяев Вселенной». Выборы превратились в плебисцит, где все решает мешок денег. Общественное мнение превратилось в послушную для манипуляций массовидную толпу. Коммуникационные технологии планеты находятся в руках спецслужб и гигантских корпораций, которые контролируют и создают идеологические тренды. Информация подлежит цензуре и самоцензуре не менее строгой, чем в советские времена. При этом цензура чуть более изысканна и более тщательно замаскирована. Общественный дискурс полностью подменило «общество спектакля». Четверть века назад еще было возможно (хотя уже затруднительно) увидеть демократические ценности в «витрине» Запада, теперь все в прошлом. Сохранились обряды, статуи, бюсты, но больше их нельзя ни купить, ни обменять. Взятие власти на Украине в 2014 году штурмовиками под руководством Вашингтона стало похмельным пробуждением для миллионов жителей России. Разве что за исключением русофобов среди русских, которые продолжают спать и видеть розовые сны. Подавляющее же большинство русских очнулись и осознали, что они – народ.