Читаем без скачивания Самая страшная книга 2024 - Тихонов Дмитрий

Ледяную тишину разорвал двойной вопль: лиходейки, оставшиеся в живых, мстительно кинулись вперед, разглядев Шишигу. Прищур, выстрел, прямое попадание – одна из врагинь пала, но последняя, самая хитрая, отскочила, чтобы напасть вновь.

– А вот тебе соль, красавица. Прости, что без хлеба, – ухмыльнулась Шишига, бросая навстречу ей белую щепотку из кармана.

Ветер, дувший в спину, облегчил задачу: взмах костлявой Шишигиной руки – и мелкие кристаллики вонзились в оскаленную рожу, что мигом пошла пузырями. Тварь заголосила, зацарапала когтями морду, пытаясь спасти от поражения глаза – тщетно. Шансов у нее не было, и мгновение спустя пуля нашла и так мертвое сердце.

«Теперь за дело!» – приказала себе Шишига.

Розовые пластиковые часики, что красовались на ее запястье, давно не тикали, но ходу времени это не мешало. Шуму она и так наделала достаточно. Очень скоро на горизонте могли появиться другие подобные твари.

Если не кто пострашней.

Присев, Шишига скинула потрепанный, в бурых пятнах рюкзак и достала из него пакет с пакетами. Вытянула один, похожий на дохлую медузу, и насыпала в него граммов сто праха, что остался от последней лиходейки. И, кто знает, быть может, в этот раз…

Она встряхнулась. У нее еще оставалось дело. Не время думать о главной цели.

Шишига встала и быстро зашагала к детской площадке. На мертвяка она не смотрела: взгляд шарил по девке, что так и висела на крепкой ветке, не приходя в сознание.

Никаких знаков на лебяжьем теле пленницы не было. Шишига дважды обошла ее кругом, чтоб убедиться в этом, чуть ли не обнюхала. Потрогала железным ключом, бросила на кожу чуток соляных крупинок – нет ли реакции?

Затем, довольно кивнув, полезла отвязывать.

Пара минут, и тело сломанной куклой рухнуло на землю, чтобы впервые издать звук – мучительный короткий стон, долетевший из еще не отступившего кошмара.

– Просыпайся. Очнись. Слышь, ты, спящая царевна? Целоваться нам некогда.

Девкины ресницы не затрепетали, глаза не открылись. Только живчик на шее заколотился чуточку сильней.

Шишига закусила губу. Одевать девку было не во что, да и некогда. Поэтому, поразмыслив, она сняла с шеи одно из трех чесночных ожерелий, чтобы дать болезной хоть какую-то защиту. Нагнулась, поднатужилась, поднимая дополнительный вес на закорки…

И потащила свою найденку в Логово.

Туман, заполнявший гудящую голову, отступал медленно, с боем. И столь же медленно пробуждалось тело: сперва она ощутила подмерзшие пальцы рук, затем – ног. Щеку, что прижималась к плохо просохшей, отдававшей плесенью подушке, и немилосердно стянутую чем-то грудь.

В какой-то миг нос ощутил запахи пота, чеснока, а еще – отчетливый душок мочи, так похожий на тот, что царит в подъездах, где обитают кошки. Затекшая нога дрогнула, породив неожиданный металлический звук, и глаза наконец открылись.

Света было немного. Сумрак скрадывал очертания предметов, запутывал и пугал. Первым, что она кое-как разглядела, был тазик в полуметре от нее. Обыкновенный пластиковый тазик, на бортике которого висела грязная тряпка. Возле него аккуратным рядком стояли баночки с детским питанием, а дальше…

Она пискнула, заметив неподалеку чьи-то ноги в черных измочаленных кроссовках. А потом резко села – и чуть не задохнулась, увидев цепь, что тянулась от кожаного ободка, обвившего ее правую ногу. Вокруг, на полу, щедро украшенном трещинами, поблескивала мелкая соль.

– На златом крыльце сидели… – хрипловато пропел некто, стоявший к ней спиной.

Сердце подскочило, чтобы застрять и заколотиться в самом горле.

– Царь, царевич…

Кричать не было сил. Казалось, страх заморозил все звуки, что рвались у нее изнутри. Грудь вздымалась все сильней, грозя порвать тесную, не по размеру, маечку.

– Король, королевич…

Темная фигура медленно плыла в полумраке, трогая длиннопалыми руками облезлые обои, на которых желтели распечатки с крупными заголовками: о зеленых огнях, пролетевших над рекой, о метростроевцах, что все глубже, алчнее вгрызались в землю, о новом торговом центре, что зря построили на древнем кладбище.

– Сапожник, портной…

Некто шел в сумраке, мимоходом цепляя когтями листья мертвых фикусов, которые оккупировали скелеты стеллажей. Тревожил пламя, танцевавшее в пустых жестянках из-под тушенки.

– А ты кто такой? – каркнули совсем близко, и она шарахнулась назад, к стенке, увидев нависшую над ней тень.

Тень, что присела на корточки на границе соляного круга, по-птичьи завертела лохматой седой головой, разглядывая ее то одним, то другим прищуренным глазом. Тень, что походила на бомжеватую тетку, одетую не пойми как, украшенную ржавыми браслетами и чесноком, но разве у бродяги бывает столь хищный, цепкий, оценивающий взгляд?

А еще – винтовка, что виднеется над плечом.

– Ну? – цокнула языком тетка.

– Я… не помню… – жалко выдавила она.

Теткин рот разочарованно приоткрылся, показав два недостающих зуба.

– Лады, – бросила тетка, поднявшись. Потерла лицо, скуляще зевнула, точно старый усталый пес. Поправила оружие за спиной…

Снова посмотрела на пленницу.

– Значит, будешь Найденкой, – объявила тетка, внезапно подмигнув.

И захохотала неведомо почему.

…Казалось, прошло тридцать лет и три года. Прямо как в настоящей сказке. Уйма времени, заполненного непрерывным выживанием, экспериментами и грубоватой заботой о по-прежнему безымянной девке.

Шишига уже не помнила, сколько дней и ночей она держала ее на цепи, пока та не пришла в сознание. Обтирала мокрой тряпкой, кормила мясной пюрешкой, которую так кстати отыскала при очередной вылазке. Колола, как и себе, витаминную смесь в тонюсенькие вены. Ждала, не пробудится ли Нечто.

Но железо и соль хорошо делали свое дело. Девка явно была чиста, нетронута тварями. А значит, годилась, чтобы водиться с ней и впредь.

Конечно, сперва Найденка дичилась. Тряслась, точно крыска, загнанная в угол, скалила белые, не чета ее гнилушкам, зубы. Но потихоньку, понемножку начала доверять. Понимать, что Шишига вовсе не желает ей зла. А уж когда она вывела ее в коридор и подвела к окну заброшки…

Шишига мрачно усмехнулась, вспомнив, как Найденка мигом спала с лица. Еще бы. И это – их Город?

Да. Теперь от него мало что осталось.

Желто-зеленая, гнойного цвета мгла на веки вечные скрыла небо. Свечки гордых небоскребов оплыли, одевшись в ядовитую зелень неведомых растений; отрастили курьи ножки, от которых ночами тряслась и так измученная земля. Мир, в котором когда-то царствовали люди, стал непоправимо грязным. Грозным, как древняя страшная сказка, еще не адаптированная для детей.

Теперь им владели другие. И тот, кто привел этих других.

Куда делись армия, все слуги закона? Кто-то явно погиб, кто-то сломался и переродился. Где прячутся остатки нормальных, не перерожденных людей? И что же творится вне зоны ее обитания? Шишига не знала. Лишь однажды, потратив полдня, она вышла к границам своего района и попятилась, увидев впереди клубящийся туман, похожий на бесконечную грязную вату. Судя по виду, который позднее открылся ей с крыши, такой туман танцевал на границах района со всех сторон.

Пройти сквозь него Шишига не осмелилась.

Что ж. Похоже, теперь она отрезана от мира.

Снова глядя в окно, Шишига закусила обветренную губу. Воспоминания вновь поднялись из темных глубин памяти, возрождая День Тенет, когда с неба опустилась первая черная паутинка. А за ней еще одна. И еще…

Это потом асфальт раскололся, выпуская в стерильный, оцифрованный мир чуждую и голодную хтонь, а Тенета начали сплетаться, виться и настигать.

Позднее они настигли и ее, Шишигу. И до чего сладко, до чего приятно шептал в голове новый, сказочный бог! Обещал силу и веселье, мед-пиво по устам и пляски на костях врагов! Он обещал злато-серебро, пир на весь мир, все и навсегда, и, конечно, были те, кто прогнулся под него сразу. Кто-то – очумевший от страха, кто-то – всю жизнь алчущий вседозволенности.