Читаем без скачивания Ренегаты - Сергей Волков

– Хорошо, подождем. А пока – что еще есть из закуски?

– Мужчина, все на витрине… Бутерброды есть, салаты… Хот-дохи и хамбурхеры…

Олег с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться в голос. Ему представился далекий немецкий город Хамбурх, в котором какой-нибудь херр Хюнтер, встретившись с херром Хуставом, желает ему «Хутен тах!» в ответ на его «Хутен морхен!».

– Давайте салатик, вот этот, оливье, и бутерброд с колбасой, – выбрал Олег. – Да, и пару стаканчиков.

Получив свой заказ, он пристроился за крайним у окна столиком, свернул крышечку у запотевшей чекушки, набулькал полстакана, выдохнул и в один глоток проглотил обжигающую жидкость.

«Ну, с почином, Олег Александрович!» – поздравил он себя, заедая водку салатом.

«Явная же сивуха. Отравишься!» – немедленно отреагировал внутренний голос.

«Сволочь! Чтоб ты сдох!» – Олег разозлился и налил себе вторую порцию.

В желудке потеплело, в теле образовалась ожидаемая легкость. И приятная гибкость. Голова, однако, оставалась ясной, и Олег стиснул зубы. Напиться в одиночку – это, как выяснилось, не так-то просто, одного желания тут мало…

Первая чекушка между тем закончилась, да и салат подошел к концу. За грязноватыми витринными стеклами стемнело, и в павильончик потянулись посетители.

Олег трижды подходил к барменше, которую, как оказалось, звали Надей, а аборигены именовали «хозяйка», чтобы узнать, как обстоят дела с его шашлыком. Надя равнодушно тянула в ответ: «Ну-у ждите-е…», и Олег в конце концов махнул на это рукой. Он взял еще чекушку, хот-дог, салат и вернулся к своему столику.

Вскоре у него образовались соседи, двое мужиков, работающих на строительстве канализационного коллектора рядом с развязкой Третьего кольца. Один представился Сашей, второй – Володей.

Пришлось немедленно выпить за знакомство. Сперва угощал Олег, потом – Володя, затем – Саша. Тут подоспел уже и нежданный шашлычок…

Потекли разговоры – «за жизнь вообще», «за футбол», «за политику». Остатки здравого смысла и не до конца еще утонувшая в водке совесть попытались было предостеречь Олега от окончательного падения в мутные алкогольные бездны. Понукаемый ими, он вскинул голову, огляделся – и внутренне содрогнулся. Вокруг него происходило какое-то кошмарное действо, больше всего напоминающее ожившие картины Босха или Питера Брейгеля-старшего.

В душном, наполненном чадом и табачным дымом, тесном помещении хохотали, матерились, кричали, спорили, пили и ели не менее двух десятков уродливых созданий обоего пола. Выпученные глаза, сизые носы, красные дряблые щеки, слюнявые рты, обросшие щетиной; аляповатый макияж женщин, грязные волосатые руки мужчин – на мгновение Илье показалось, что в «стекляшке» рядом с ним находится какое-то ужасное, многоглавое и многорукое существо, ожившая картина Пикассо «Герника».

– Олежка, вот ты скажи… – пихнул его в плечо обернувшийся Саша, видимо, нуждаясь в подтверждении своих слов. – Разве плохо мы живем? Ну, скажи…

– Нормально… – кивнул Олег несколько резче, чем надо.

– Во! – торжествующе заорал Саша, размахивая руками. – Нормально! Ну чё, мужики, за нормальный ход? По-ехали!..

И они поехали, а потом еще поехали, и еще… «Шалман несется полным ходом!» – эта фраза всплыла в памяти Олега уже давно, и он честно и мучительно пытался вспомнить, откуда она.

Внутренний голос, предостерегавший Олега, попросту утонул во всеобщем оре и гвалте, а может, выпитая водка подействовала и на него, все же это была часть Сотникова… Честно говоря, Олегу было уже наплевать.

Он медленно растворялся в страшненькой стихии русского загула, и холодные уличные фонари насмешливо подмигивали ему сквозь немытые стекла…

В пьяном угаре Олегу пригрезилось в какой-то момент, что возник перед ним давешний Веркин шкаф, суровый и решительный. Они о чем-то долго говорили с ним на улице, возле «стекляшки», стоя под проливным снегопадом, а Саша несколько раз выглядывал и спрашивал страшным голосом: «Все в порядке, братан? Если чё, свистни – всех положим…»

Случилось это на самом деле или и впрямь пригрезилось, Олег так и не понял. Он уже несколько раз выпадал из общего веселья, то ли засыпая за столом, то ли переходя в «автопилотный» режим. Что происходило с ним в эти моменты? Ответить на этот вопрос не мог даже внутренний голос.

Дальше – больше. Узнав, что Олег – художник, Володя и Саша начали уламывать его «че-нить нарисовать». Откуда-то появилась бумага, обычные канцелярские листы формата А4, гелевая ручка. Олег набросал кривоносый профиль Саши, Володю в виде футболиста, бегущего с мячом по полю, чем вызвал взрыв восторга. Как-то сам собой разговор перешел на татуировки. Чернявый парень с хитрыми глазами выдал железобетонный тезис:

– Художник сегодня на татухах за полгода на «бэху» заработать может.

– О, у меня наколка есть, в армии еще делал! – обрадовался Володя и потянул через голову свитер.

Наколка оказалась оскаленной мордой тигра, не особенно умело вытатуированной на плече.

– Херня! – критически покачал головой Саша. – И вообще мне кельтские узоры больше нравятся. Олежка, нарисуй мне кельтский крест, я себе на грудь набью!

– Да чего ты пристал к человеку? – вклинился чернявый. – Откуда он тебе крест нарисует? Он его не видал никогда.

– Я не видал? – вскинулся профессионально уязвленный Олег. – А ну, давай! Куда тебе рисовать? На руку?

– Ага. – Саша завернул рукав и сунул Олегу под нос волосатую руку, похожую на окорок.

Через пару минут крест был готов. Олег изобразил его по памяти, вспомнив фотографию с ирландских могильников, которые видел в каком-то журнале.

– Класс! – восхитился Володя. – Олежка, ты моща! Я тоже такой хочу.

– Не вопрос! – усмехнулся Олег.

Он рисовал кресты, пил, подпевал чернявому, затянувшему почему-то «Аргентина – Ямайка, 5:0», потом они все вместе куда-то ходили, то ли в туалет, то ли еще куда…

…Лику Олег увидел случайно. Просто, отвлекшись на мгновение от увлекательного застольного спора про будущее российского футбола, он неожиданно выхватил взглядом из общей мешанины лиц, рук и бутылок худенькое существо с ангельским личиком в обрамлении густо-черных волос.

Существо смотрело на Олега наивными грустными глазами, а пухлые накрашенные губки медленно растягивались в обворожительной улыбке…

Потом была волнительная сцена знакомства:

– Пр-растите, сударыня, как такое оч-рвательное создание занесло в этот вертеп?

– Скучно дома одной… Холодно…

– Мой долг как мужчины согревать вас, суд-дарыня! И скр-расить ваше одиночество!

Потом Лика сидела у Олега на коленях, потом был брудершафт, мокрый поцелуй и приятно упругая, зовущая грудь под пушистой кофточкой, словно бы сама собой улегшаяся в руку.