Читаем без скачивания Свет былого - Боб Шоу

Именно на этой стадии сыграла роль уникальная конструкция «бурро», поскольку в обычной машине Бен Сала не видел бы дороги. Он повернул ветровое стекло таким образом, чтобы снизу между ним и рамой образовалась узкая щель, через которую можно смотреть. Резко ограниченное поле зрения сильно затрудняло управление машиной. Появилась и непредвиденная опасность: шум двигателя и ощущение движения контрастировали с застывшим видом гаража в ретардитовом стекле, вызывая головокружение и тошноту. Однако за городом, вне досягаемости ретардитовых мониторов, Бен Сала мог расширить щель и вести фургон с относительными удобствами. Он замедлил излучение ветрового стекла почти до нуля, чтобы сохранить запасенное изображение Маккалафа для обратного пути по городским улицам. Контрольные пластины на любом встречном автомобиле зафиксировали бы неподвижного Маккалафа за рулем, но условия автострады почти не требуют движений от водителя. Впрочем, все эти предосторожности вряд ли были нужны, поскольку следствие, как предполагалось, никогда не смогло бы заподозрить истинного убийцу. Просто общий план операции предусматривал резервные линии защиты.

На выбранном для убийства месте Бен Сала установил пушку. Прошло немного времени, и по рации ему сообщили о приближении автомобиля сенатора. Когда машина спустилась в низину, Бен Сала превратил ее и водителя в груду раскаленного потрескивающего шлака.

Отъехав несколько миль, он остановился и зарыл в землю пушку. Остаток пути прошел гладко, и Бен Сала вернулся в гараж задолго до рассвета. Тщательно продуманный и не вызывающий подозрения трюк с болтающимся куском брезента позволил ему закрыть окна гаража, как только фургон въехал в ворота. Сала тут, же вынул ретардитовые панели из ворот и из автомобиля и заменил их обычным стеклом. Затем «щекотателем» разрушил кристаллическую структуру ретардита и тем самым навсегда уничтожил молчаливого свидетеля своего преступления. Для пущей предосторожности он разбил панели на мелкие куски и сжег их в печи в подвале дома.

Оставалось осуществить значительную часть плана. Бен Сала поднялся в комнату Маккалафа, снял его шляпу и повесил на обычное место на двери. Затем вынул из кармана флакон специально приготовленного тромбогенного яда, который он получил заблаговременно от организаторов убийства. Маккалаф все еще спал под воздействием снотворного и не проснулся, когда Бен Сала втирал бесцветную жидкость в кожу на левом локте. Выбранное место означало, что Маккалаф умрет от массированной эмболии приблизительно через четыре часа.

Удовлетворенный ночной работой, Бен Сала выпил стакан молока, съел бутерброд и отправился в спальню, где его ожидала супруга.

– Вы сочинили действительно грандиозную теорию, – сказал Реммерт после паузы.

Гаррод пожал плечами.

– Да, у меня есть опыт в этом деле. Впрочем, объясняя все наблюдаемые факты, данная теория страдает одним крупным недостатком.

– Слишком сложна. Не соблюден принцип бритвы Оккама.

– Нет, в наше время план убийства не может быть простым. Дело в другом: я не вижу, как мы сможем продемонстрировать ее истинность. Вы, безусловно, найдете свежие царапины на оконных рамах гаража и окантовке ветрового стекла фургона, но это ровным счетом ничего не доказывает.

– Можно собрать остатки ретардита в печи.

– Согласен. Но разве закон запрещает сжигать медленное стекло?

– Неужели нет? – Реммерт ударил кулаком по лбу, как бы пытаясь выудить что-то из памяти. Демонстрация сарказма. – Хотите поехать в дом Салы? Посмотреть все своими глазами?

– Поехали.

В сопровождении еще одного полицейского они отправились в западную часть города. Солнце было уже высоко, по синеве неба плыли облака, вызывая игру теней на стенах аккуратных домиков. Автомобиль взобрался на холм и остановился у белого строения. Гаррод почувствовал возбуждение, узнав жилище Салы. Глаза скользили по знакомым деталям дома, сада, гаража.

– Похоже, все спокойно, – сказал он. – Кто-нибудь дома?

– Вряд ли. Бен Сала получил разрешение заниматься своим делом, но у нас есть ключи, и он сказал, что мы можем приходить в любое время. Он чертовски услужлив.

– В его положении он должен изо всех сил помогать нам повесить это убийство на Маккалафа.

– Вас, очевидно, больше всего интересует гараж?

Реммерт достал ключ и отпер ворота. В гараже пахло краской, бензином и пылью. Гаррод обошел помещение, осторожно беря в руки пустые банки, старые журналы и прочий разбросанный в беспорядке хлам и возвращая каждый предмет на место. Он ловил на себе насмешливые взгляды полицейских, но не хотел уходить.

– Не вижу масляных пятен на полу, – сказал Реммерт. – Как он поворачивал колеса?

– А вот как, – Гарроду помогла память. Он показал на два глянцевитых журнала со следами протекторов на обложках и мятыми страницами. – Старый прием – вы наезжаете передними колесами на такой журнал, и они легко поворачиваются.

– Но это не доказательство.

– Для меня – доказательство, – упрямо сказал Гаррод.

Реммерт закурил сигарету, Агню – так звали второго полицейского – трубку, и оба детектива вышли на улицу, где дул порывистый ветер. Минут десять они курили, тихо переговариваясь, затем начали поглядывать на часы, показывая, что приближается время второго завтрака. Гаррод тоже думал об этом – они с Джейн условились позавтракать вместе, – он чувствовал: либо он сделает решающее открытие именно сейчас, осматривая гараж с той ясностью восприятия, какую дает только первое знакомство с новым местом, либо вообще не решит этой загадки.

Агню выколотил трубку с легким щелкающим звуком и пошел к машине. Реммерт сел на низкую ограду, окружавшую сад, и принялся с повышенным интересом следить за облаками. Гаррод в последний раз обошел гараж и у стены, примыкающей к дому, увидел осколок стекла. Он опустился на колени и простейшим приемом – проведя пальцем по тыльной стороне осколка – убедился, что стекло обычное.

Реммерт оставил в покое облака.

– Что-нибудь нашли?

– Нет. – Гаррод удрученно покачал головой. – Едем?

– Конечно. – Реммерт потянул вниз воротный щит, в гараже потемнело.

Гаррод шевельнулся, собираясь встать с колен, и глаза его ухватили какое-то изображение в слабом световом круге на сухих некрашеных досках стены. Смутный силуэт крыши, призрачное дерево, раскачиваемое ветром, – все перевернуто. Гаррод посмотрел на противоположную, наружную, стену гаража и увидел яркую белую звезду, сияющую в пяти футах над полом. Он приблизился к стене и заглянул в крохотное отверстие. Тугая струя холодного воздуха ударила в глаз, вызвала слезы, но он успел заметить залитые солнцем холмы и дома, угнездившиеся в квадратах живой изгороди. Гаррод подошел к проему, наклонился под нижней кромкой полуопущенных ворот и поманил Реммерта.

– Здесь в стене небольшое отверстие, – сказал он. – Оно идет немного под углом вниз, поэтому, когда ходишь, его не замечаешь.

– Какое это имеет?.. – Реммерт наклонился и приложил глаз к отверстию. – Думаете оно достаточных размеров, чтобы мы могли извлечь из него какую-нибудь пользу?

– Конечно! Если Бен Сала действительно ходил по гаражу, внешний наблюдатель увидел бы мигающий луч света, если же вместо живого Сала здесь было только его изображение, записанное в ретардитовых окнах, этот луч не прерывался. Сколько домов отсюда видно?

– Э... Двенадцать, не меньше. Правда, некоторые очень далеко.

– Не имеет значения. Если хотя бы в одном из них есть пейзажное окно, обращенное в эту сторону, вы сможете завершить следствие еще до ужина. – Носком ботинка Гаррод выбросил найденный осколок на улицу, в неверную игру солнечных пятен. Он уже не сомневался, что ретардитовый свидетель будет найден.

Реммерт посмотрел на него и хлопнул по плечу.

– У меня в машине бинокль!

– Тащите его сюда, – сказал Гаррод. – Я набросаю схему расположения домов, которые нам могут понадобиться.

Он вытащил блокнот и снова заглянул в отверстие, но тут же понял, что никакой схемы не потребуется. Холм погрузился в тень от набежавшего облака, и даже без бинокля был виден огромный изумруд прямоугольной формы: это в одном из домов яркой зеленью горело окно, излучая скрытый в нем солнечный свет.

Глава 14

В вечернем выпуске последних известий было объявлено, что Бен Сала арестован по обвинению в убийстве сенатора Уэскотта. Гаррод был один в своем номере, выдержанном в оливково-золотых тонах: Джейн еще не закончила работу у Маннхейма. Почти час он простоял у окна, глядя на улицу с высоты двадцатого этажа, не в силах отогнать мрачные предчувствия.

Дело в том, что, вернувшись в гостиницу, он получил давно ожидаемое сообщение от Эстер. В нем говорилось: «Приезжаю в Огасту вечером, буду у тебя к девятнадцати ноль-ноль. Жди. Целую. Эстер.»

С того момента, как он сообщил ей о своем решении, Гаррод мысленно торопил Эстер с ответом, горячо желая, чтобы последнее их объяснение осталось в прошлом – там ему место, но теперь, совершенно неожиданно, он испугался. Ее последние слова – «Целую. Эстер» – в контексте послания означали, что она не считает их разрыв окончательным и все еще рассматривает Гаррода как свою собственность. Предстояла долгая, мучительная, болезненная процедура.