Читаем без скачивания Штамп Гименея - Татьяна Веденская

– Эй! – крикнула я.

– Сейчас будем ужинать, – ответил Борис, на секунду высунув голову из кухни. – Посиди там, посохни.

– Хорошо, – кивнула я и принялась расхаживать по гостиной.

Тут, как я и представляла, была супернавороченная стереосистема. Стоило в нее ткнуть пультом, и из нее полилось что-то джазовое. Круглой кровати не оказалось, но стоял большой бежевый диван, на котором я так вкусно плакала. Ковер на паркете… В квартире была такая чистота, что я вдруг усомнилась, что сюда не заглядывают женщины.

– Ты как мясо ешь, прожаренным или с кровью? – послышался вопрос из кухни.

– Я ем с рук! – отреагировала я.

Раздался довольный смешок. Видимо, ответ понравился. А я вдруг неожиданно для себя схватила с полки пачку фотографий. Ну что такого, в самом деле? Я же не залезла в шкаф и не сломала сейф. Я просто взяла посмотреть лежащую на книгах пачку фотографий. Там, к моему прискорбию, наблюдался Борис, отдыхающий на пляже с какой-то довольно привлекательной, если судить по одежде и фигуре, блондинкой. Лицо у нее было худощавым, но каким-то резким и злым. У ног злой женщины и Бориса играл в песочек киндер с кудрявой головкой. Значит, он таки женат! Вот я вляпалась. А еще в ванной купал. И вот почему он не набросился на меня, как бросаются все другие, имеющие те же интересы относительно моих прелестей. Терпение – удел мужчин с реализованной сексуальной жизнью, это я уже проходила. Сволочь!

– Что ты смотришь? – безоблачно поинтересовался Борис, зайдя в комнату прямо в дурацком (и, кстати, женском) переднике.

– Фотографии твоей жены. И ребенка, как я понимаю. Симпатичный! – с максимальным спокойствием и непринужденностью сказала я.

На самом деле я испытывала страстное желание кого-нибудь убить, а заодно и разрушить всю эту логическую стройность и аккуратность Борисова дома. Зря я не сказала, что люблю мясо с кровью!

– Да. Очень симпатичный, – ответил Борис тем же уверенным тоном закрытого на все замки английского джентльмена. – Ты имеешь что-то против?

– Нет, что ты! – сорвалась я на какое-то кукареканье. – Как я могу? После того, что я тебе рассказала, ты должен сам понять, что я просто обожаю романы с женатыми мужиками. Особенно с такими, которые поначалу врут, а потом рассказывают мне, что у них с женой всего общего только ребенок.

– Знаешь, парадокс, но все это именно так. Именно ребенок! – ответил Борис, чуть повысив голос. – Ты что, замечаешь в этой квартире признаки жены и ребенка?

– Именно! В этой нет! Может, у тебя их несколько?

– Ну конечно! – уже откровенно орал Борис. – Я подпольный Корейко.

– Корейка? – ошеломленно переспросила я. Фильм про продолжение приключений Остапа Бендера необъяснимо прошел мимо меня. – Копченая?

– Ты о чем? Какая корейка? Свиная? – с таким же лицом спросил Борис. Потом помолчал, но не смог сдержаться и рассмеялся.

– Тебе не кажется, что надо мне что-то все-таки рассказать? Даже если у тебя просто планы провести со мной одну ночь, – уже спокойно попросила я.

– А ты бы согласилась на такие планы? – поднял бровь Борис.

– Ну… вообще-то вряд ли. Но рассказать все равно придется, – надула я губки и швырнула в Бориса его же строгую парчовую подушку, выполненную в японском стиле.

Глава 2

Двух мнений быть не может?

«Ох уж эти сказочки, ох уж эти сказочники», как говаривал кто-то, не помню кто. Но наверняка кто-то из нас, женщин. Потому что только мы в состоянии воспринять тонкую мужскую душу в том виде, в котором они нам ее преподносят. То есть в виде, совершенно не соответствующем действительности. Если, например, в тот день Борис заявил бы мне, что он космонавт или что давно принял мусульманство и готов видеть меня своей второй (но обязательно любимой!) женой, я бы поверила. Однозначно. Потому что лично для меня здесь что главное? Именно это коротенькое, оставленное за кадром слово «любимая». А уж кто – подруга Гагарина или вторая (а может, и шестая) жена в гареме, не так и важно.

– Точно любимая? Точно навсегда? – уточнила бы я и осталась вполне довольна.

Я самая обаятельная, привлекательная и любимая, а то, что не первая, так об этом надо поскорее забыть. Со временем я покорю его и останусь одна в его сердце. Ведь я же лучшая.

– Но я тоже не хуже! – скажет какая-нибудь жена, у которой за плечами высшее образование, победа над собой в борьбе за возвращение фигуры после родов и достойная зарплата. Да и сама она в прошлом комсомолка, а в настоящем спортсменка и просто красавица. Вот именно отсюда, как мне кажется, растут рога и моей истории с Андреем. По каким таким причинам я решила, что я лучше? Только в силу возраста? Но года – это то, что накапливается по прошествии лет. И дело вовсе не в том, что жена Андрея была плоха, а скорее в том, что я оказалась самоуверенной молоденькой зазнайкой, решившей, что милая мордашка и секс могут чем-то выделить меня из толпы таких же, как я.

– А любовь? Ведь ты его любила, а он тебя предавал. Каждый день! – возмущалась Света, которую, как замужнюю женщину, вся моя история возмущала с любой стороны, откуда ни посмотри.

Кстати, именно Света указала мне на то, что, скорее всего, нет никакой ключевой разницы между мной и женой Андрея.

– Разве что наличие штампа! – отвечала я, ибо для меня, как потенциальной претендентки на стародевичество, это был ключевой момент.

– А, я тебя умоляю! – смеялась Света. – Он ничего не дает, кроме проблем, безобразных сцен и необходимости гладить мужу рубашки.

– Но ведь у тебя он есть, – укоряла я Свету, потому что мне казалось, что это несколько неправильно, говорить о чем-то, что вот, мол, оно тебе на фиг не нужно. Но самой при этом иметь и не собираться с этим расставаться.

– Глупая была, – отмахивалась от меня Света, делая вид, что я еще слишком мала, чтобы понять ее мудрые выводы.

Конечно, ей и правда было уже почти тридцать, но думается мне, эта разница не являлась актуальной. По крайней мере, мы прекрасно общались. Вот наличие у нее двоих детей действительно сказывалось. Иногда она начинала перебирать методики воспитания, вынашивания, кормления и гимнастики, и тогда я начинала чувствовать себя полной дурой. А скорее, просто маленькой девочкой, которая ничего не знает, не понимает и которую всему еще надо учить. Кстати, примерно так же я чувствовала себя и с Борисом. Только если Свете мне все время хотелось что-то доказать и возразить, то Бориса хотелось слушать во все уши и во всем подчиняться. Однако каким бы он ни был чудесным, вопрос его семейного положения был наиболее для меня актуален. Я, может, и уговорила себя, что это все великоимперские амбиции и не стоит из-за этого портить хорошие отношения, но… я уже имела опыт, который звенел в моей голове набатом и не давал спокойно забросить фотки с белобрысой злюкой на полки и предаться поцелуям. Поэтому, как бы у меня ни горели уши, я вперила в Бориса напряженный и настойчивый взгляд.