Читаем без скачивания Игольное ушко - Кен Фоллетт

Фабер прошагал почти десять миль, когда обнаружил наконец впереди станцию. Она находилась в полумиле, и все, что он видел, – это платформы и разноцветные сигнальные огни. Он оставил полотно и пошел через поле, держась ближе к деревьям, пока не вышел на дорогу.

Через несколько минут он вошел в деревню. Ничто не указывало на ее название. Теперь, когда угроза вторжения миновала, указатели и таблички с названиями населенных пунктов появились снова, но до данной конкретной деревни это, видимо, еще не дошло.

Там были почта, сельскохозяйственный магазин и пивная под вывеской «Бык». Женщина с коляской приветливо поздоровалась с ним, когда он проходил мимо мемориальной доски. Маленькая станция сонно дремала, наслаждаясь лучами весеннего солнца. Фабер вышел на перрон.

Расписание наклеено на доске объявлений. Фабер остановился напротив. Из-за маленького окошка билетной кассы прозвучал чей-то голос:

– На вашем месте, я не обращал бы на это никакого внимания. Со времен «Саги о Форсайтах» это так называемое расписание – самая большая выдумка.

Фабер прекрасно знал, что расписание старое, но ему нужно было убедиться, что поезда идут в Лондон. Он в этом убедился.

– Не знаете, когда следующий поезд в Лондон? – спросил он кассира.

В ответ тот лишь рассмеялся.

– Может быть, сегодня, если вам очень повезет.

– Все равно куплю билет. Один, пожалуйста.

– С вас пять шиллингов четыре пенса. Говорят, эти итальянские поезда ходят строго по расписанию.

– Увы, уже нет, – ответил Фабер. – Да черт с ними, с поездами, главное, чтобы с остальным все было в порядке.

Кассир покосился на Фабера.

– Да, вы совершенно правы. Подождете в пивной? Вы там наверняка услышите шум поезда, а если нет, я пошлю за вами.

Фабер вовсе не хотел, чтобы его еще кто-нибудь видел.

– Нет, спасибо, у меня уже и денег не осталось. – Он взял билет и прошел на платформу.

Через несколько минут кассир вышел вслед за ним, сел рядом на скамейке, греясь на солнце.

– Вы торопитесь куда-то?

Фабер отрицательно покачал головой.

– Нет, день так или иначе пропал. Я встал поздно, поругался со своим шефом, в довершение всего грузовик, который меня вез, сломался в дороге.

– Да, денек у вас вышел не очень… Ну да ладно. – Кассир посмотрел на часы. – Поезд отошел утром вовремя. Как говорят, что однажды отходит, когда-нибудь все равно приходит. – Он вернулся в свою кассу.

Фаберу повезло. Поезд прибыл на станцию спустя двадцать минут. В вагонах было полно фермеров с семьями, деловых людей, солдат. Фабер примостился на полу рядом с окном. Как только поезд снова тронулся, он поднял выброшенную кем-то газету двухдневной давности, развернул ее, одолжил карандаш и начал разгадывать кроссворд. Он гордился тем, что может свободно разгадывать кроссворды на английском – это был наглядный показатель степени владения языком. Ровно, монотонно стучали колеса, слегка качало вагон, Фабер заснул.

Ему снился знакомый сон – сон о том дне, когда он впервые прибыл в Лондон.

Он пересек Ла-Манш с территории Франции. На руках у него был бельгийский паспорт, где значилось, что его владелец Жан ван Гельдер, представитель фирмы «Филлипс» (на случай, если таможенники откроют его чемодан и обнаружат там портативный радиоприемник). Он тогда довольно бегло говорил по-английски, но его разговорный язык оставлял желать много лучшего. Таможня его не беспокоила – все-таки Фабер из союзной державы. Он сел на лондонский поезд. В те дни в вагонах оставалось много свободных мест, можно было даже заказать себе поесть. Фабер с большим удовольствием съел ростбиф и пирог с мясом. Он мило поболтал со студентом-историком о политической обстановке в Европе. Все, как в обычном сне, до тех пор, пока поезд не остановился на вокзале Ватерлоо. Тогда сон обернулся кошмаром.

Проблемы возникли сразу же, с проверки билетов, причем появились они самым неожиданным образом, – во сне всегда отсутствует логика. Он предъявил не какую-нибудь фальшивку, а настоящий железнодорожный билет. Но тут вдруг контролер ни с того ни с сего брякнул:

– Этот билет вам дали в Абвере.

– Нет, нет, что вы, – Фабер почему-то говорил волнуясь, с сильным немецким акцентом, что выглядело крайне подозрительно. Где только его блестящее произношение, великолепные английские согласные? Они куда-то пропали, он говорил совсем иначе, корявым ломаным языком. – Их хабе купиль майн билет Довер, нихт ин Дойчланд. – Боже, что происходит?

Но контролер, который внезапно превратился в лондонского полицейского в высокой каске, казалось, не замечал нелепых ляпсусов с сильным немецким акцентом, несоблюдением грамматических правил и т. д. Вежливо улыбаясь, полицейский сказал:

– Сэр, не будем спорить, я лучше просто проверю ваш чемодан.

На вокзале было много народу. Фабер прикинул, что у него еще есть шанс исчезнуть, если он сможет проскочить сквозь толпу. Он в панике бросил чемодан с передатчиком, полетел сквозь толпу, отчаянно работая локтями. Но тут – о, ужас – вспомнил, что забыл свои брюки в поезде и сейчас в одних носках, на которых – свастика. В первом попавшемся магазине нужно срочно купить брюки, прежде чем прохожие заметят идиота, бегущего в одних носках, да еще со свастикой. Затем кто-то в толпе, узнав его, крикнул:

– Я где-то раньше видел твое лицо, парень. – Фаберу подставили ножку, он споткнулся, упал… и очутился на полу вагона, идущего в Лондон, – именно там, где недавно уснул.

Фабер спросонья заморгал, захлопал глазами, оглянулся. У него болела голова. На какое-то время он почувствовал явное облегчение. Надо же, что за сон, да еще носки со свастикой, чушь собачья!

Мужчина в спецовке, сидящий рядом, произнес:

– Да, вы хорошо поспали.

Фабер резко взглянул на него. Он всегда боялся, что однажды во сне заговорит и раскроет себя.

– Мне приснился дурацкий сон.

Мужчина ничего не ответил.

За окном темнело, значит, он спал долго. Неожиданно в вагоне зажегся свет, загорелась единственная лампочка, кто-то опустил шторы. На фоне тусклого света лица людей превратились в бледные безликие маски. Рабочий опять разговорился.

– Вы пропустили самое интересное.

Фабер нахмурился.

– Что вы имеете в виду?

Неужели повезло и он проспал полицейскую проверку?

– Мимо только что прошел один из этих американских поездов. Он шел со скоростью около десяти миль в час, машинист – негр. Так вот, негр вовсю жал на гудок, а впереди паровоза – что бы вы думали… скотосбрасыватель. Прямо как на Диком Западе.

Фабер улыбнулся и вернулся к мыслям о своем странном сне. В действительности его прибытие в Лондон прошло вполне нормально, без приключений. Он зарегистрировался по своему бельгийскому паспорту в отеле, за неделю облазил несколько сельских кладбищ, выписывая с надгробных плит имена мужчин примерно своего возраста, изготовил три фальшивых свидетельства о рождении. Потом снял жилье и нашел себе неприметную скромную работу, используя подложные рекомендации от одной из несуществующих фирм в Манчестере. Он даже имел наглость зарегистрироваться до войны в избирательном участке на Хайгейт, голосовал за консерваторов. Когда ввели продовольственные карточки, их стали распространять через домовладельцев и выдавать каждому жильцу, который ночевал в доме. Фабер ухитрялся ночевать в трех домах сразу, так что карточек у него было много. Он уничтожил свой бельгийский документ – если вдруг потребуют обстоятельства, что, впрочем, маловероятно, он мог получить теперь сразу три британских паспорта.

Поезд остановился, и по шуму с улицы пассажиры догадались, что прибыли в конечный пункт. Как только Фабер вышел из вагона, он понял, как сильно проголодался и хочет пить. Последний раз он ел сосиски, галеты, запивал водой, но было это практически сутки назад. Фабер прошел через билетный контроль и отыскал привокзальный буфет. В буфете было полно народу, главным образом, солдаты, которые примостились за столами, отдыхали, дремали, спали. Фабер попросил бутерброд с сыром и чашку чая.

– Еда только для военнослужащих, – ответила женщина за прилавком.

– Тогда можно хотя бы чай?

– У вас есть чашка?

Он удивился.

– Чашки с собой нет.

– Вот и у нас тоже нет, приятель.

Фабер хотел было пойти в отель «Грейт Истерн» и пообедать там, но дорога туда займет время. Он нашел пивной бар, выпил две пинты слабого пива, купил в лавке завернутые в газету картофельные чипсы и прямо с обертки съел их на тротуаре. К своему удивлению, он довольно быстро насытился.

Теперь предстояло найти мастерскую, где обрабатывают пленку, и проникнуть туда, когда там никого не будет.

Он хотел проявить пленку и удостовериться, что снимки получились. Нельзя рисковать и возвращаться в Германию, не выполнив задания, с пустыми руками. Если снимки не получились, придется выкрасть где-нибудь пленку и вернуться в зону. Страшно было даже думать о таком повороте.