Читаем без скачивания Моя первая белая клиентка - Пьер Немур

Вы считаете, что сделать все это за столь ограниченный срок не легко, не так ли? Уверяю, это было сущим пустяком в сравнении с теми боями, которые я должен был выдержать, чтобы убедить Тима, что он должен вести дело так, как того хочу я. Я сражался с ним с доказательствами в руках. Но, несмотря на это, даже в то утро, когда должен был начаться процесс, Тим еще не был полностью убежден. Скажу откровенно, я никогда не предполагал, что у адвоката могут быть такие представления о правосудии! Тим считал, что его работа состоит в том, чтобы действовать в интересах клиента. И это все. Однако я не мог согласиться с мыслью, что лучше добиться для невиновного минимального наказания, чем пытаться вопреки фатальному стечению обстоятельств доказать его невиновность, рискуя сто он будет осужден на максимальный срок. Я знал, что славный Тим разыграет свою партию, моля Бога, чтобы правда не оказалась для его клиентов худшей, чем ложь.

Обо всем этом я думал в зале суда, куда пришел пораньше, чтобы сориентироваться в обстановке и настроении участников и свидетелей последнего акта этой драмы. Зал суда находится на первом этаже здания. Полицейским достаточно спуститься на один этаж, чтобы принять преступника в свои руки. Большой квадратный зал на две трети предоставлен публике; эта часть зала отделена от остального пространства обычным деревянным барьером. На стороне, предназначенной для вершения правосудия, находится небольшое возвышение, на котором сидит судья; на стене позади него прикреплены два знамени — Соединенных Штатов и нашего штата. Справа от судьи стоит кресло для свидетелей, удобное, обитое кожей, — естественно, тоже на возвышении. По правой стороне сидят также присяжные. Напротив возвышения стоят два больших стола с двумя рядами кресел. Стол справа от прохода посредине предназначен для обвиняемых, их защитников и советников; стол слева — это стол для прокурора и его команды.

В глубине, рядом с местом для присяжных, находится стол шерифа, а на нем — несколько магнитофонов и другое оборудование.

О том, что процесс будет открытым, было известно уже за полчаса до начала заседания, так как к этому времени зал был почти полон. Первый ряд занимали представители прессы; Стюарт Реннер, разумеется, тоже был здесь вместе с двумя фотографами. Он дружески помахал мне рукой. Стюарт явно не был удивлен, увидев меня за столом, предназначенным для защиты.

Собравшееся общество, как и следовало ожидать, было довольно пестрым. Преобладали женщины, что было вполне понятно: в это время большинство мужчин работает. Присяжные — люди уважаемые и законопослушные — за десять минут до начала судебного разбирательства были уже в сборе. Тим ознакомился с их составом, остался удовлетворен и не воспользовался правом отвода. Это были представители разных общественных слоев и разных профессий, по-видимому, такие же расисты, как и большинство наших сограждан. Среди них был один негр, главный бухгалтер промышленной фирмы, а также женщина лет сорока. Я чувствовал, что эта пара для нас будет особо важна: негр из опасения, что маятник снова качнется в сторону цветных будет последовательно действовать против обвиняемых, а женщина потому, что она казалась впечатлительной и человечной. Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду? Она была высокого роста, полная — по-видимому, любила пирожные. На ней были костюм и шляпа, а в петлице она носила розу. Я был убежден, что если Тим завоюет ее симпатию, то поддержка половины прессы ему обеспечена.

Возможно, то, что Форти появился в зале суда одновременно с прокурором, было всего лишь совпадением. Две резко контрастирующие фигуры. Естественно, я не имею в виду цвет кожи. Я уже говорил, что я думаю о нашем окружном прокуроре, Гэрри Митчелле. Это молодой, производящий впечатление плейбоя человек; однако он честен, умен и очень скрупулезен. В зал он вошел в обществе двух своих помощников, один из которых… точнее, одной, была привлекательная брюнетка. Полицейских еще не было. Первое заседание суда имело характер вступительного.

Пунктуально, в десять, за своим столом появился Делмер Корнуоллис, судья. Это был типичный чиновник, рутинер без всяких способностей, последовательный конформист. Я опасался, что когда дело дойдет до приговора, то при вынесении его Корнуоллис будет руководствоваться политическими целями и желанием успокоить общественное мнение.

Занимая место за широкой спиной Тима, я заметил среди публики пастора Бордена. Главу прихода Святых последнего дня не особо обрадовало мое присутствие в зале. Для него это дело было давно закончено и похоронено, а тут вдруг оказалось, что он на свои деньги организует защиту двух молодых представителей белой расы, которых достопочтенный пастор к тому же никогда до этой минуты не видел.

Молодые люди появились последними, ведь именно они были звездами предстоящего действа. Увидев их, я понял, что имел в виду Тим, говоря, что Майк произведет плохое впечатление на судью и присяжных. Это был высокий блондин, выглядевший типичным пареньком из предместья, которого воспитала улица. Правда, в тюрьме ему подстригли волосы, но он по-прежнему был одет в кожаную куртку с короткими рукавами. Он явно принадлежал к типу людей, встреча с которыми во время одиноких ночных прогулок по улицам города не доставляет удовольствия. Дебби была без макияжа. Это была хорошенькая, хотя и несколько заурядная молодая девушка — отлично сложенная шатенка с серыми глазами. Я искал ее взгляд. Хотел улыбнуться ей, чтобы немножко подбодрить ее. Впрочем, что за дело было ей до какого-то негра? Хватит с нее одного чернокожего — адвоката.

— Штат против Майка Доулейна и Дебби Саймонс, — объявил протоколист зычным голосом.

Я почувствовал, как по моей спине поползли мурашки. Процесс начался. Я был уверен в себе, но как выдержит предстоящее эта пара? И сможет ли Тим достойно противостоять Митчеллу? Конечно, у него немалый опыт в выступлениях перед судом присяжных, но не в таких делах.

Ну а я? Либо победа, либо смерть. Либо я раскрою истину, либо потеряю свою лицензию частного детектива. Я понял это в ту минуту, когда на стул рядом со мной села Луиза. Подсознательно я был признателен ей за то, что она пришла сюда.

Первый час процесса ушел на приведение к присяге присяжных. Ни Тим, ни прокурор не дали отвод ни одному из них. Затем проверили личные данные обвиняемых. Наконец секретарь зачитал обвинительный акт: штат обвинял Майкла Доулейна и Дебби Саймонс в убийстве Арнольда Эбинджера, владельца крупной торговой фирмы в Спрингвилле и кандидата на пост мэра горю да, совершенном во вторник, седьмого октября, между восемнадцатью и восемнадцатью тридцатью.

Судья Корнуоллис бросил взгляд на защитника.

— Признают ли обвиняемые свою вину или они считают себя невиновными? виновными?

— Они невиновны, ваша честь! — весьма торжественно заявил Тим Форти.

Зал воспринял его заявление как сенсацию. Присутствующие считали, что дело будет предрешено в самом начале процесса. Ожидали борьбу за смягчение приговора, попытки доказать, что убийство это носило случайный характер. И вдруг, при поднятии занавеса, спектакль вырисовывается в совершенно ином свете.

Часть репортеров помчалась к телефонам. Прокурор явно был изумлен. Видимо, он подумал, что информаторы обманули его. Ведь он не мог знать, что я вынудил Тима Форти сделать это заявление сегодня, в два часа ночи, за несколько часов до начала процесса.

Судья прервал заседание, объявив перерыв до четырнадцати тридцати.

После перерыва суд предоставил слово Гэрри Митчеллу. В своем выступлении прокурор делал особый упор на ненависть, которую молодые люди питали к Арнольду Эбинджеру. В отношении мотива и способа совершения преступления позиция обвинения согласовывалась с точкой зрения полиции.

Я слушал прокурора внимательно и даже с определенным удовольствием, так как Митчелл действительно умел говорить. Своим живым и очень красочным повествованием он покорил всех присутствующих. Его аргументация была ясна и точна; познакомив аудиторию с фактами, он перешел к обоснованию своей позиции. К счастью, прокурор не поддался искушению начертать впечатляющий портрет жертвы, а последовавшие события представил как трагическое недоразумение, которое привело к кровавым беспорядкам восьмого и девятого октября. Причиной этого, по его мнению, были все те же обвиняемые. Он взывал к мирному сосуществованию рас и очень ловко постарался внушить присутствующим, что осуждение обвиняемых будет принято с удовлетворением всеми. Во благо демократии и американской цивилизации, разумеется. Обвинение целиком и полностью опиралось на результаты проведенного полицией следствия.

В соответствии с законами штата прокурор имеет возможность первым вызвать свидетелей обвинения. После допроса этих свидетелей прокурором, судьей, а затем защитой последняя, в свою очередь, вызывает своих свидетелей.