Читаем без скачивания Запрос в друзья - Маршалл Лора

— Я видела, как ты изменилась, когда мы пошли в старшие классы в школе Шарн-Бей, — говорит Эстер. — Ты повзрослела быстрее меня. В одиннадцать, двенадцать и даже в тринадцать я все еще оставалась ребенком. Ты как-то рано ушла в себя, думаю, как только мы перешли в старшие классы. А когда ты вновь обратила внимание на окружающих, ты словно приняла осознанное решение стать кем-то другим. Так что те, кто знал тебя прежнюю… ну, мы должны были исчезнуть. Все вертелось вокруг Софи и других. Казалось, что ты остаешься где-то на обочине, что на самом деле ты не в компании. Так было до выпускного. Что-то изменилось, не так ли?

Я киваю, будучи не в состоянии что-либо произнести. После того как я отдалилась от Эстер (она права, это решение было осознанным), я перестала обращать на нее внимание и стремилась, чтобы о нашей с ней старой дружбе было известно как можно меньше. Я полагала, хотя и не особо размышляла над этим, что это было взаимно.

— Это я изменилась. Изменилось мое отношение. Как будто я переживала новое превращение и становилась другим человеком — такой, какой всегда хотела быть.

Я нащупываю свою позицию, и правда неуклюже выходит наружу, непривычная моему языку. Голова у меня гудит, я не могу унять гнетущее чувство страха оттого, что за мной кто-то следит.

— Ну и как? — спрашивает она. — Ты стала этим человеком?

Я не отрываясь гляжу в свой бокал.

— Да нет. Но тогда все изменилось. Я имею в виду, после того вечера.

— Ничего не изменилось.

Теперь Эстер опускает взгляд. Она не может смотреть мне в глаза. Что ей известно?

Я слишком приблизилась к правде и уже вижу, как она настигает меня, словно айсберг в ночном океане. Не могу точно определить, где он находится, но боюсь натолкнуться на него, оказаться раздавленной им, боюсь, что он врежется в меня, разорвет и утопит. С одной стороны, мне так хочется рассказать ей все, впустить ее в поглощающий меня кромешный ужас. Мне хочется встряхнуть ее, чтобы она услышала: кто-то за мной следит.

Мой взгляд скользит по бару, но тот мужчина, который улыбался мне, уже исчез. На его месте сидит, повернувшись к нам спиной, женщина, ее длинные каштановые волосы собраны на затылке. Она начинает поворачиваться в нашу строну, и у меня все холодеет внутри, но потом я вижу ее лицо: ей чуть за двадцать, кожа гладкая, она улыбается своей приятельнице, которая в этот момент входит в паб. Мой взгляд возвращается к Эстер.

— Я видела Тима Вестона. — Даже не предполагала, что скажу это.

— Что? Где?

— После нашей с тобой встречи в Норвиче проехалась по побережью. В Шарн-Бей. Это вышло как-то само собой, я просто в какой-то момент поняла, что еду в ту сторону. Ты знала, что он теперь живет в их старом доме? Несколько лет назад мать продала ему дом и переехала жить в коттедж.

— Нет, впервые слышу об этом. Так это там ты его встретила?

— Да. Решила посмотреть на наш бывший дом, а потом… Я заблудилась и оказалась там. — Произнося это, сама начинаю сомневаться в том, что все так и было на самом деле, что я случайно приехала к дому, где когда-то жила Мария.

— Ну, и как он? — Эстер заинтригована. — Я всегда считала его немного странным. Он так опекал ее.

— Ну, он был… в порядке, учитывая обстоятельства. Был очень добр ко мне по поводу… ты меня понимаешь. Сказал, что меня не винит. — Я вспоминаю нашу встречу. — Он был так хорошо осведомлен о моей жизни, что странно… да и о твоей жизни тоже.

— Что ты имеешь в виду?

— Да ничего особенного. Он всего лишь был в курсе, чем мы обе занимаемся. У меня возникло ощущение, что он держит руку на пульсе касательно нас обеих.

— Ну, может, он считает нас связующей нитью с сестрой. Трудно, должно быть, забыть. Я даже не могу себе представить, какой он испытал стресс, оставшись единственным ребенком в семье.

— Согласна. — Мы молчим несколько секунд, думая о чем-то своем. — Есть еще кое-что, — неуверенно добавляю я.

— Что?

— Может, и ничего, но… Тим сказал кое-что. Когда мы говорили о том, что произошло с Марией. Он произнес: «Она крепче, чем кажется». Он не сказал: «Она была крепче, чем казалась». Он говорил о ней в настоящем времени.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я ожидаю, что Эстер высмеет меня или скажет, что он оговорился, но она не делает ни того, ни другого. Она смотрит на меня, бледная, и оправа ее очков резко выделяется на почти белом лице. На некоторое время повисает неловкая тишина, потом Эстер начинает говорить.

— Вот почему я и хотела с тобой встретиться.

— Ты о чем? — Я не могу отвести взгляда, хотя и предвижу с ужасом, что она мне сейчас скажет.

— Каждый год после исчезновения Марии я получаю по почте подарок на день рождения.

— Ну и?

— Обычно это какая-нибудь мелочь: свечи, масло для душа, шарф. Ни обратного адреса, ни карточки. Просто наклейка: «С днем рождения, дорогая Эстер. С любовью, Мария».

Я буквально роняю свой бокал, моя рука дергается, и я чуть не разливаю его содержимое на стол. Разговоры и гул в пабе отступают на задний план, я четко вижу только лицо Эстер.

— С тех пор как…

— Именно.

— А откуда их отправляют?

— Из разных мест: из Лондона, однажды из Брайтона, иногда — из Норвича.

— Из Норвича?

Она пожимает плечами, допивая остатки своего джина с тоником:

— Ага, иногда.

— Но кто это… ты же не думаешь, что это от нее? — Мой голос падает до шепота. Я чувствую боль в ладонях и понимаю, что впиваюсь в них ногтями.

— Поверь мне, я перебрала все возможные варианты. И честно говоря, уже оставила попытки разгадать, кто это делает. По крайней мере, так было, пока ты не появилась у меня в офисе. Отчасти из-за этого я была так резка с тобой. Меня… пожалуй, пугала мысль о том, что она до сих пор жива и посылает эти подарки.

— Ты рассказала об этом кому-нибудь, в полицию обращалась?

— Да, на второй год я понесла их в полицию. Но они не восприняли это всерьез — я имею в виду, в этом же нет никакой угрозы. Что они могли сделать?

Я откидываюсь назад, судорожно соображая. Возможно ли, что Мария действительно до сих пор жива? И почему наказывают только меня и сейчас, ведь Эстер получала подарки годами? А может, я просто драматизирую, считая, что мне что-то угрожает? Но я не могу отделаться от факта сегодняшней слежки за мной. Я стреляю глазами по сторонам, фиксирую всех окружающих меня людей. Вон та рыжая женщина, может она оказаться Марией? Или одна из тех теток около бара?

Эстер наблюдает за мной.

— Прости, я не хотела тебя расстроить. Я просто подумала, что тебе стоит об этом знать. Каждый год, когда я вижу ее имя, написанное черным по белому на наклейке, меня мороз пробирает по коже, хотя я и жду этого момента. Я даже представить себе не могу, что ты пережила, когда пришел этот запрос на «Фейсбуке».

Желание открыться Эстер становится все сильней — мне нужно ослабить узел, который затягивается внутри меня все крепче и крепче. Напряжение, накапливавшееся во мне с того дня, как я получила запрос в друзья, приближается к точке кипения.

— Речь не только о запросе, Эстер.

— О чем ты? — Она доцеживает последние капли своего коктейля и смотрит на часы.

— Были и другие послания. Одно из них пришло в тот день, когда я встречалась с Софи. Кто-то преследовал меня, я уверена, и потом… — Умолкаю, не желая признаваться, с какой легкостью меня заманили на интернет-свидание. — Хочешь еще выпить? — спрашиваю вместо этого.

Еще один бокал вина, и я вполне могу начать рассказывать Эстер настоящую историю того, что случилось с Марией, начать проливать свет на истину.

— Нет, мне не стоит, — отвечает она и принимается собираться. — Мне пора двигаться в сторону Ливерпуль-стрит, муж не любит, когда я опаздываю. Что ты имеешь в виду, говоря «и потом», ты думала, что кто-то преследует тебя?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да ничего. Скорее всего, это была игра моего воображения.

В ее взгляде я читаю сомнение.

— Честно! Все нормально, — разубеждаю ее я, прикидываясь подвыпившей. Мне нужно сменить тему разговора. — Я и не знала, что ты замужем. — По глупости посчитала ее такой же одинокой, как и я.