Читаем без скачивания Они освобождали Молдавию, они штурмовали Берлин - Коллектив авторов -- История

— Кого? Дмитрия Крижановского? Да его все знали, — ответил Черногоров и, указав на Лучкина, добавил: — Вот он ходил с ним на задание.

Иван Манжулов, раскуривая папиросу, задумчиво спросил:

— Когда же Крижановский пришел к нам в роту?

— Наверное, это было где-то на Днепре, — ответил Иванов. — Да, да, точно. Он прибыл из запасного полка после ранения. Мы тогда еще обратили внимание на его молчаливость.

— Да, парень он был малоразговорчивый, — вспомнил Черногоров. — Ценил сказанное слово. Не любил разгильдяйства. А если кто в чем-либо провинится, Дмитрий давал тут же справедливую оценку. Он у нас был агитатором и весной 1944 года обратился ко мне за рекомендацией для вступления в партию.

— Мы всегда, когда возвращались с задания, любили пошуметь, — это говорит уже Алексей Таранов. — А Дмитрий уходил на задание молча и возвращался тоже молча. Но человек он был большой храбрости.

Так, слово за словом, дополняя друг друга, разведчики создали образ старшего сержанта Дмитрия Евдокимовича Крижановского, воссоздали картину его бессмертного подвига.

…Летом 1944 года части 32-го стрелкового корпуса 5-й ударной армии прочно удерживали плацдарм на западном берегу Днестра между селами Пугачены и Шерпены, всего в трех десятках километров от Кишинева. В двадцатых числах июля противник стал проявлять активность: интенсивнее, чем ранее, обстреливал нашу оборону; в ночное время проводил в своем тылу какую-то перегруппировку — об этом свидетельствовал неумолчный гул моторов, доносившийся из-за гитлеровских траншей.

Каковы намерения противника? Штабу армии нужны были «языки», которые могли бы ответить на этот вопрос. Разведку решили провести утром, когда фашисты отдыхали после беспокойной ночи. Объектом поиска избрали юго-восточную окраину Шерпен. Здесь оборона противника была наиболее сильной, и поэтому враг, надеясь на ее устойчивость, не был так внимателен, тем более днем.

В состав поисковой группы под командованием Дмитрия Крижановского были включены двадцать добровольцев-разведчиков, наиболее смелых и опытных: Дмитриенко, Полухин, Лучкин, Таранов и другие. Подготовку группы вел командир разведроты старший лейтенант Я. Г. Эдельштейн.

Поиск готовился тщательно. За немецкими позициями было установлено непрерывное наблюдение. Сам Крижановский вместе с двумя разведчиками круглосуточно находился в окопе нашего боевого охранения. Разведчики скоординировали свои действия с дивизионной артиллерией и стрелковыми подразделениями 1042-го полка, на участке которого планировалась операция. Артиллеристы должны были обеспечить отсечный огонь на флангах и в ближайшей глубине обороны противника.

В ночь на 24 июля разведгруппа сосредоточилась в районе действий. Василий Дмитриенко и Николай Полухин с двумя саперами выбрались из окопа и бесшумно исчезли в темноте. Томительно тянулось время. Разведчики напряженно вслушивались в темноту. Казалось, вот-вот загремят выстрелы, ударят немецкие пулеметы, и весь передний край зальется мертвенным светом ракет. Но нет, все было тихо…

Часа через два вернулись Дмитриенко и Полухин с саперами и доложили о том, что проходы в проволочных заграждениях и минных полях проделаны. Группа выбралась из траншеи и ползком продвинулась на нейтральную землю, где затаилась в густой траве. Здесь разведчики должны были дождаться утра и, когда у гитлеровцев начнется завтрак, по сигналу Крижановского стремительным броском ворваться в их траншею, захватить «языка» и быстро отойти. На всю операцию по захвату планировалось времени не более 10 минут.

Сигналом к броску послужил разрыв противотанковой гранаты, брошенной Крижановским. Еще и еще разрывы гранат. Четкая скороговорка ППШ. С нашей стороны по немцам ударили длинными очередями пулеметы, захлопали минометы.

Налет на вражескую траншею был молниеносным. Разведчики, захватив «языка» — ефрейтора, начали отход. И вдруг с окраины Шерпен ударил гитлеровский пулемет. Разведчики залегли. А немцы уже пришли в себя: из окопов слышались отрывистые команды и крики. Это был момент, который решал судьбу не только операции, но и разведгруппы. И тогда Крижановский ринулся к гитлеровскому пулемету. Взмах руки. Граната летит в сторону врага и, ударившись о бруствер ячейки, взрывается. Еще мгновенье, и разгоряченный боем Дмитрий бросается на пулемет. Пули прошили его тело. Теряя сознание, отважный разведчик нажал на спусковой крючок автомата и последней короткой очередью уничтожил фашистского пулеметчика. Верные товарищескому долгу, друзья вынесли смертельно раненного Крижановского в расположение наших подразделений…

Враг пришел окончательно в себя и открыл бешеный огонь по переднему краю обороны 1042-го стрелкового полка. Но было поздно…

Вот спрыгнул в окоп Полухин. Еле переводя дух, он кричит: «Взяли!» Вслед за ним скатывается пленный ефрейтор. Он таращит ошалелые глаза на тех, кто его пленил. Бережно перетаскивают через бруствер Крижановского. Его живот похож на кровавое решето, но жизнь еще теплится… Над Дмитрием тревожно склонился Эдельштейн, командир стрелковой роты.

— Срочно отправить раненого в медсанбат, — отдает приказание Эдельштейн и, оглядев остальных разведчиков, замечает, что Иван Панченко ранен в руку.

— Ты тоже отправляйся на перевязку.

Панченко морщится от боли, но не выпускает из здоровой руки трофейный МГ[4] с овальными отверстиями на кожухе и коробкой для пятидесятипатронной ленты. Просительно обращается к командиру:

— Товарищ старший лейтенант, разрешите остаться в роте. Рана-то пустяковая…

Разведгруппа быстро двинулась по ходу сообщения в тыл. Немцы густо сыпали снаряды и мины. Пленный, на которого разведчики нагрузили трофейный пулемет, то и дело приседал от близких разрывов. И тогда шедший вслед за ним разведчик яростно кричал:

— Давай, гад, шевелись быстрее! Шнель! Шнель! Какого человека из-за тебя потеряли!

Гитлеровский ефрейтор дал ценные показания. Немцы, считая, что именно на участке 5-й ударной армии начнется наступление советских войск на Кишинев, спешно подтягивали резервы, строили глубокую оборону, насыщенную минными полями, противотанковыми рвами, огневыми точками, траншеями и другими инженерными сооружениями. Это было как раз то, на что надеялось советское командование, искусно дезинформируя противника. План оперативной маскировки предстоящего наступления удался!

…Дмитрия Евдокимовича Крижановского похоронили в селе Виноградное Григориопольского района. За мужество и героизм отважный разведчик был посмертно награжден орденом Отечественной войны I степени. А через несколько дней дивизионная газета «Боевое знамя» в статье «За счастье Отчизны» рассказала о бессмертном подвиге Крижановского. Там же было опубликовано стихотворение Д. Сергеева:

В груди твоей расплавленный свинец,

Ты отдал жизнь

Во имя сотен жизней.

Ты, как Матросов, принял свой конец

В бою с врагом

За счастье Отчизны.

* * *

Бывает же так, что после долгих неудачных поисков сведения вдруг начинают поступать из самых неожиданных источников. Сначала пришло долгожданное письмо из Горловки от сестры Крижановского — Галины Евдокимовны Будяк. Она писала: «Я была взволнована до предела, получив Ваше письмо. Сразу же вспомнился август