Читаем без скачивания Разделенный Мир - Евгений Малинин

Магистр очень устал. От жажды у него мутилось в голове, иначе он давно бы заметил, что шагает уже не по подземному коридору, а по скалистому ущелью, над которым высоко в небе сияет яростное, беспощадное солнце. Но он не смотрел по сторонам, он весь обратился в слух, поскольку на самом краешке слышимости ему почудился плеск воды. Еще несколько десятков шагов, и магистр явственно услышал впереди булькающий перекат ручья.

Он уронил свою хламиду и, перехватив посох посередине, почти бегом рванулся вперед. Действительно, за ближайшими валунами, перегородившими тропу, он увидел маленький, чистый ручеек, перебросивший свою серебряную ленточку поперек дороги. Лисий Хвост упал перед ручьем на колени и погрузил в него ладони.

Вода оказалась не холодной, как ожидал магистр, а тепловатой, такой, что руки почти не ощущали ее. И все-таки это была вода. Лисий Хвост зачерпнул полную пригоршню и с наслаждением поднес к губам. Он хотел сначала прополоскать рот, а затем уже сделать небольшой, но такой важный глоток, но совершенно непроизвольно выплюнул воду. Она была горько-соленой.

«О Боже, да что же это?!» – вспыхнула у него в голове горестная мысль, и сразу же, неизвестно откуда, пришел ответ: «Это слезы твоей матери…»

– Так это не вода?! – завопил магистр, не совсем понимая от жажды, что ему сказали, и тут же замолчал пораженный. Только через несколько секунд ему удалось выдавить из себя: – Это… слезы моей… матери?!

– Да, это слезы твоей матери… Сладкие, прохладные слезы радости и любви… – подтвердил все тот же спокойный Голос.

– Но они же полны горечи… – растерянно пробормотал Лисий Хвост.

– Нет! Они чисты и прохладны… – спокойно ответили ему.

– Какое там – «чисты и прохладны»! Сплошная соль и горечь!…

– Просто ты еще не пробовал слез боли и разочарования…

– Хорошо, пусть это будут слезы любви, пусть они чисты и прохладны… пусть! А простая вода здесь есть?! Простая вода, пусть даже из грязной лужи!

– Любая вода – это слезы… Слезы людей, слезы живых существ, слезы травы и деревьев, слезы Мира… Почему ты думаешь, что слезы Мира отличаются по вкусу от слез твоей матери?…

– Ну скажем, слезы Мира, как ты их называешь, мне больше по вкусу!… – раздраженно крикнул магистр. – Если уж мне придется пить слезы, так я предпочитаю родниковые!…

– Просто ты раньше не чувствовал их вкуса… – тише пробормотал в ответ Голос.

Но Лисий Хвост грубо перебил его:

– Не чувствовал, не чувствую, не почувствую!… Мои чувства тебя не должны касаться! Просто скажи – обычная вода здесь есть?!

– Поищи… – еще тише ответил Голос и замолчал.

Лисий Хвост встал с колен и, подхватив свой посох, двинулся дальше. Он не раздумывая перешагнул маленький ручеек слез своей матери и не оглянулся, чтобы посмотреть на него. Жажда, неумолимая жажда тянула его дальше.

Буквально через несколько шагов магистр наткнулся на маленький родничок, резво выпрыгнувший из-под скалы. Магистр кинулся к нему и, прильнув губами к камню, набрал полный рот воды… От ее горечи у него так свело скулы, что он даже не сразу смог разжать зубы, чтобы этот восхитительный глоток покинул его рот. Он свалился рядом с журчащей струйкой и, с ненавистью и вожделением глядя на текучую воду, пробормотал:

– А это чьи слезы?…

Его невидимый собеседник помолчал, словно раздумывая, стоит ли отвечать, но наконец нехотя произнес:

– Это слезы старого крокодила…

Тяжело опираясь на скалу, Лисий Хвост выпрямился во весь рост и огляделся. Он находился в небольшой голой котловине, окруженной отвесными скалами. И вся эта плоская, желтая площадка, плавящаяся под свирепым солнцем, была расчерчена серебристыми черточками ручейков и речушек, точками родничков. С дальней скалы в темный провал низвергался маленький водопад, над которым висела странная серая радуга.

Магистр, с трудом перебирая отяжелевшими ногами, кинулся к ближней воде. От нее – к следующей, и дальше, и дальше… И каждый следующий глоток был все более горек, все более солон. Когда он оказался перед водопадиком, его губы, язык, нёбо уже ничего не ощущали, но он погрузил голову в падающую воду.

Его ноги подогнулись, и он выпал из потока. Пожалуй, только это и спасло его. Яд, в который он сунулся, буквально выбил из магистра дух, и едва он смог вдохнуть свежего воздуха, как его скрутили резкие спазмы, а затем вырвало проглоченной водой и желчью.

Несколько долгих мгновений Лисий Хвост неподвижно валялся на берегу темного провала, в котором пропадала падающая со скалы вода. Когда же он приподнял голову, снова послышался Голос:

– Ну вот ты и попробовал слезы Мира…

В ответ магистр хрипло выругался и попытался встать на ноги. Это удалось ему далеко не сразу. Но наконец он выпрямился и на дрожащих, подкашивающихся ногах направился к выходу из котловины. Волоча за собой свой посох, он добрался до первого встреченного им ручейка и устало присел у светлой струи. Солнце все так же стояло в зените, но магистру показалось, что жара несколько спала. Неожиданно он понял, что прохладой тянет именно от ручейка. Он обмакнул кончики пальцев в ручей и удивленно посмотрел на них. Вода в ручье была пронзительно холодна. Лисий Хвост недоверчиво наклонился над ручьем, ощущая на разгоряченной коже лица прохладную влагу. Он недоверчиво коснулся губами текучей воды, и она обожгла их снежным холодом, сладкой свежестью, упоительным запахом родниковой воды.

Лисий Хвост пил бесконечно долго, большими, мучительными глотками, и не мог напиться. А вода, казалось, разливалась по всему его телу, вливая новые силы, смывая слабость, растерянность, отчаяние.

Наконец магистр оторвался от ручья. И тут же снова услышал Голос:

– Это слезы твоей матери. Слезы счастья и любви…

– Они чисты и прохладны… – тихо закончил магистр, и неожиданно перед его взором возникла мать. Она улыбалась ему, а по ее щекам текли слезы… Лисий Хвост глубоко вздохнул и прикрыл глаза.

Когда он их открыл, он увидел, что сидит на каменном полу овальной пещеры перед белой глыбой сталагмита. Рядом лежала его хламида, а на ней покоился магистерский посох.

Магистр тяжело поднялся, поднял посох и прислонил его к торчащему из пола украшению пещеры. Потом он медленно надел свою хламиду и натянул на голову капюшон, зябко передернув плечами. Он молча постоял, словно собираясь с силами, а затем, ухватив свой посох, двинулся в сторону последнего, еще не пройденного им подземного хода.

На этот раз Лисий Хвост оказался в весьма странном коридоре. Его стены были выложены бесформенными, частью оплавленными, частью колотыми, кусками темно-синего стекла. Такой же темно-синий стеклянный песок с вкраплениями довольно крупных обломков оплавленного стекла устилал и пол коридора. И стены, и пол подземного коридора испускали сумеречный синий свет, который искрился и переливался. При ходьбе вокруг магистра начинали суетиться тысячи поблескивающих темно-синим световых зайчиков.