Читаем без скачивания Великая подземная война: подземно-минная война под полями Первой мировой - Алексей Николаевич Ардашев

Техника дела

Уже опыт Севастополя показал, что главнейшими факторами, способными содействовать победе в минной войне, являются хорошее прислушивание и быстрота работы. И как раз средства для усиления этих факторов были в русских инженерных войсках далеко не совершенны.

Для прислушивания к работам неприятельского минера в России еще в 60-х и 70-х годах XIX столетия применялись различные простейшие вспомогательные средства и приборы, как, например, тонкие медные или железные листы и прутья, ушаты или стаканы с водой (как бы прототипы современных стетоскопов), барабаны с горохом, маятники. Но все они мало помогали делу. Надо было в этом направлении что-то «изобретать», но почему-то считалось, что «хорошее ухо» – самый лучший слуховой аппарат, и потому об изобретении чего-то лучшего никто не думал, да и импульса со стороны командования не было. Перед самой войной 1914 года Главное военно-техническое управление планировало объявить конкурс на изобретение усовершенствованного медицинского стетоскопа, но предполагавшаяся в награду премия была столь невелика, что никого не прельстила. Так дальше благих пожеланий дело и не пошло, а в 1915 году с фронта стали запрашивать о присылке стетоскопов, на которые в «Наставлении» был сделан лишь один намек. Помогли французы, приславшие свои образцы, по которым стали кое-что изготовлять и у нас, но больше кустарным способом.

Быстрота минных работ зависит от разных обстоятельств. Достигнуть ее можно было прежде всего механизацией работ. Но об этом в России стали задумываться опять-таки почти перед самой войной и больше теоретически, чем практически. Известно, что в Австрии еще в 1886 году инженерный капитан фон Гразерн изобрел буровую машину с электрическим двигателем, названную автором «электроминер». Машина эта давала возможность выделывать минные галереи круглого сечения диаметром 2 м со скоростью 2 м/час при слабом грунте и 1 м/час при твердом грунте. Но машина эта была очень сложной конструкции, требовала для своего обслуживания большого количества рабочих и потому практического применения не нашла.

Однако идея этой машины побудила других лиц работать в том же направлении. Так, в 1897 году бельгийский поручик Жиле разработал буровую машину для выделки галереи оживальной (т. е. стрельчатой) формы высотой и шириной 1 м. Для одежды галереи здесь применялись доски толщиной 2 см, поддерживаемые через каждый метр железными стрельчатыми рамами. Машина приводилась в действие сжатым воздухом давлением до 5 атм. при помощи двигателя в 5 л.с.; агрегат обслуживался двумя рабочими. Производительность этой машины составляла 1 м.п. в течение 15 мин., и в сутки могла быть выведена галерея длиной в 96 м. Но на опытах в Бельгии в этой машине обнаружились какие-то технические недостатки, и автор решил свой аппарат совершенствовать.

В 1902 году это усовершенствование, судя по всему, удалось, но производились ли испытания над новым образцом – неизвестно. Только уже во время войны 1914 года автор, интернированный в 1916 году в Голландии, снова предпринял работы со своей машиной, описание и схематические чертежи которой были присланы в Россию, в Главное военно-техническое управление, с предложением воспользоваться его работой и сконструировать машину, если в том представляется надобность (чертежи этой машины, к сожалению, не сохранились).

Новый образец машины Жиле значительно отличался от прежнего: отрывка земли производилась при помощи электрического двигателя, сечение галереи было прямоугольное: 1,6 м по высоте и 1 м по ширине; обшивалась галерея голландскими рамами так, что после троекратного подъема роющего инструмента устанавливалась одна рама обшивки. Однако сложность машины, недостаточная разработанность конструкции и отсутствие детальных чертежей побудили Технический комитет ГВТУ отклонить предложение Жиле. Также не были приняты предположенные в то время и русские подобные машины вроде «Крота» и др.

В то время как на Западе предпринимались все меры к механизации минно-подземных работ, в России все внимание было устремлено на усовершенствование лишь минного бурава. Забывали, что минный бурав – только вспомогательное средство. Ведение минной войны одними буравами совершенно немыслимо: минные трубы, как показали киевские опыты Шильдера, могут в значительной степени усилить контрминную систему, помочь ее быстрому развитию во всех направлениях, но вести одними минными трубами войну, особенно со стороны атаки, никак нельзя. Для этого слишком мал диаметр труб (практически он был даже в последнее время доведен только до 45 см); они не всегда соответствуют тактической обстановке подземной борьбы, заставляющей минеров сталкиваться непосредственно в подземных ходах; наконец, трубы не отличаются такой гибкостью в поворотах, как галереи.

Другое дело – применение буровых труб как средства, подсобного для обоих противников. В этом отношении заслуживает внимания предложение прежней Военно-инженерной академии, сделанное в 1897 году. Академия предлагала на стороне атаки устраивать при помощи трубных мин траншеи и подступы, разрушать контрмины и противоштурмовые фугасы, подрывать контрэскарпы фортов, а на стороне обороны применять трубные мины для развития контрмин по системе Шильдера. Но для всего этого предполагалось наличие буравов большого диаметра, большой производительности и большой дальности сверления, но таких буравов еще не было и надо было прежде всего разработать такой образец. Взялся за это дело саперный подполковник Бобровский, но его опыты затянулись, и к началу войны 1914 года вполне совершенного бурава большого диаметра у нас не было.

Ввиду высказанных выше соображений, казалось бы, наряду с разработкой образца минного бурава следовало разрабатывать и машины для быстрой отрывки галереи, однако этого военно-инженерное ведомство не предусматривало. По-прежнему галереи на полигонах, где велись опытные минные войны, выводились брусчатыми и голландскими рамами вручную.

Из вспомогательных средств, облегчающих производство минных работ в 80-х и 90-х годах, совершенствовались приборы для вентиляции галереи, их освещения и отвода из них воды. В осадных парках были введены более мощные вентиляторы Шилле, а в обозе инженерных войск имелись вентиляторы-центраторы, могущие быть приспособленными для действия при помощи мотора. Средством освещения минных галерей были уже не восковые и каретные свечи, а аккумуляторные фонари и безопасные шахтные лампы Эдисона; кроме того, в осадных парках были введены минные электроосветительные станции, но в таком малом количестве, что в войну 1914–1918 годов на фронтах их почти не видели, а потому и не могли ими широко пользоваться.

Отвод воды из галереи предполагалось производить при помощи усовершенствованных диафрагменных насосов, но они также не были введены в имущество осадных парков в достаточном количестве. Удаление земли из галерей и колодцев по-прежнему еще производилось при помощи земленосных мешков и бадей, поднимавшихся на простых воротах: ни транспортеров, ни усовершенствованных моторных лебедок не имелось. О борьбе в галереях с газами тогда, конечно, никто еще не думал.

Вот в каком положении к началу XX века были технические средства для ведения подземной борьбы