Читаем без скачивания В лабиринте миров - Татьяна Любушкина

Но Король и старшие сыновья лишь рассмеялись, а Трот печально произнёс:

— Их не остановить, матушка.

Тон, которым Трот произнёс эти слова, убедили Королеву, что младший сын не разделяет энтузиазма прочих, но и он отказался помочь ей.

Войско выступило на рассвете и покинуло городские ворота под громкие крики горожан…

… Налетевший ветер принёс вечернюю прохладу. Трота тяжело вздохнул и прервал свои воспоминания, дотянулся старческой, дрожащей рукой до колокольчика. Бронзовая безделушка негромко звякнула. Пришёл Люк и, молча, подал тёплый плед.

— Не сидели бы вы у окна, сир. Простудитесь.

Трот сердито отмахнулся, и Люк поспешил прочь, но на пороге остановился и негромко спросил:

— Вы всё ждёте её?

Оба знали, о ком идёт речь.

— Она обещала вернуться, Люк. Она обещала…

Старый Люк сокрушённо покачал когда-то ярко-рыжей, а теперь совершенно лысой головой.

…Он тоже был в том походе. Так же, как и все влюблённый в весёлую беззаботную Ивону. Была ли она красивой? Вряд ли. Дочка трактирщика с её синими глазками и пухлыми губками была куда как красивее, но Ивона была… интересно, а кто первый подумал, что она ведьма?

Это слово долго никто не решался произнести, но оно витало в воздухе, крепло и приобретало осязаемые формы.

Много дней они бродили по степи в тщетной попытке обнаружить следы кочевников. Потом набрели на небольшую стоянку, разметав по полю шкуры, которыми были покрыты хижины и небогатый скраб. Сами кочевники, как сквозь землю провалились, а ночью… той ночью перерезали горло спящему Королю, и степь запылала вокруг осиротевшего отряда, подожжённая с четырёх сторон.

Никто не роптал, но многие уже вспоминали слова Королевы и каялись в том, что не послушали её. Многие. И среди них старшие сыновья Короля.

— Будем прорываться сквозь огонь. К городу.

— Вылить остатки воды на себя. Всю воду. Кому повезёт — тот прорвётся сквозь огонь.

И тогда неожиданно подал голос исхудавший Трот.

— Нет. Надо дождаться Ивону.

Только тогда отряд заметил, что исчезла Ивона и возгласы проклятий донеслись со всех сторон.

— А где она?

— А может, и не кочевники убили Короля?!

— Это она подожгла степь!!! И бросила нас погибать!!!

— Где проклятая ведьма?!

В лагере поднялась суматоха. Кто-то поспешно лил на себя воду, готовясь прорваться сквозь огонь, кто-то в отчаянии разыскивал Ивону, клянясь перерезать её глотку, а потом началась откровенная паника.

Несколько смельчаков пытались прорваться через огненное кольцо, но их испуганные кони метались вдоль кромки огня, не решаясь ринуться в огонь и дым, и только когда конские крупы превратились в кровавое месиво от ударов кнутом, обезумевшие от страха и боли животные помчались прямо в гудевшее пламя. Вернулись двое. Обгоревшие, задыхающиеся от жара. Один из вернувшихся смельчаков умер тут же в лагере — слишком долго он пробыл в огне. Остальных не видел больше никто и никогда.

Ивона появилась, когда надежды на спасение уже не было.

Вороной конь появился из ниоткуда. Вырос посреди сжавшихся в тесную толпу людей.

Ивона, мрачная, с почерневшим лицом, приподнялась на стременах и махнула сжатым кулаком, пресекая все вопросы и крики.

— Тихо! К оружию!!! Я выведу всех! Готовьтесь к битве!!!

Первым пример подал Трот. Неуклюже, но быстро вскочил на коня и встал рядом с Ивоной, обнажив меч. Весь его вид говорил о решимости убить всякого, кто посмеет усомниться в словах Ивоны.

Рядом встали старшие братья. Может, они и не были так уверены в словах и действиях Ивоны, как Трот, но у них не было выбора: либо идти за Ивоной — либо погибнуть в огне.

Кольцо огня сжималось, и воины сгрудились вокруг своих военачальников, с надеждой глядя в их закопченные лица.

И с той минуты началась нескончаемая битва.

Люк вспомнил, как задрожало и запрыгало марево огня, небо преломилось и изогнулось немыслимой дугой, а рука Ивоны: тонкая и нескончаемо длинная обвилась вокруг их отряда, подталкивая всех и каждого: «вперёд… ко мне… за мною… не отставай».

Земля под ногами дрогнула и расступилась, впуская в себя изломанное небо, толпа людей закрутилась между ними, как меж жерновов и неминуемо была бы раздавлена взбесившимися стихиями, но тонкая рука Ивоны удерживала их. Как? Этого Люк не смог бы объяснить.

Смятые, как пергамент земля и небо распрямились, принимая свои обычные очертания, и отряд оказался вдали от линии огня рядом с грядой унылых, серых холмов. Люк знал это место, сюда они ездили на охоту за белоногими оленями, те любили бродить по каменистым склонам, отыскивая редкие, клочья травы. Это было близко, очень близко от города, и здесь военным лагерем расположились ничего не подозревающие викелоты.

— К бою!

Слова просвистели, как стрела из туго натянутой тетивы.

Викелоты не ждали нападения. Кто-то из них вскочил, дико озираясь, кто-то бросился к своей лошади, но все они были смяты, раздавлены хрипевшими от злобы и жажды мести воинами павшего Короля.

— Бей!

— Дави!

— У-убить!!!

Мечи крошили податливые тела, отрубленные куски рук и ног разлетались по степи. Кровавые культи, лишённые тела нелепо ёрзали, обагряя алой кровью пожухлые осенние травы. Отрубленные головы разевали в немом крике чёрные дыры разорванных ртов.

Это была не битва — это была расправа.

Когда на поле не осталось ни одного живого викелота, Ивона снова подняла тонкую руку вверх.

— Я выведу вас! К оружию!!!

Отряд молча сгрудился вокруг и снова серое небо надломилось, ветер застыл, зажатый сломанным небом, земля сжалась и вздыбила поверхность, разрываясь и обнажая чёрное, непроглядное нутро.

«Ко мне… рядом… сюда…»

Нескончаемая рука Ивоны обвила каждого, сжала, придавая силы, вливая надежду. Люку показалось, в то короткое мгновенье, что он сжатый человеческими телами, между надломами земли и неба впитывает в себя прохладную воду, свежий воздух, уставшие мышцы наполняются силой.

Отряд выбросило возле Белого ручья.

Отсюда виднелись стены города, но отряд нурлингов, был надёжно скрыт серыми, невысокими скалами и низкорослыми деревьями, густо растущими по берегам ручья.

Только тогда Люк догадался, что викелоты и нурлинги окружили город, в то время, как основной отряд воинов должен был сгореть в огненном кольце. До этого ему не хватало времени подумать. Остальные тоже поняли это и весь гнев и ярость отряда, обречённого на бесславную смерть, обрушился на мирно дремавших нурлингов.

В этом бою погиб средний сын Короля.

Когда отряд, опьянённый расправой, снова собирался под воинственный призыв Ивоны, один из нурлингов, сумевший спрятаться среди деревьев метнул в гущу отряда тонкий, смертельно острый нож. Он вонзился среднему сыну Короля прямо в сердце и тот пал, умерев мгновенно и не успев вымолвить ни слова.