Читаем без скачивания Дорога в Ауровиль - Михаил Шевцов

Несмотря на робинзонский вид, жить в них достаточно удобно. В отличие от кирпичных или бетонных сооружений они хорошо продуваются, а потому в них нет ни кондиционеров, ни вентиляторов. Большинство таких домиков имеют небольшие террасы-балконы, с которых видно море. Из признаков цивилизации присутствуют электрические розетки.

Название гестхауса недобрым образом подтвердилось несколько лет назад во время знаменитого разрушительного цунами, от которого пострадали прибрежные районы многих юго-восточных государств от Шри-Ланки до Индонезии.

Утром того дня, когда туристы еще спали, волна целиком накрыла весь гестхаус, сбив с бетонных свай большинство хижин и разрушив некоторые кирпичные постройки. По счастливой случайности никто из проживавших там в это время не пострадал. Это тем более удивительно, если учесть, что в Ченнае тем утром погибли несколько тысяч человек.

Был выходной день. Большинство индийцев встают рано, и уже к девяти часам утра пляж Марина Бич в Ченнае заполнили толпы гуляющего народа. Многие, как обычно, приходили семьями, чтобы пройтись вдоль моря воскресным утром.

Когда волна захлестнула набережную, спастись удалось немногим. Людей просто унесло в море. А поскольку среди индусов плавать практически никто не умеет, то и выплыть почти ни у кого не получилось.

Несколько дней потом вдоль многокилометрового побережья стояли родственники погибших, вглядываясь вдаль с надеждой, что море выбросит на берег трупы или какие-нибудь вещи.

С Таней, хозяйкой замечательного гестхауса, я познакомился полгода назад на фестивале Ауровиля, проходившем в Подмосковье. Тогда я просто перекинулся с ней парой слов, поинтересовавшись возможностью забронировать жилье к моему приезду.

В «город рассвета» она приехала из Одессы в начале девяностых, когда начали выпускать из Союза. У нее море обаяния и настоящий ауровильский характер, в котором гармонично сочетаются непринужденность, бодрость, настойчивость и прекрасное чувство юмора. Она отлично ладит с представителями разных культур и открыто смотрит на мир без идеологических рамок.

Я рассказал ей, что хочу присоединиться к Ауровилю, и спросил, как мне действовать, чтобы лучше познакомиться с его жизнью.

– Ты все правильно делаешь, – ответила Таня, – Езди, смотри, знакомься с людьми. Не бойся задавать вопросы.

– Хорошо, – сказал я. – Тогда задам тебе сразу несколько вопросов. Как тут летом с погодой?

– Ой! – вздохнула она. – По-разному. Бывает очень жарко – иногда под пятьдесят. Но год на год не приходится.

– А дожди?

– Дожди в основном в июле и октябре. В июле они как манна небесная воспринимаются, потому что прохладу приносят. А в октябре уже немного достают… Но здесь не так, как в Гоа, где по нескольку недель лить может, не переставая. Тут день-два дождь, а потом – нет. Хотя тоже по-всякому бывает. Иногда дороги грунтовые так размывает, что никуда проехать невозможно. Например, у «Солар китчен» – вообще кошмар! Тем, кто в городе живет среди грунтовых дорог, порой по несколько дней дома сидеть приходится… С другой стороны, в этом тоже есть положительный момент – сидишь дома и книжки читаешь, никуда спешить не нужно. Здесь дождь и жара – уважительные причины, чтобы никуда не ходить.

– Еще вопрос насчет школ. Если я тут живу, но еще не являюсь ньюкамером – возьмут ли моего ребенка в школу?

– Возьмут. Что-то в районе ста долларов в месяц стоит – точно, правда, не скажу… Здесь сейчас со школами очень хорошо стало. Не то, что раньше, когда мои маленькими были.

– А как к Ауровилю относятся официальные российские лица? Я имею в виду нашу дипмиссию.

– Консульство в Ченнае – хорошо. Там душевные люди работают. После цунами, например, когда у многих туристов пропали документы, они очень оперативно всем помогли… А вот посольство в Дели… – Таня покачала головой. – Приезжал сюда как-то российский посол – это тихий ужас был! Ходил пьяный вокруг Матримандира с бутылкой водки в руках. Потом лег на травку и заснул. Короче, такой пикничок себе устроил. – Таня вдруг вскочила с кресла. – Ой! Что же я здесь сижу, чуня вологодская! У меня ж там шведы приехали! Ждут, когда я их поселю…

Конечно, гестхаус «Вэйвс» – это не совсем Ауровиль. Здесь в основном останавливаются проезжающие туристы. Некоторые вообще не знают толком, что из себя представляет город. Глянув на окружающие его деревни, они полагают, что это как раз и есть Ауровиль.

Есть здесь и несколько постоянных жителей, гостящих у Тани месяцами, плюс тамильская семья, помогающая ей с уборкой и готовкой завтраков.

Молодой веселый парень с грустными глазами по имени Вэлу уже несколько лет работает в «Вэйвс». Он любит Боба Марли и серфинг.

Сегодня он устраивает вечеринку. Днем купил у рыбаков на пляже две огромные рыбины. Долго ходил по территории геста, показывая их удивленным туристам. Рыбы размером не намного уступали самому Вэлу.

Когда зашло солнце, он разложил костер. Порезал рыбу на большие куски, завернул их в пальмовые листья и запек в углях.

В темноте вокруг костра собралась глотающая слюни публика. Все расселись на теплом песке. Кто-то откупорил бутылку джина.

Рядом со мной села Лина – красивая девушка из Бергена. У нее веселая улыбка, длинные платиновые волосы и синие, словно вода глубоких норвежских фьордов, глаза.

Вэлу выгреб из углей пальмовые свертки и, обжигая пальцы, принялся их разворачивать. К верху поднялся ароматный белый пар. От запаха стала кружиться голова, словно у голодающего.

Думаю, ничего вкуснее этой рыбы я не ел. Разговоры затихли. Слышно было только мычание, испытывавших плотское наслаждение людей.

Наевшись до состояния транса, я откинулся на песок. Я лежал и смотрел вверх – туда, где среди россыпи звезд длинные стволы пальм смыкаются к висящей точно в зените яркой луне, заливающей все вокруг пепельно-белым светом. От этого света пространство кажется нереальным, будто ты не на Земле, а на какой-то далекой и неизведанной планете. Песок покрыт серебром. Да и не песок это уже, похоже, а лунный реголит.

Лина кладет голову мне на колени и тоже смотрит в бесконечное небо. От нее пахнет морем.

– If you don’t mind[27], – говорит она.

Я не возражаю.

У высоких, с четырехэтажный дом, пальм отсутствуют верхушки с листьями – напоминание о цунами трехлетней давности. Они стоят прямыми десятиметровыми черными столбами, окружая мерцающие в бликах костра фигуры людей. Я ничуть бы не удивился, если б в тот момент из-за них вылез Кинг-Конг.

Вэлу зажигает привязанные к толстым веревкам металлические лампадки и начинает «крутить огни». Сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее они с шипением разрезают темноту, вырисовывая горящие круги.