Читаем без скачивания Двойник - Жозе Сарамаго

Все засмеялись, кроме Тертулиано Максимо Афонсо, который криво улыбнулся и пояснил: думаю, так говорят не только в вашей семье, мы тоже употребляли данное выражение. Все снова засмеялись, и мир был восстановлен. Преподавательница литературы и учитель естествознания встали, сказав на прощание: скоро увидимся, возможно, у них были занятия далеко от учительской, где-нибудь наверху, у историка и математика оставалось еще несколько минут, чтобы закончить разговор. У вас слишком мрачное выражение лица для человека, который, по его словам, провел два дня за чтением книг по истории, заметил коллега-математик. Вам показалось, у меня нет никаких причин быть мрачным, я плохо выгляжу, потому что мало спал. Можете объяснять это как вам угодно, но, уверяю вас, с тех пор, как вы посмотрели тот фильм, вы производите впечатление совершенно другого человека. Что вы имеете в виду. Только то, что я уже говорил, по-моему, вы изменились. Нет, я все тот же. Конечно. В последнее время я действительно несколько озабочен, у меня осложнения личного порядка, такое может случиться с каждым, но это не означает, что я стал другим человеком. А я и не говорю, будто вы стали другим, я нисколько не сомневаюсь в том, что вас по-прежнему зовут Тертулиано Максимо Афонсо и что вы работаете учителем истории в нашей школе. Тогда я не понимаю, почему вы утверждаете, что я стал другим. Это произошло после того, как вы посмотрели фильм. Не будем говорить о фильме, вы ведь знаете мое к нему отношение. Хорошо, не будем. Я все тот же. Несомненно. Вы, наверное, помните, у меня ведь была депрессия, маразм, как вы изволили ее называть. Именно. К таким вещам надо отнестись с пониманием. Я отношусь к вам с пониманием и уважаю вас, как вам хорошо известно, но сейчас мы говорим о другом. Я все тот же человек, что и раньше. Теперь на этом настаиваете вы. Да, как я вам уже говорил несколько дней назад, я живу в состоянии постоянного нервного напряжения, что не может не отражаться на моем лице и на моем поведении. Согласен. Но это отнюдь не означает, что я настолько изменился и морально, и физически, чтобы казаться другим человеком. Я только имел в виду, что вы по-другому выглядите, я не говорил, что вы кажетесь другим человеком. Разница между этими утверждениями очень невелика. Наша коллега, преподавательница литературы, наоборот, сказала бы, что разница тут огромная, а она-то разбирается в таких вещах, я думаю, что в том, что касается тонкостей и оттенков, литература является почти такой же точной наукой, как математика. Я всего лишь занимаюсь историей, в которой тонкостей и оттенков просто не существует. Они бы существовали, если бы история могла быть, скажем, точной копией реальной жизни. Вы меня удивляете, прежде я не замечал у вас склонности к риторическим штампам. Вы правы, следовало сказать, что история могла бы быть не копией жизни, а одним из возможных отражений, очень похожим, но не тождественным. Тертулиано Максимо Афонсо снова отвел глаза, но тут же неимоверным усилием воли опять заставил себя посмотреть на коллегу, как бы желая прочесть, что скрывается за внешней бесстрастностью его лица. Математик стойко выдержал его взгляд, будто все это не имело никакого особенного значения, а потом с улыбкой, в которой содержалось столько же иронии, сколько искренней благожелательности, сказал: не исключено, что я еще раз посмотрю комедию «Упорный охотник», может быть, открою в ней что-то такое, что поможет мне понять, почему вы ходите сам не свой, сдается мне, что именно там кроется корень зла. Тертулиано Максимо Афонсо содрогнулся, но, несмотря на замешательство и панику, ему удалось вполне любезно ответить: не трудитесь, я хожу сам не свой, как вы изволили выразиться, по той простой причине, что не знаю, как мне прекратить отношения, которые зашли в тупик, как мне выпутаться, если вы когда-нибудь были в такой ситуации, то вам известно, что при этом чувствует человек, а теперь мне пора на урок, я уже опаздываю. Если вы не возражаете, то, хотя история данного места знает как минимум один опасный случай, я провожу вас до угла коридора, сказал математик, но я торжественно обещаю вам, что не совершу больше такой неосторожности и не положу руку вам на плечо. Раз на раз не приходится, возможно, сегодня мне было бы все равно. Но я не хочу рисковать, вы и так заряжены до предела. Оба рассмеялись, учитель математики от души, а Тертулиано Максимо Афонсо через силу, в его ушах все еще звучали слова, ввергшие его в панику, самая страшная из угроз, существовавшая для него в ту минуту. На углу коридора они расстались, и каждый пошел своим путем. Появление в классе преподавателя истории лишило учеников приятной иллюзии, порожденной его опозданием надежды на то, что сегодня урока не будет. Еще до того как сесть, Тертулиано Максимо Афонсо объявил, что через три дня, в ближайший четверг, им предстоит написать еще одну, последнюю в этом учебном году, письменную работу, которая будет иметь решающее значение для выведения итоговых оценок. Тем более что в последние две недели до конца занятий я не собираюсь устраивать вам устных опросов, этот и два следующих урока мы посвятим повторению пройденного материала, чтобы освежить его в памяти перед экзаменом. Его речь была встречена с радостью даже самыми невозмутимыми учениками, слава богу. Тертулиано не стремится пролить больше крови, чем крайне необходимо. Теперь все их внимание будет направлено на то, чтобы попытаться определить, какие разделы учитель станет излагать с наибольшим энтузиазмом, ибо человек обладает способностью логического анализа степени интенсивности, и учитель, не отдавая себе в этом отчета, совершенно бессознательно мог бы подсказать им, какие именно темы войдут в письменную контрольную. Если верно, что ни одно человеческое существо, включая людей, достигших весьма преклонного возраста, не может обходиться без иллюзий, представляющих собой странную психическую болезнь, необходимую для нормальной жизни, что же тогда говорить об этих девочках и мальчиках, потеряв иллюзию несостоявшегося урока, они начинают теперь питать другую надежду, столь же проблематичную, состоящую в том, что письменная работа, ожидающая их в четверг, станет для каждого из них в отдельности и для всех вместе золотым мостом, по которому они победно войдут в следующий учебный год. Урок уже заканчивался, когда в класс, предварительно постучав в дверь, вошел служитель, чтобы сообщить сеньору преподавателю Тертулиано Максимо Афонсо, что синьор директор просит оказать ему любезность и зайти в его кабинет, как только он сможет. Объяснение, в котором речь шла о каком-то трактате, было скомкано и закончено менее чем за две минуты, Тертулиано Максимо Афонсо даже счел нужным оправдаться перед учениками: не беспокойтесь, данная тема не войдет в контрольную. Дети обменялись понимающими заговорщическими взглядами, говорившими, что их предположение по поводу эмоциональной оценки интенсивности изложения материала полностью подтвердилось, в данном случае тон, которым были произнесены слова, играл более важную роль, чем их значение. Редко какой урок заканчивается в такой атмосфере всеобщего довольства и согласия.

Тертулиано Максимо Афонсо сложил свои бумаги в портфель и вышел. Коридоры быстро заполнялись учениками, они уже говорили на темы, не имевшие никакого отношения к предметам, которым их только что обучали, тут и там какой-нибудь учитель старался незаметно перебраться через это море голов, избегая рифов и других препятствий, неожиданно возникавших на его пути к тихой гавани, спасительному порту учительской. Тертулиано Максимо Афонсо направился в ту часть школьного здания, где находился кабинет директора, он посторонился, пропуская неожиданно возникшую перед ним учительницу литературы, которая сказала, беря его за рукав: нам так не хватает хорошего словаря фразеологизмов. Но их стремятся учитывать все имеющиеся толковые словари, напомнил ей историк. Да, но они делают это бессистемно, не ставя перед собой задачу охватить их во всей полноте и проанализировать каждый из них, так, например, недостаточно просто привести выражение «не привязывай осла» и объяснить, что оно означает, надо выявить в составляющих его элементах прямые и косвенные аналогии с тем состоянием духа, которое оно характеризует. Вы совершенно правы, ответил преподаватель истории, чтобы доставить ей удовольствие, потому что данная тема мало его интересовала, н оя прошу меня извинить, я должен идти, меня вызывает директор. Идите, идите, заставлять Бога ждать тяжкий грех. Через три минуты Тертулиано Максимо Афонсо уже стучал в дверь кабинета, он вошел, когда загорелся зеленый свет, поздоровался, выслушал ответное приветствие, сел по приглашению директора и стал ждать. Сейчас он не ощущал здесь никакого чужеродного присутствия, астрального или какого-либо еще. Директор отодвинул в сторону бумаги, лежавшие перед ним на столе, и с улыбкой сказал: я много размышлял над нашей последней беседой и пришел к определенному выводу. Какому, сеньор директор. Я хочу попросить вас за время каникул сделать одну работу. Какую. Вы, конечно, можете возразить, что каникулы существуют для отдыха и что не следует требовать от учителя, чтобы он занимался школьными делами после окончания учебного года. Вы прекрасно знаете, сеньор директор, что я бы вам такого не сказал. Вы бы дали мне это понять как-нибудь по-другому. Но я еще никак не высказался по данному поводу и прошу вас изложить ваши идеи. Думаю, мы могли бы попытаться убедить министра, но не требуя полной перестройки программы, не ставя ее, так сказать, с ног на голову, наш министр никогда не отличался особой революционностью, но мы могли бы продумать, подготовить и провести на практике небольшой эксперимент, пилотный проект, ограниченный на первых порах только одной школой и небольшим количеством учеников, желательно добровольцев, в рамках данного эксперимента исторический материал излагался бы в обратном порядке, от современности к прошлому, а не от прошлого к современности, в соответствии с идеей, которую вы все время выдвигаете и в полезности которой вам удалось меня убедить. А в чем конкретно состоит работа, которую я должен делать, поинтересовался Тертулиано Максимо Афонсо. Я бы попросил вас подготовить обоснованное предложение для министерства. Меня, сеньор директор. Не хочу вам льстить, но я не вижу в нашей школе другого преподавателя, способного это сделать, судя по всему, вы хорошо обдумали данную проблему, у вас имеются на сей счет четкие мысли, и мне было бы очень приятно, если бы вы согласились, я говорю совершенно искренне, и, разумеется, выполненная вами работа была бы достойным образом вознаграждена, мы бы нашли в нашем бюджете соответствующие ресурсы. Сомневаюсь, чтобы мои идеи, и в качественном и в количественном отношении, как вам хорошо известно, количество тоже имеет значение, могли бы удовлетворить министра, которого вы, сеньор директор, знаете намного лучше, чем я. Ох, я его слишком хорошо знаю. Итак. Итак, я повторяю, и простите мне такую настойчивость, но это было бы для нас прекрасным поводом заявить о себе как о школе, способной порождать передовые идеи. Даже если они отвергнут наше предложение. Может быть, и отвергнут, может быть, положат под сукно, сдадут в архив, но оно там останется, и наступит день, когда кто-нибудь о нем вспомнит. А мы будем ждать этого дня, так. Потом мы могли бы пригласить и другие школы принять участие в нашем проекте, организовать обсуждения, конференции, привлечь средства массовой информации. Пока генеральный директор не заставит нас замолчать. Мне очень жаль, что вы отнеслись к моей просьбе безо всякого восторга. Откровенно говоря, сеньор директор, в нашем мире мало что способно привести меня в восторг, но дело даже не в этом, а в том, что я совершенно не знаю, что принесут мне приближающиеся каникулы. Я вас не понимаю. Мне предстоит заняться улаживанием некоторых трудностей, возникших в последнее время в моей жизни, и, боюсь, у меня не будет ни времени, ни душевных сил, чтобы заняться работой, требующей полной отдачи. В таком случае, я больше не настаиваю. Разрешите мне еще немного подумать, сеньор директор, всего несколько дней, к концу недели я дам вам окончательный ответ. Могу я надеяться, что он окажется положительным. Возможно, сеньор директор, но я не обещаю. Вы, кажется, серьезно обеспокоены, желаю вам как можно успешнее разрешить все ваши проблемы. Хотелось бы. Как прошел урок. Неплохо, класс работает. Замечательно. В четверг я проведу с ними письменную контрольную. А в пятницу я буду ждать ответа. Да. Обдумайте все это как следует. Обдумаю. Мне кажется, излишне говорить вам, кому я собираюсь доверить руководство пилотным проектом. Спасибо, сеньор директор. Тертулиано Максимо Афонсо спустился в учительскую, намереваясь посмотреть газеты в ожидании обеда. Но вскоре он понял, что его тяготит общество коллег, он просто не вынесет еще одного такого разговора, как утром, даже если речь пойдет не о нем лично, а о каких-нибудь невинных фразеологизмах типа не привязывай осла, не вешай нос, не тяни кота за хвост. И, прежде чем зазвенел звонок, он встал и пошел обедать в ресторан. Он вернулся в школу к следующему уроку, не стал ни с кем беседовать и рано приехал домой. Он лег на диван и закрыл глаза, пытаясь ни о чем не думать, уснуть, если получится, ощутить себя бесчувственным камнем, он с огромным трудом заставил себя сосредоточиться на просьбе директора, но даже это не смогло рассеять мрак, в котором ему предстояло жить до получения ответа на письмо, написанное от имени Марии да Пас.