Читаем без скачивания Сны за полночь - Ольга Васильевна Ярмакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, я бы сказала, что ночью мне показали, во что я превращаюсь.
– Это тот самый кошмар?
– Да. Там был один человек.
– Расскажешь мне о нём подробнее? Ты обещала. – Анатолий разливал кофе по чашкам.
– Да, хорошо. – Яна присела на табурет. – Извини, если мешала тебе спать.
– Ничего страшного. У меня гости не так часто ночуют и стонут от кошмаров. – Мужчина положил в обе чашки по ложке сахара и медленно размешивал. – У меня есть к тебе одна просьба.
– Какая?
– А поехали к твоей маме вместе. Я тоже соскучился по домашним пирогам.
НЕУСПОКОИВШАЯСЯ
«Само небо породнило нас, сблизило до невозможности, упокоило и возродило для дел великих и малых. Само небо дало мне тебя и тебе меня. И ничто, и никто не встанет на пути нашем, никто и ничто не разлучит нас, ибо связь меж нами неразрывна, аки меж Солнцем и Землей. Потому как, нет прочнее и нерасторжимее нити меж двумя. Меж матерью и её ребёнком. Аминь».
Она проснулась, опередив утренние часы с их первыми всполохами пробных просветов. Её дыхание сбивчиво изрыгало остатки последнего сна уходившей ночи, её тело, покрытое маленькими капельками горячего пота, тут же приступило к охлаждению, вынудив вернуть его вновь под тёплый наст ватного одеяла.
Муж спал рядом в блаженстве неведения и упокоения ночи, как младенец, пуская пузыри слюней и любовно обнимая пухлый квадрат подушки. Она дотронулась до его тёплой и сухой щеки, улыбнулась, нащупав, проклюнувшийся ёжик щетины, и ласково погладила по примятым волосам, совсем чуть-чуть. Это пульсирующее и дышащее тепло вблизи вернуло её окончательно в реальность и умиротворило.
Так всегда бывало, когда ей снился неприятный сон. Не кошмар, нет. Кошмары на неё так не действовали, с ними она справлялась легко и сама. Но вот тяжелые сны, вгонявшие в тоску и напоминавшие о прошлом…. Здесь ей нужен был он, его дыхание, тепло его тела волнами разливающееся по постели и возвращающее покой её сердцу, его щека, ещё не познавшая лезвие бритвы нового дня. Все эти вещи нужны были ей больше воздуха в предрассветный час. Они её спасение от той бездны, из которой она вырывалась каждый раз, когда её засасывал очередной тягостный, серый сон.
Ещё сырой и целый, сон проносился в её памяти, вынуждая сердце убыстрять ритм, но она успокоенная близостью мужа, покорно отдалась этим картинам странного и непонятного, где прошлое и настоящее переплетались с потусторонним и отталкивающим. Она вспомнила первую картину сновидения….
Она лежала на земле, под ней пульсировала жизнь всего сущего, возмущаясь тому, что она стала досадным препятствием его тяге к Солнцу. А она лежала на животе и лишь голова была повёрнута в сторону дороги. Над ней стояла и причитала мать, ужас которой гасился небесным вакуумом. Мать знала, она боялась и знала, что дочь сейчас покинет её.
А она лежала не в силах пошевелиться, сердце разрывала агония ритма. «Ты отбегалась, красотка, ты пробежала последнюю дистанцию своей маленькой жизни». Глухой удар. Бум! Ещё! Ещё!
Время встало. А на её глазах прямо посреди дороги стал распускаться цветок с лепестками неба. Бум!
Он внимал ей, он смотрел ей в глаза. Бум!
Он наполнился слезами, искрящимися бриллиантами солнечных звёзд. Бум!
Лепестки его разверзлись и замироточили кристаллами слёз, проливаясь на сухой асфальт и впитываясь без остатка. Бум!
Её глаза наполнились солёной миры и оросили землю, питая жизнь сущего. Бум!
Цветок и она были целым и уходили вместе, оплакивая юность, прощая жизнь. Мама, прости! Бум…
Серый дымчатый провал и вот она, вторая картина….
Она в своей старой школе, которую закончила, бог знает, как давно, но она снова юна и выпускница последнего класса. Все экзамены сданы и впереди только праздник в честь выпуска. Она в классе, переполненном такими же, как и она, выпускниками, одетыми в праздничные наряды. Она знала, что за дверью в коридоре их всех ожидают родственники, чтобы порадоваться грандиозному событию вместе.
Она вышла из классной комнаты и сразу его нашла, он стоял напротив двери и улыбался ей. Дедушка, её любимый дедушка, умерший, когда ей было четырнадцать лет, а сейчас стоявший живой живехонек среди прочих родителей. На нём был парадный костюм, который она запомнила ещё, будучи ребёнком. Он обнял её, он был горд внучкой, завершившей важную ступень жизни, и готовящейся к преодолению новых высот. Но грусть была в его блестевших жизнью глазах. Дед наклонился к ней и промолвил:
– Я бы хотел с тобой остаться, дорогая моя, но не могу. Не положено мне находиться здесь больше отведённого времени. Открою тебе один секрет, о котором узнают, только перейдя за черту. Если человек при смерти, то есть в коме, два месяца – то у его души есть шанс вернуться обратно в родное тело; если время отсрочивается больше, чем на два месяца, то тело заселит скорее чужая душа, но вероятнее всего, что душа вовсе не вернётся в тело. А посему смириться необходимо и отпустить с миром любимого близкого человека. Запомни это, дорогая.
Он отпустил её и пошёл по коридору в нарастающую темноту, а за ним последовали другие призраки, другие души, что пришли проведать и поздравить своих любимых чад. Они все растворились в чёрной точке школьного коридора.
Она вновь провалилась в пелену тумана, которая из белёсой переросла в серую марь, насыщаясь багровыми волнами…
Разрушенный город. Серый и безликий. Обескровленный и безжизненный. И Она – женщина с чёрными длинными волосами, растрепавшимися и оплетшими её узкие плечи. Женщина, лица которой не разглядеть из-за кровавой маски, багровыми струйками стекающей на грудь и живот, пачкая руки и помечая ноги, оставляя кричащие отметины на узорчатой юбке и орошая землю, из которой растут уродливые цветы. Женщина пугает её, простирая к ней обожженные до костей руки, и кричит таким диким и разрывающим воздух ором, что цветы, созревшие и насытившиеся кровью, раскрываются и вместо сердцевины у них разверзнутые рты. И они кричат в унисон с Нею. Это крик ужаса. Это песнь агонии. Это предвестие смерти.
***
– Марика, пойдём сегодня в парк? – Ия заканчивала с завтраком, а дочка уже вертелась у окна, заглядывая за занавеску.
– Да, мамуль! Такая погода за окном! А папа с нами пойдёт? – Девочка вынырнула из-под золотистого кружева, отделявшего мир
