Читаем без скачивания Выпускной. В плену боли (СИ) - Попова Любовь

— Ася.. Нам надо… — я уже сама не в состоянии, даже поднести руку к члену. Кажется, я больше его не чувствую…

— Не трогай меня! — даже не смотрит. – Не смотри на меня! Такую…

— Да какую такую… Пошли поспим, завтра все обсудим.

— Завтра? Демьян, не будет никого завтра, будет одно бесконечное сегодня… Мы никогда отсюда не выберемся… Мы умрем тут, облеванные, обкончанные и обоссанные, — она встает под душ, крутит рычаг, а воды капают лишь несколько капель… — Неееееет! Нееееет! Демьян, он отключил воду. Он сделал это…

— Это был сквирт, если что…

— Да плевать! Я хочу помыться. Я хочу… Хочу… — она стекает лужицей по стене, сжимается в угол. Я встряхиваю себя, встаю и открываю бачок. Поднимаю остатки ее платья, смачиваю в бачке и подхожу к Асе. Она дергается, бьет меня по щеке, но я больше не чувствую боли, кажется я просто вата, которую можно сколько угодно лупасить и пока я отмываю липкие пятка с ее кожи, она вымещает на мне свою боль и обиды…

Когда дохожу до покрасневшей промежности, Ася просто опускает руки…

— Демьян, я больше не могу.

— Знаю, милая.

— Ты мне противен.

— Это взаимно.

— Мы животные…

— Мы вынуждены ими быть.

— Давай просто умрем.

— Ты просто устала. Мы сейчас поспим, а там будь что будет.

— А если он нас убьет.

— Тогда ты поспи, а я покараулю. Потом поменяемся.

— А если он…

Я устало склоняюсь к ее голове и шепчу опухшими от ласк губами.

— Если он появится, я просто его убью…

— Ты не заснешь?

— Нет. Конечно нет.

Мы, пошатываясь, поднимаемся, идем в кровать… Знаю, что заслужили многое из списка, но желудок забит, а смотреть на еду больше не хочется, как и на друг друга. Ася тут же отворачивается, накрываясь покрывалом, а я беру комикс, чтобы раскрасить его.

Стук.

Стук.

Стук.

Ася не двигается, а я кидаю всю коробку с книгами в стену.

— Дай нам поспать, урод! — ору… Книги по всему полу, Ася спит, а я и сам на последнем проценте заряда.

Новый стук и я вскакиваю.

Иду к двери, распахиваю.

— Отвали!

Внезапно по всему пространству раздается гудение, а комната наполняется странным запахом. Я втягиваю его носом, узнавая с пол пинка. Конопля.

Бодрит моментально, и я прыгаю в сторону ванной, достаю грязную тряпку и возвращаюсь к Асе. Прикладываю к ее рту, носу, она смотрит на меня, ничего не понимает, но не дергается.

— Это наркотик. Если сильно большая доза и убить может, — дышу через тряпку, но бесполезно, пары и запах уже проникают в меня, отравляют кровь, заставляют пространство менять, растягиваться, сжиматься…

Я закрываю глаза, проваливаясь в водоворот сознания, все глубже и глубже, словно на самое дно океана, где нет ничего… Сквозь темень открываю глаза и вижу дерево с толстыми ветвями, что колышет ветер, а солнце играет красками на сочных зеленых листьях. Возле дерева сидят двое детей… Худой мальчик с черными волосами и светловолосая девочка.

— Мы правда самые лучшие друзья, да? Ты в школе всем это скажешь?

— Конечно всем скажу. Так ты покажешь? Ну… Что у тебя под юбкой.

— Покажу. Если ты покажешь.

— Давай только на раз, два, три.

— Давай…

— Раз…

— Два…

— Три…

Перед глазами темнеет, но я снова на том же месте, только тут пусто… И даже дерева больше нет. Только большой пень и на нем девушка рыдает.

— Ась… Ася! — зову ее, но она не слышит, лишь горько плачет… Пока вдруг к ней не прибегает тот самый парень, обнимая ее и пряча лицо на своем плече.

Проваливаюсь дальше, оказываюсь в своей комнате, смотрю на кровать, а на ней Ася… В момент выпускного. Платье еще целое. Волосы заплетены в косу. На губах играет таинственная улыбка.

— Я так ждала этого…

— Волнуешься? – говорю не своим голосом, но ближе подхожу. Снимаю заколку, распускаю волосы.

— Немного… Хотя мы столько всего делали, что лишение девственности всего лишь рубеж…

— Мы пройдем его вместе…

— Да, вместе. Вместе нам ничего не страшно.

— Вместе нам ничего не страшно, — шепчу, накрывая сочные губы, толкая девчонку на кровать, и раздвигая ноги. Я так долго ждал… Так долго терпел… Еще немного. Еще чуть — чуть…

— Я люблю тебя, Демьян. Так люблю…

— Я люблю тебя Ася…

Только расстегиваю ширинку, как кто – то начинает меня трясти. Открываю глаза и испуганно кричу, когда вижу перед собой кошмар. Реальную Асю. В моей гнилой реальности. С синяками на лице, с пятнами засосов на шее.

— Долго я был в отключке? — отворачиваюсь, шумно дышу. Я снова хочу туда. К той Асе, которая не видела меня слабым, беспомощным, насильником. К той Асе, которая любит меня… К той Асе…

— Не знаю. Я сама только очнулась.

— Что видела?

— Да так.

— Ну что?

— Бабушку видела. Знаешь, она пока жива была, держала отца в узде. Она не была с ним доброй, скорее наоборот, но меня она любила больше всех на свете. Берегла. С ложки кормила. Молитвы со мной учила. Хочешь прочитаем одну…

— Молитву?

— Да.

— Не хочу.

— А я прочитаю… Может бабушка услышит и поможет. Может бабушка придет… — Она собирает руки в молитвенном жесте и начинает читать молитву, пока я стряхиваю голову, пытаясь развеять остатки дурмана, а может наоборот впитать его в снова, вернуться в свою спальню, к той, что люблю…

Я оборачиваюсь кругом, рассматривая коробки, забитые всячиной, даже коробку с эротическими игрушками, которую мы не использовали и на половину. Кажется, тут не осталось ни угла, где бы мы не трахались, кажется у нас не осталось того, чего бы мы не делали. Противно даже при мысли, что это могут увидеть, что на это продолжает кто – то дрочить.

— Демьян?

— Да что?! — срываюсь, чувствую, как закипаю от бессилия. Мы долбанные марионетки, никому не нужные, почти мертвые… Хочу туда, где жив… Начинаю рыскать по комнате, искать список. Должно быть. Должно…

— Что ты ищешь? Зачем ты его взял! Отдай! Мы все сделали!

— Сделали, да. Значит где – то должно быть…

Роюсь в коробках всякой ненужной всячины, пока не нахожу нужный сверток. Шумно выдыхаю…

— Зачем? — интересуется Ася, пока я сворачиваю сигареты и прикуриваю от плиты… Сначала один, потом второй…

— Чтобы оказаться там, где хорошо. Попробуй.

— Я не хочу, Демьян, это неправильно…

— Да ебаный в рот! Ты мою сперму глотала! Задницу мне вылизывала! Давно ты ли стала задумываться о морали!?

Ася тут же подходит, забирает косяк…

— Давай! Где угодно готова оказаться, лишь бы не с тобой рядом.

— Та же фигня, — втягиваю дым, поражая легкие и мозг, который моментально отвечает яркой вспышкой. Ася закашливается, а я падаю в кресло, погружаясь в мир собственных иллюзий, туда, где нет этого сраного подвала, туда, где я на коне, туда, где я не жертва, а хищник…

Открываю глаза и щурюсь от яркого света, оказываясь в лесу… Напротив Ася в цветастом платье, красивая такая, что в груди щемит…

— Догонишь, поцелую…

— Если догоню, покажешь груди…

— Если, — отворачивается она и со смехом уносится прочь… Все дальше и дальше. Все дальше и дальше… — Демьян! Демьян! Демьян! Не оставляй меня! Не оставляй меня! Демьян! Вернись! Пожалуйста, вернись!

Открываю глаза, делая глоток воздуха, словно был на грани. Передо мной реальная Ася, с ошметками волос, с грязными лицом, с кровью на губе.

— Ты… Ты чуть не умер. Ты отключился! Не кури больше эту гадость! Никогда больше не кури! – эта идиотка берет все и просто уносит. Она сейчас выкинет и больше не останется ничего. Я больше не вернусь в этот прекрасный мир иллюзий.

— Стой! Дура! – догоняю ее в тот момент, когда она нажимает на кнопку слива. – Нет, нет, нет! ты что наделала!

— Спасла тебя!

— Да нахуй мне такое спасение! — ору, чувствуя, как от злости перед глазами пелена… — Да нахуй мне ты такая!

Толкаю ее в стену, Ася от неожиданности на мокром скользит, падает… Успеваю схватить и удержать от падения… Ася охает, но я тут же отпускаю ее и ухожу, ложусь на кровать и накрываюсь с головой, пытаясь хоть в сознании воспроизвести тот прекрасный образ…