Читаем без скачивания Окаянный груз - Владислав Русанов

Как же так вообще могло случиться?

Приверженцы Золотого Пардуса, борцы за шляхетские свободы и вольномыслие, едва жизни его не лишили, а сторонники Белого Орла – мракобесы и ретрограды, слуги князя-казнокрада – вытащили.

«Лучше б мне на той раме остаться!» – Ендрек в сердцах стукнул кулаком о коленку.

– Не бери в голову, парень! – по-своему истолковал его порыв пан Юржик. – Все под Господом ходим. Он дал жизнь, он и взял. Может, им еще повезло, а?

Медикус не ответил. Уселся в трясущейся телеге, сгорбив плечи и понурив голову.

– Эгей, пан сотник! – проскакал мимо Грай на буланом. – Надо дневку делать. Кони не выдержат!

И правда, большинство скакунов дышали хрипло и с натугой. Глаз Юржикова серого покраснел и бегал туда-сюда, словно безумный.

– В лес! – взмахнул плетью пан Шпара. – В лес. Грай!

– Я!

– Останешься. Поглядишь за дорогой. Найдешь нас потом?

– А то?

– Вот и давай!

Кавалькада свернула вправо и, проломившись сквозь подлесок, нырнула под прохладную сень.

В лесу кони перешли на шаг.

Теперь смотреть на них стало еще жальче. Понуро опущенные головы, исполосованные белой пеной шеи, несколько лошадей, как заметил Ендрек, сильно хромали.

– Напрямую ломились, – обернувшись через плечо, пояснил сидевший на передке телеги Квирын, в тюрьму Берестянки он попал за то, что обжуливал доверчивых покупателей, заключая по шинкам сделки под честное слово. – Вот ноги и побили.

Ендрек покивал, хотя и не представлял, через что можно так ломиться, чтобы коням ноги покалечить. По бурелому удирали, что ли?

Наконец ехавший в дозоре пан Гредзик Цвик крикнул, что есть ручей и можно останавливаться.

Все спешились. Ендрек, тяжело перевалившись через бортик телеги, тоже соскочил на землю. От внезапно накатившей слабости припал на колено.

– Эй, студиозус, ты как? – участливо поинтересовался пан Юржик.

– Спасибо. Ничего.

Ендрек прислушался к своему телу. И правда, ничего. После таких приключений он должен умирать от усталости, чувствовать каждую связку, каждый мускул, а ничего… В самом деле, ничего!

Неужели изнеженный студиозус втянулся в походную жизнь настолько, что держится лучше закаленных во многих стычках бойцов? Он ведь не мог не видеть, как пошатнулся и придержался за седло Хватан, как пан Стадзик, бросив повод на руки Глазику, сел у дерева, уронив голову на руки.

А раз он чувствует себя лучше других, нужно этим пользоваться.

– Пан Юржик, – медикус выпрямился и приосанился, – а где моя сумка с травами? Полотно на перевязку тоже…

– Да тут все, – усмехнулся шляхтич, извлекая из телеги плотно набитый мешок. – Давай, лекарь, давай.

Тем временем падающие с ног от усталости люди отшагивали коней, которые хрипели, шумно поводили боками и рвались к ручью. Еще бы! Если даже нечувствительный нос Ендрека ощущал близость холодной свежей воды, то коням, проскакавшим прошлые полдня и ночь, каково?

Студиозус подошел к возящемуся с костром Самосе, протянул дубовой коры в мешочке:

– Завари.

Бывший реестровый сверкнул глазами на него, но смолчал. Но даже выбранись он последними словами, Ендрек бы его понял и простил. Не каждый день теряют друга, да еще из-за какого-то студиозуса выговского.

Что ж, студиозус не станет чиниться или выказывать неблагодарность. Пускай даже ругают. Теперь никто не сможет заставить его бросить выполнять свое дело – лечить людей.

Ендрек зачерпнул котелком воды и направился к пану Стадзику. Рану на голове следовало промыть и перевязать.

Смеркалось. Костер догорал, но ровный, багровый жар от углей еще в силах был осветить усталые озабоченные лица малолужичан. Сбоку, рядом с кострищем, чтоб не остывал, пристроили котелок, от которого шел легкий пар.

Дневка постепенно переходила в ночевку.

Хватан щурился и тыкал палочкой в остывающие угли, поднимая фонтанчики искр. Грай клевал носом, баюкая подраненную руку. Простоватый Гредзик Цвик напевал грустную песенку о панночке Марыльке, которая не спешит к нему на свидание в вишневый сад.

Пан Войцек покачал головой сокрушенно:

– Со-о-овсем плохо дело, односумы. У Издора конь охромел – раз. Под паном Стадзиком раненый – два. Да Ендрек у нас теперь безлошадный.

– Угу, угу, – кивнул Хватан, прихлебнул отвара листьев земляники прямо из котелка. – Троих на телегу посадим – еще один конь загнется, дрын мне в коленку.

– А что, сильно охромел у Издора конь-то? – Пан Гредзик почесался под мышкой.

– Сильнее некуда. Я думал, еще на тракте свалится, – твердо ответил порубежник.

– Дык… Похоже, сухожилие потянул, – добавил Грай, смущенно разглядывая повязку на запястье. Как ни отказывался урядник, но Ендрек настоял на том, чтоб рану промыть и замотать. От заразы и просто на всякий случай. – Плюсна напухла и горячая. Оно можно и полечить, дык некогда.

– Верно. Некогда, – согласился Меченый. – И так отстаем. П-прибудем последние, я от позора сгорю весь.

– Как ни крути, а коням отдохнуть надо. – К костру приблизился пан Бутля. – Дневка с ночевкой в самый раз.

– Так кто спорит, дрын мне в коленку?

– Са-а-адись, пан Юржик. Что студиозус наш?

– Умаялся. Дрыхнет. – Бутля засунул пальцы под шапку, с наслаждением поскреб лысину. – Когда уже до бани доберусь… Он ведь, пан Войцек, почитай, половину отряда перелечил. Как с цепи сорвался.

– Известно, что с цепи, – скривился Хватан. – Жигомонтов подпевала. Выслужиться хочет.

– Ага, – едва не сломал челюсть в поистине королевском зевке Юржик, – перед тобой, перед Граем, передо мной. Это ему так пригодится!

– Все едино, не верю я ему! – Молодой порубежник пристукнул кулаком по колену. – От нас удрал? Удрал. К жигомонтовцам перебежал? Перебежал…

– Дык, это… – вмешался Грай. – Не перебегал он. Отчего да почему от нас убег – не скажу, не знаю потому как. Но и они его на поляне подобрали. Там, где водяницы.

– То есть налицо случайность! – поучительно поднял палец вверх Бутля.

– Оставь, Хватан, – насупился пан Войцек. – Парню досталось – не приведи Господь. Сам знаешь, к Мржеку в лапы угодить…

– Да уж. Точно, – легко согласился Хватан. С Войцеком он не спорил никогда. – Мрыжек – зверь.

– Что он там творил? – задумчиво проговорил пан Юржик. Снова зевнул. – Ясен пень, что чародейство, а вот на кой ляд?

– Од-д-дно сказать могу. – Меченый подергал левый ус. – Двух зайцев мы убили. И своего товарища от лютой смерти спасли, и чародейство Мржеку перегадили.

– Мрыжеку подгадить – это святое, – кивнул Хватан.

– Да. Много я о нем слышал, – согласился пан Юржик. – Жаль, что живым ушел.

– Э-э-э-это неизвестно еще, кто от кого ушел. Он от н-н-нас или м-мы от него.

– Эх, нам сюда хоть бы полсотни наших порубежников… – мечтательно протянул Хватан.

– П-пустая болтовня, – резко осадил его Меченый. – Чует мое сердце, наши дорожки еще пересекутся. А сейчас не о том думать надо.

– Ясен пень, о конях… – Бутля снова потер лысину, зевнул. – Эх, сгонять бы в тот застянок, про который Грай говорил… Грай, а, Грай!

– А! Чего? – вскинулся задремавший было порубежник. – А, застянок… Дык, я ж точно не знаю. Слыхал из кустов, как проезжали шляхтичи. Похоже, прямиком из Выгова, с торгу. И до дому недалече оставалось… А точно не скажу.

– Да ясен пень, что недалеко! – воскликнул пан Юржик. – Эх, горелки бы прикупить!

– Тьфу на тебя, пан Юржик! – возмутился Гредзик. – Тут кони не ровен час падут, пеше бегать придется, а у него горелка на уме.

Сам пан Гредзик о горячительных напитках отзывался с недавнего времени, а именно с тех пор, как за пьяный дебош с кровопролитием в шинке угодил в Берестянскую тюрьму, крайне пренебрежительно и божился, что ни капли в рот не возьмет до самой смерти.

– Да прямо! – не сдавался пан Бутля. – Горелка еще никому не повредила.

– А и не помогла никому. Точно, – подвел итог сотник. – Эх, коней бы в том застянке прикупить, если хозяева согласятся.

– Коней? – встрепенулся Хватан. – Было б здорово!

– Т-точно. Т-только у нас серебра кот наплакал. На одного коня не наскребем, не то что на трех. Да и выговор малолужичанский не спрячешь, не затрешь. А нас тут не любят. Иль забыли, что мы все разбойники уховецкие?

– Студиозуса послать… – не сдавался Хватан.

– Ты ж его только что предателем хаял! – усмехнулся Юржик.

– Да и денег нет. О чем го-го-говорить? – Пан Войцек потянулся за котелком.

– А что я Глазика нигде не видел? – вдруг насторожился пан Бутля.

– Дрын мне в коленку! – вскочил Хватан, а Меченый в сердцах едва не опрокинул котелок с отваром в костер. – Это ж он в застянок намылился! Коней нам добывать!

– Ч-ч-ча-час от часу не легче. – Войцек поднялся на ноги, засунул большие пальцы за кушак. – Мало нас разбойниками позорят. Теперь еще и конокрадами малолужичане для выговских будут. Ну спасибо, Глазик, ну спасибо…