Читаем без скачивания Дневники св. Николая Японского. Том ΙV - Николай Японский

26 октября/8 ноября 1902. Суббота.

Семинаристы приходили просить по одной ене ежемесячно на наем лодки для катания по реке. Отказал; опасное развлечение, еще кто–нибудь из малышей утонет, как утонул какой–то ученик ныне летом.

27 октября/9 ноября 1902. Воскресенье.

Исайя Мидзусима, пишущий ответы на разные недоуменные пункты в вопросах катихизаторов и других, принес целую тетрадь вопросов от катихизатора Василия Накараи; начиналась сия тетрадь так: 1) Как могли две повивальные бабки бабить у всех евреев? 2) Как ослушалась дочь фараона своего отца, спасши еврейского младенца? 3) Была ли ей за это награда от Бога? 4) Почему Бог сказал Моисею свое имя, а не сказал Аврааму?.. Я больше не стал слушать, а велел вернуть тетрадь Василию Накараи с ответом: пусть не занимается пустяками, а делает свое дело по проповеди. Так ведь можно нанизать бесчисленное множество вопросов: были ли те бабки замужем, или нет? Сколько у них было детей? Каких лет была дочь фараона? Какая ее дальнейшая история? и прочее. Но какая же польза в подобной логомании? И прилично ли проповеднику, в ущерб своему живому делу, заниматься этими мелочами?.. Но таковы японцы!

28 октября/10 ноября 1902. Понедельник.

Читая корректуру ныне печатаемой Страстной Службы, почувствовал досаду, что уж слишком подробно составлена: множество раз одно и то же — последовал при переводе русскому образцу и ныне каюсь, что не сократил, — и книга была бы меньше, и печать дешевле; кое–что ныне выбросил, но уже поздно — печатается Четверток.

29 октября/11 ноября 1902. Вторник.

Согласно присланному приглашению, отправился в три часа взглянуть на отстроенное здание банка Мицуи (с которым и Миссия имеет дела). Здание стоит миллион. Нечего и говорить, что великолепно. Гостей, осматривавших здание, было несколько сот. Выставка монет и прочее.

О. Игнатий Мукояма сегодня отправился со своей семьей на место службы своей в Сиракава. Назначенного Собором в июле священника вот только теперь увидит его паства; да и то еще Сиракава только, а скоро ли другие места его прихода, Бог весть!

30 октября/12 ноября 1902. Среда.

Мы здесь ждем иконостаса в Кёото и тревожимся; не гниет ли он где, сброшенный на берег во Владивостоке, Порт—Артуре или инде, а он и не думал отправляться из Москвы, вопреки уведомлениям, что в апреле или мае отправится. Лев Александрович Тихомиров пишет, что Епанешников не выпускает его из мастерской, так как не получил награды, какую ему обещал В. Г. Дудышкин, не взвесивший, по–видимому, свою силу при обещании. Что дальше будет, неизвестно. Тихомиров сообщает мне причину замедления конфиденциально. Я успокоился, по крайней мере, за сохранность иконостаса.

31 октября/13 ноября 1902. Четверг.

В Иокохаме, для размена содержания за первое полугодие будущего года из Казны, полученного вчера, причем опять в трех банках разница: в Chartered — на сто тридцать ен меньше, чем в Hong. Shan., в нашем Русско—Китайском — на сто семьдесят ен меньше; разменено, конечно, в Hong—Kong Shan. банке. Положительно всегда, без всяких церемоний, надо справляться во всех.

Павел Ниицума прислал письмо, в котором описывает смягчение враждебности немирных в Коодзимаци и горько–горько жалуется на спячку всех служащих Церкви в Токио; «время–де самое такое, что надо деятельно проповедывать, а они все — и священники, и катихизаторы — только едят и спят, да еще неумолчно ропщут на скудность содержания, получаемого от Миссии». Правда то, правда, только разбудить нет возможности — такими уродились; на медную монету не купить много. Вот с таким усердием, как у Ниццума, можно много сделать; да жаль, ибо и его враг подкосил. А подобных ему по ревности между служащими я не вижу.

Вечером в сегодняшнем номере «Daily Mail» прочитал телеграмму, что обер–прокурор Константин Петрович Победоносцев выходит в отставку. Весьма жаль! Великий благожелатель, радетель и защитник Миссии был. Но, может, телеграмма окажется еще неверною.

1/14 ноября 1902. Пятница.

Петр Моцидзуки, катихизатор в Накасу, пишет, что христиане небольшой молитвенный дом построили. Очень приятно. Иконы, которых просит, и прочее все будет послано туда.

Кирилл Мори, один из старших семинаристов, сын покойного о. Никиты, поколотил дворника, старика Василия, за то, что тот исполнял свою обязанность — охранял ворота. Жаль; я только что укрепился было в мнении, что Кирилл — воспитанник вполне благонадежный.

2/15 ноября 1902. Суббота.

В сегодняшних японских газетах подробно описывается странное преступление: Стефан Оогое, бывший когда–то катихизатором, потом редактором («Сейкёо—Симпо»), причем украл пожертвование христиан на постройку Собора, за что был отставлен от церковной службы; потом вместе с Хамано плутовал в деле водопроводных железных труб, за что сидел в тюрьме, из которой выпущен в третьем месяце сего года; третьего дня ночью убил свою любовницу за то, что она бросила его, нанесши ей сорок шесть ран; схвачен тою же ночью еще с кровавыми руками, почему не мог запереться в преступлении. Имеет жену и четверо детей, из которых старшей дочери уже восемнадцать лет; служил в последнее время в торговой компании на жалованье — сорок ен в месяц; от любовницы тоже имеет сына, которому четыре года. Старик–отец, Алексей Оогое, и доселе служащий в Миссии по письмоводству и прочему, в отчаянии.

3/16 ноября 1902. Воскресенье.

До Литургии крещение. За Литургией Иннокентий Кису с своим левым хором до того разнил «Херувимскую», что положил я непременно объявить ему, что буду вперед наказывать его вычетом из жалования за подобное; не в первый раз это с ним, и не раз я выговаривал ему, но такой характер у человека, что ни на волос не стыдится перед Церковью и не обращает внимание на простые выговоры. Ленится приготовить певчих, а хватается петь трудное.

После Литургии был, между прочими, Симеон Цунода, побывший с прошлого года и в Иркутске, и в Камчатке, и в Гижиге, и Бог весть еще где там в русских пределах. Как юрки и всюду проникающи эти японцы! Компанию основывает для торговли со всеми теми местами. Советовал я ему держаться честности, рассказывал о Филиппиусе и прочем.

4/17 ноября 1902. Понедельник.

Новое письмо от Льва Александровича Тихомирова из Москвы: пишет, что Епанешников выдает, наконец, иконостас, и что В. Г. Дудышкин немедленно примет его, упакует в тридцать ящиков; и в декабре он будет отправлен из Одессы. Известил я тотчас же о. Семена Мии об этом, чтобы порадовать его и кёотских христиан, написал, что иконостас содержался доныне в мастерской к лучшему, — позолота и краска окрепли…