Читаем без скачивания Кровавые Ангелы: Омнибус - Джеймс Сваллоу

Третий глаз стал отдельным образованием, торчащим из раздутого лица на длинной ножке, проткнутой крюками и кабелями, подсоединенными к консоли варп двигателя.

Глаз повернулся к Каллистарию одновременно с тем, как когтистые лапы потянулись в его сторону. Вместо того, чтобы избегать взгляда, библиарий ответил на него, выпустив воспоминания Веспесарио о «черной ярости».

Он почувствовал ту же бесконечную пустоту роя, старую как звезды, нереально далекую и древнюю, перерожденную миллион поколений, с самого её начала в другой галактике, малую часть огромной общности, жаждущей воссоединения, вечно снедаемую внутренней пустотой.

В нем вскипела ярость, и библиарий захватил психическую связь, без устали вливая поток ярости и презрения в разум его врага.

Патриарх дергался, чтобы вырваться, в материальном и не материальном мирах. Он издал потусторонний вой, когда в его разум ворвались воплощение десяти тысяч лет горечи и жажды отмщения. Они горели как огонь, превращая разум чужака в пепел, разрывая гипнотические ловушки роя, прыгая с одного генокрада к другому подобно чуме, заражая их мысли ненавистью и злобой настолько сильными, что в желании убивать они обратились друг на друга.

На его броне сомкнулись когти, прочные как титаний. Они разрывали керамит, прокалывали сочленения, пробирались все ближе к его генетически усиленным плоти и крови.

Библиарий видел не отвратительный гибрид чужака и машины, а само воплощение предательства — трижды проклятого магистра войны, Гора предателя, Создателя разрушений. Каллистарий устремился вперед в стремительном выпаде, как Сангвиний, Повелитель Кровавых Ангелов, Спаситель Ваала.

Его меч вошел в рану, нанесенную штурмовым болтером Веспесарио, проникнув вглубь тела патриарха, разрубая нервы и протыкая внутренние органы.

На последнем издыхании патриарх отбросил Каллистария через мостик. Космодесантник выпустил меч, оставшийся в брюхе чужеродного монстра. Из раны струился ихор, забрызгивающий палубу и пузырящийся на воздухе.

Третий глаз навигатора патриарха опал, его психический свет угас. С последним вздохом, чудовище затихло.

Генокрады были в замешательстве от потери патриарха и стали легкой добычей для жаждущих отмщения Кровавых Ангелов. Каллистарий позволил сержанту Дионею отвести себя к зоне высадке и дать первой роте зачистить космический скиталец.

— Я думал, что ты будешь в более радостном настроении, — сказал сержант, когда они прибыли к внешнему периметру, и их встретили апотекарий и технодесантник, готовые обработать раны и залатать броню.

— Я просто очень, очень устал, — объяснил Каллистарий.

Это было правдой. Физическая усталость, психическая битва и, в большей степени, необходимость разделить воспоминания Веспесарио пропитанные «черной яростью» истощили его сильнее, чем когда-либо.

Но Каллистарий был молчалив не только из-за усталости. Его мысли занимало нечто гораздо более тревожное. Видение, посетившее его разум всего на мгновение, когда он выпустил «черную ярость» в мысли патриарха. Он не был уверен, было ли оно частью проклятых галлюцинаций Веспесарио, настоящим воспоминанием из его сражения двести лет назад или нечто еще более опасное: тем, что еще только должно было произойти.

Его инстинкты указывали на последний вариант.

На долю секунды Каллистарий почувствовал себя погребенным в огромном мавзолее, захваченным жаждой крови, кричащим об освобождении в объятьях «черной ярости».

Власть огня

Авто-чувства силовой брони брата Рафаэля заглушили рев тройных реактивных двигателей «Громового ястреба» круто набирающего высоту. Космодесантник взглянул на инверсионные следы, остающиеся от жестких форм двух ведомых «Громовых ястребов» и убедился, что они занимают позиции. С запоздалым хлопком эскадрон преодолел звуковой барьер и направился на запад. Когда «Грозовые ястребы» летели на уровне облаков, сенсоры и камеры наблюдения различили плетущуюся орду орков на земле.

Исполинская форма мега-гарганта и окружающее его море меньших машин и орочьей пехоты оставляли за собой след из поваленных деревьев и разрушенных зданий. По интеркому раздался голос Анжело, занимающего место стрелка

— Почти все орки в красном, похоже, они из клана Злых солнц. Много мяса для наших пушек, а, Рафаэль?

Рафаэль широко улыбнулся. Он считал Анжело кровожадным, даже для Кровавого Ангела. Космодесантник заложил маневр уклонения, скорее по привычке, чем из-за противовоздушного огня орков и направил «Грозовой ястреб» в пике.

— Покажем этим мерзким зеленокожим!

«Громовые ястребы» устремились к земле. В кабине Рафаэля загорелись зеленые лампочки, сигнализирующие готовность орудий. Он переключил комм-линк на передачу суб-голосовых команд.

— Эскадрон Икар, принять атакующую формацию хаста. Нанести удар по моей команде.

Как только два других пилота отправили подтверждения, Рафаэль снизил скорость для удара по наземным целям. Монотонный звук наводчиков становился все громче, и, наконец, издал звенящий сигнал, оповещающий о захвате целей всеми орудиями.

— Приготовтесь, братья, за Сангвиния и Императора! Смерть врагам!

Рафаэль резко направил самолет в снижение по спирали, к кронам деревьев. Едва орки показались на виду, как их силуэты заслонили яркие следы выпущенных ракет. В рядах зеленокожих расцвели взрывы, а Анжело открыл огонь из боевой пушки, попадания которой раскидывали в сторону покореженные мотоциклы и багги и оставляли за собой полосы взрытой земли. Орки справились с удивлением и заполнили небо градом пуль, от которых Рафаэль уклонялся легкими движениями гашетки. Под звуки смеха Анжело в комм-сети «Громовой ястреб» отправился к основным силам, выполнив миссию.

Орочья боевая фура неслась по изломанной земле, бешено подскакивая на примитивной системе амортизации. Внутри десяток гоффов нобов держались за что могли. Через дыру в крыше раздался писклявый голос:

— Похоже мы оторвались, босс, можно я спущусь?

Гретчин Смиркетт показался в переполненном пассажирском отделении вниз головой

— Хачу посмотреть на штуковину!

— Не, убери свою морду отсюда и сматри на страже! — недовольно ответил босс Снагротц и продолжил изучать странную коробку, лежащую перед ним.

— Да, босс, что эта? Должно стоить того, что мы убегаем, я сабирался прицепить это к ним! — простонал угрюмый гофф

— Б-б-босс, пасматри сюда, скорей! — голос Смиркета был более взволнованным

— Што, что чего тебе надо? Не видишь, что я занят делами для боссов! — Снагротц напряженно раздумывал над тем, что за странный объект крутит в руках. Он понятия не имел что это за вещь, но не мог показаться глупым перед парнями. Меки скажут ему, что это за штука, пока нужно было успокоить парней.

Это вортеккс граната — с уверенностью сказал он — Очинь опасная. Видите эти буквы на имперском гоффике? Написано «только для боссов», так что не трогайте это, ясна?

Снагротц услышал, как водитель Хотродз бормочет с переднего сиденья

— Я помню, что у Узгоба Краззнита из Плахих Лун была вортеккс граната, она была не… Снагротц наклонился и резко захлопнул люк к водителю, чтобы парни не слышали продолжения.

— Заткнись и сматри на дорогу!

Где-то на заднем плане настойчивый голос Смиркетта становился все отчаяннее

— Босс! БОСС! Это очень-очень важно! Тебе точно-точно-точно надо пойти и заценить что тут!

Снагротц увидел, как ноги Смиркетта исчезли через маленькую смотровую щель

— Э! Куда это ты собрался! — Снагротц подобрался ближе к смотровой щели — Смиркетт, ты беспалезный грот, вернись пока я не…

Слова застряли в горле орка, когда он увидел приближающийся «Громовой ястреб»

— Вот чорт!

Еле слышно проговорил Снагротц, застывший от вида грациозной летающей крепости, зависшей в паре метров над вагоном. Смиркетт пытался спрятаться в ближайшем укрытии, но его попытки убежать долго не продлились…

— Все на выхад! Вылезайте! — закричал Снагротц, пинком открыв дверь и схватив «вортеккс гранату». Он попытался спрыгнуть с фуры, но было слишком поздно. Громкий рев оглушил орка, когда вагон превратился в огненный шар…

Космодесантник спрыгнул с холодных обгоревших обломков вагона и отдал честь сержанту. В его руках был имперский радиомаяк, который все искали…

Ник Кайм

Бремя ангелов

Смертные зовут нас ангелами. Наши крылья из пламени, а гнев внушает ужас, но в нас нет ничего сверхъестественного. Мы — плоть, кровь и кости. Ни хваленые и ни бессмертные. И все же мы внушаем страх и благоговение, подобно существам истинного света.

Когда-то я верил, что среди нас был один из божественного рода, тот, кто мог претендовать на это имя. Безупречно благородный, нестареющий и мудрый, я бы сказал — истинный ангел. Так было до того дня, когда спала его маска, а затем другая, что была под ней, и я узнал, каким на самом деле ангелом был Данте.