Читаем без скачивания Тенебрариум - Raptor

— Ну вот и всё, — потирая руки, вернулся ко мне шаман.

— Я поражён. Я просто в шоке, — ответил я. — Как Вы их… Быстро.

— Делов-то, раз плюнуть.

— Это Вам так кажется. Спасибо, Аверьян Василич. Вы просто представить себе не можете, как нам помогли.

— Спасибо в карман не положишь. Я выполнил свою часть уговора. Теперь очередь за вами. Для начала мне нужно где-то устроиться. Я выберу, а ты отнесёшь туда идола.

— Ладно, — кивнул я, и сделал знак девчонкам. — Побудьте пока здесь.

Обе одновременно качнули головами. Видимо тоже пребывали под впечатлением.

Мы с альмой пошли вдоль по улице. Он останавливался возле каждого дома, осматривал, постукивал палкой по стенам. Возле нашего он задержался подольше.

— Ваше жильё?

— Да. Как Вы узнали?

— Жизнью пахнет.

Я уже встревожился было, не выберет ли он наш дом. Всё же такого странного квартиранта приобретать не особо хотелось. Но, к моей радости, шаман пошёл дальше.

Так мы с ним добрались до перекрёстка, где он, наконец-то, выбрал угловой дом, напротив 'Эсмеральды', заняв квартиру на первом этаже. Этот выбор меня тоже устраивал. Во-первых, от нас далеко, а во-вторых, отсюда будет лучше всего сдерживать экрофлониксов.

— Хорошее местечко, — осматривал пустую квартиру новый жилец. — Пожалуй, останусь. Идола поставь сюда.

Он указал на сохранившийся стол с грязной скатертью. Я выполнил его указание.

— Ну вот и всё, — присев на кровать с изодранным матрасом, констатировал старик. — 'На новом месте приснись жених невесте'. Хе-хе. Всё, уходи Писатель. Я устал и хочу отдохнуть. Долго шёл и далеко зашёл. Завтра принесёте мне еду. И не дай Бог опоздаете! Всё, топай к своим страшилам.

Вернувшись к подругам, мы кратко обсудили увиденное, поделившись впечатлениями. Затем, Тинка распрощалась с нами, и убежала домой, чтобы успеть до темноты. А мы пошли к себе.

Экрофлониксы так и не сумели влезть в дом, хоть и пытались. Ставни и дверь были основательно исцарапаны их когтищами. Бедняга Котя серьёзно натерпелся. Как же он обрадовался нашему возвращению. Исхудавший и взволнованный, он кидался то ко мне, то к Райли. Обнимаясь с ним, я почувствовал дикую слабость, и тут же отстранился.

— Эй, браток, ты давай полегче! Я конечно понимаю, что ты оголодал, но оставь мне хоть немного энергии! Иди вон, пожуй лучше Райли!

Привалившись спиной к стене, Райли прижала к себе подскочившего элгера, и устало расхохоталась.

— Ты чего смеёшься? — стаскивая с себя рюкзак, спросил я.

— Наконец-то. Наконец-то я его не чувствую.

— Кого? Альму?

Она кивнула.

— Почему?

Райли указала пальцем в потолок.

— Ретранслятор? Точно. Он блокирует импульсы альмы.

— Ага. И ни хрена он мне тут не сделает, — она опять рассмеялась.

— Ты знала? Да?

— Конечно. Иначе бы не согласилась тащить его сюда. Я же не чокнутая.

Райли оказалась гораздо хитрее меня. Только теперь я понял, какой опасности её подвергал, опираясь на свой необдуманный план. Какая же она всё-таки умница и какой же я идиот! Я чуть не облажался в очередной раз, но всё обошлось. Теперь я точно смогу унести идола вместе с альмой, без вреда для Райли. Лишь бы только альма об этом преждевременно не догадался.

Ну а пока мы должны были хорошенько отдохнуть. До похода в Апологетику оставалось чуть меньше недели. Но перед этим мне предстояло пройти через туман.

ЧАСТЬ-19. ТАНЦУЮЩИЙ В ТУМАНЕ

Время шло. Несмотря на череду смертельных злоключений, я всё ещё был жив. И чем дольше мне удавалось выжить — тем сильнее я не понимал, зачем борюсь, зачем барахтаюсь? Все эти загадки, дилеммы, путанные сны, восприятия ложных альтернатив, дезориентировали измученный мозг, и разрушали закономерности абстрактной халтурой. А рациональные ответы всё ещё не были найдены. И найду ли я их когда-нибудь — неизвестно. Я как будто попал в замкнутый круг. Раньше мне хотелось как можно скорее из него выбраться, но сейчас это рвение постепенно сходило на нет, вызывая щемящую тревогу. Неужели я сдаюсь? Неужели начинаю воспринимать эту жизнь как нормальную?

Доселе меня выручал блокнот. Я перелистывал старые записи, вспоминая пережитое, и укрепляясь в своей надежде. Писал много, стараясь в подробностях зафиксировать каждую мелочь, каждое наблюдение. Сначала пытался делать рисунки, но быстро от них отказался, так как художник из меня никудышный, а сами художества занимают слишком много драгоценного места. Странички блокнота заканчивались с поразительной быстротой, даже не взирая на то, что я перешёл на очень убористое письмо. Конечно же, можно было отыскать другой блокнот, в городе осталось много бумаги, однако я опасался, что на Периметре меня с ней не выпустят. Да что уж там? Блокнот-то протащить практически не надеялся… В итоге, упирался как мог, лишь бы всё уместить на оставшихся листах. Я даже схему перестал чертить, и, спустя некоторое время, испишу её поверх, а потом ещё и залезу на корочки. И всё равно не смогу вместить всё, что хотел записать.

Ещё у меня закончилась ручка, и пришлось взять карандаш. Ручку найти тоже проблем не составляло, но, по закону подлости, в нашем доме не осталось ни одной ручки. Карандаш-то с трудом нашёл. А шастать по брошенным квартирам без Райли я до последнего опасался. Всё-таки на открытых пространствах я ориентировался и действовал не в пример лучше, нежели в закрытых, захламлённых и полутёмных помещениях, где было трудно предвидеть появление врага, или ловушку. Просить Райли сопроводить меня в поисках одной несчастной ручки, согласитесь, как-то неловко. Да она бы и не пошла.

Поход в «Призрачный район» оказался, действительно, самым удивительным приключением, которое я пережил за время своего изгнания… Забавно, я уже рассуждаю как изгнанник. Чувствую себя постапокалиптическим Маугли, пытающимся стать своим среди обитателей техногенных джунглей, и уже делающим успехи. Главное, не забывать, что моё место среди людей.

«Призрачный район» многому меня научил. В первую очередь — ответственности. Мне уже не раз приходилось принимать самостоятельные решения, но все эти уроки оказались полной ерундой по сравнению с той колоссальной ответственностью, что легла на мои плечи там. Даже в тяжёлые дни, когда я выхаживал Райли, мне всё равно трудно было оценить всю тяжесть этой ноши, потому что надежда на то, что всё само собой обойдётся, не покидала меня ни на секунду. Как ребёнка, возле постели больной мамы не покидает вера в то, что мама обязательно поправится. Ведь как же иначе? А тут всё было по-другому. Тут я прочувствовал всю беспомощность тех, кто доселе всегда меня поддерживали и опекали. Я впервые, до самого дна своей души, ощутил, что меня никто не прикрывает, и что мои опекуны теперь сами всецело зависят от меня. Мы поменялись местами. Я стал сильным, а они — слабыми. Но быть сильным оказалось недостаточно. Нужно было решать, как распорядиться этой силой, для того, чтобы достойно выполнить миссию. И я справился. Не безупречно, спотыкаясь и ошибаясь, но справился. Сам. И впервые у меня не было ни капли гордыни за этот поступок. Сожаление об ошибках, о том, что мог сделать лучше, но не сделал — да. Но не гордыня. Я наконец-то стал взрослым. Не возрастом, но душою.