Читаем без скачивания Прекрасная свинарка - Мартти Ларни

Глава девятая

АМЕРИКАНСКАЯ ПОМОЩЬ

Годы войны были для меня, как и для большинства людей моего круга, периодом продолжающейся борьбы за дом, удобства и деньги. Часть предприятий концерна «Карлссон» пришлось закрыть из-за недостатка рабочей силы. В то же время компания основала новые промышленные предприятия, которые работали на благо общества за счет общественных средств. Хорошим и спокойным было положение владельца лесов, в распоряжении которого к тому же имелась готовая организация, пригодная для использования в системе государственного рационирования. Поставка дров и газогенераторных чурок потребителям и многим общественным учреждениям была тем делом, благодаря которому я получила несколько высоких орденов, новые связи, отменные прибыли, а также право быть на «ты» с министрами и генералами. Торговля в условиях рационирования не требовала рекламы, и я совершенно прекратила рекламную деятельность, поглощавшую значительные средства. Поэта Хеймонена, в свое время блестяще обеспечившего рекламу знаменитой системы ПУ, пришлось уволить вместе с его четырьмя помощниками. Благодаря моим связям я спасла их от фронта, где свирепствовала смерть, и сберегла для церкви и отечества. В качестве ополченцев они были зачислены в Государственное информационное бюро, где им сразу же присвоили звания военных чиновников и дали целую кучу звезд.

Энсио Хююпия тем более не пришлось становиться под ружье. Его прикомандировали к тыловому управлению в качестве начальника объекта, который назывался Топливным отделом компании «Карлссон». Он тоже получил от войны большие выгоды, как и многие другие предприимчивые люди, имевшие возможность спокойно заниматься куплей и продажей. Он изобретал все новые и новые эрзацы, и производство их официально доверялось нашим предприятиям. Все взрослые читатели, вероятно, помнят высшие достижения нашей промышленности эрзацев: бумажное постельное и нательное белье, великолепный пудинг-концентрат «пим-пам» (сырьем для него служила целлюлоза), изготовленные из дерева универсальные домашние хозяйственные приспособления, которые можно было с равным успехом попользовать в качестве ткацкого станка, швейной машины, походной кровати, детской колясочки или сервировочного столика. Все это была продукция компании «Карлссон», о производстве которой денно и нощно пеклись министерство народного обеспечения, управление обороны и лично вице-директор компании Энсио Хююпия.

По окончании войны я с удивлением услыхала, что мной оказаны неоценимые услуги отечеству в развитии промышленности эрзацев. Мне ничего не оставалось, как только покорно согласиться. Жизнь есть комедия для тех, кто думает, и трагедия для тех, кто чувствует. Конечно, я испытала большое удовлетворение оттого, что бюрократическая машина, возглавляемая мужчинами, выразила признание женщине. Американец Менккен был, пожалуй, все-таки прав, предположив лет тридцать назад, что иногда и у мужчин бывают мозги. На моей любимой родине (в Соединенных Штатах), где господствуют женщины, гипотеза Менккена была принята с большим удовлетворением, однако в Европе над ней презрительно посмеивались, особенно в Финляндии, где самовлюбленные болваны, полагающие, что они-то и есть венец творения, отводили женщине место лишь на кухне и у колыбели. Еще обаятельный Боккаччо указывал, что женский ум может успешно состязаться с умом мужским и даже одерживать над ним победу. Женщина эпохи Возрождения считала большой честью, когда кто-нибудь умно говорил о ее мужественном уме и характере. Неужели же в Финляндию Возрождение пришло только во время второй мировой войны, когда заметили наконец, что женщина способна кое на что побольше и поважнее, чем подносить кирпичи да рожать мужчинам детей! Во всяком случае, мне казалось, что в трудные годы войны высокопоставленные чиновники, видимо, весьма прилежно читали «Декамерон», ибо иначе вряд ли они догадались бы столь горячо просить у меня помощи, оказывая женщине такое доверие. Один из министров тогдашнего финского правительства, совершенно отбросив древние предрассудки монашеской теологии, пригласил меня на прием и обратился ко мне с просьбой о помощи. Он, вероятно, откуда-то узнал, что быть человеком — это много, но быть женщиной — еще больше, особенно если женщина своей деятельностью сумела составить себе весьма приличное состояние и приобрести важные связи. Начав с комплиментов моей внешности, знанию языков и моему американскому происхождению, он затем перешел на торжественный тон:

— Мадам, я постараюсь употребить все свое влияние, чтобы вас наградили высшим орденом, какого в нашей стране когда-либо удостаивалась женщина.

Он обратил ко мне вопросительный взгляд, благосклонно ожидая моей горячей благодарности. Я ответила честно:

— Мне не особенно нравятся высокие ордена, поскольку я могу надевать их лишь в высокоторжественных случаях. Я бы предпочла такое украшение, которое можно носить с обычным платьем. Но только не ожерелья: у меня их и без того слишком много.

Может быть, он подумал, что я типичная выскочка военных лет, капиталистка американского образца или же чистокровный экземпляр homo stultus, пользующийся очень плоской теорией: ты — мне, я — тебе. Он улыбнулся про себя, пососал свой большой палец, как ребенок, когда его пробуют отнять от материнской груди, и снова прикинулся необычайно щедрым:

— А кроме того, мадам, у меня имеется для вас и другое приятное сообщение: я собираюсь на днях ходатайствовать перед президентом нашего государства о присвоении вам почетного звания экономической советницы.

— Дает ли это звание право на пенсию? — спросила я без всяких околичностей.

— К сожалению, нет, но обычная пошлина за присвоение титула будет уплачена из общественных средств…

— Может быть, лучше поберечь общественные средства?

— Вы так думаете?

— Конечно.

Я уже привыкла к тому, что любое мое слово, сказанное мужчинам, они непременно повернут против меня. Но этот господин явился неожиданным исключением. Он стал превозносить мой социальный образ мышления и мою благородную готовность к самопожертвованию, а затем в конце концов приступил к делу, ради которого, собственно, он и затеял весь разговор:

— Мадам, общество снова нуждается в вашей помощи. В стране царит великая нужда. Всем нам угрожает голод.

— Господин министр, — сказала я с искренней жалостью, — разрешите мне помочь вам? Я могла бы доставлять вам кофе, сахар, масло, муку, фруктовые консервы, табак — собственно, все, что вам потребуется. Но, разумеется, по повышенной цене.

Он посмотрел мне прямо в глаза, опасливо направился к двери, чтобы проверить, не подслушивает ли нас кто-нибудь, и, вернувшись, сказал шепотом:

— Мадам, ваше предложение меня интересует. Все прочее у меня имеется, но вот кофе я хотел бы получить несколько кило…

— Так ведь его можно купить в магазинах.

— В магазинах? — удивился он.

— Ну да, точно так же, как и все другие деликатесы. Их продают свободно: это разрешено с условием, чтобы сверхприбыль от продажи шла на благотворительные цели. Потому-то на эти продукты цены так высоки. На той неделе в наш порт прибывает пароход, груженный восточной халвой — ее будут продавать с разрешения министерства в пользу мусульманских детей, не имеющих отцов. Одновременно в магазины поступит новая партия кофе, сушеных фруктов, папирос, французских противозачаточных средств, женского белья, каракулевых манто, конфет, игрушек и валенок, которые будут свободно продаваться по спекулятивным ценам в пользу оспенных больных, потерявших форму спортсменов, а также полковничьих вдов и внебрачных детей бывших министров. Стало быть, как видите, в товарах недостатка нет, не хватает лишь покупательной способности.

— Вы правы, мадам. Совершенно верно: не хватает покупательной способности! Много ли сделаешь на одно министерское жалованье?.. Едва-едва удается наскрести, чтобы отоварить карточки…

Я почувствовала жалость к человеку, вполне естественную жалость. Он, видимо, совершенно потерял собственный характер, получив взамен характер жены, так что теперь единственной основой его авторитета служила непомерная величина министерского письменного стола. Внезапно он встрепенулся, вспомнив о своем служебном долге.

— Мадам, поскольку речь зашла о благотворительности, я изложу вам дело, ради которого, собственно, я и решил побеспокоить вас. В нашей стране насчитывается почти четыре миллиона жителей, которые не в состоянии покупать товары, продаваемые с благотворительными целями. Этим людям кто-то должен помочь. Я обсуждал положение с некоторыми из моих коллег, и все они в один голос назвали вас. Вы чистокровная американка, хотя и получили двадцать три года назад финское гражданство. Вы можете сослужить большую службу стране, и потому я прошу вас оказать нам любезность и ответить на следующие вопросы: а) не согласитесь ли вы, чтобы вас послали в Соединенные Штаты для организации там сбора пожертвований в пользу Финляндии? б) когда бы вы смогли выехать и каковы ваши условия? в) будут ли у вас какие-либо дополнительные пожелания?