Читаем без скачивания Заложники темпорального ниппеля [СИ] - Сергей Калашников

Удача не улыбнулась сборщикам помёта - навоз, не дожидаясь прихода людей, преимущественно впитался в грунт. Находки того, что можно отодрать и унести были редкими, так что возвращались старатели налегке, прикрыв донышки корзин субстанцией земного плодородия.

Лёшка откровенно печалится, глядя на тропы, протянувшиеся во все стороны от их убежища. Ходить за глиной, песком, камнями и собирать целебные растения, и не потревожить покров земли - немыслимо. Зимой признаки хождения людей хранил снег, а сейчас - трава. Следы чужих охотников, прошедших неподалеку отмечались не раз, а овечью отару пастухи прогнали вдоль реки, что почти у подножия восточного склона их горки - считай, под самыми окнами.

Осматривая окрестности, он не раз встречал местных жителей. Небольшая группа увязывала на воз толстые брёвна, а с корзинщиком вообще начал здороваться - парень то и дело тащил куда-то в юго-восточном направлении большую вязанку прутьев.

Людей здесь значительно больше, чем в их время. Так что, несмотря на удаленность убежища от троп и дорог, про них знают. Может быть, даже кто-то подбирался тайком и подглядывал. А постройка цитадели раньше первого июля с места не сдвинется. Пока цемента не подбросят.

Сочувствуя Лешкиному огорчению, всей командой дружно сложили на известковый раствор фундамент для терема. Это связующее здесь схватывается долго, да и пусть себе твердеет помаленьку. Бревна, что наготовлены в феврале отлично просохнут под навесом до августа. Заодно они с тестем наделают рам, дверей, коробок для оконных и дверных проёмов. А если из нашего времени переправят ещё и станок с ленточной пилой, то, как раз они его к нужному времени наладят и не станут переводить на щепу кубометры древесины, а будут у них доски и брусья.

А пока он выкладывает на гашёную известь стены нескольких внутренних помещений будущего центрального укрепления и заделывает небольшие бреши в каменном монолите. Работа эта мелкая и для проекта почти не значимая. Однако - не сидеть же без дела.

Ещё осенью, думая о будущих постройках, мужчины наносили и сложили глину в кучи высотой около одного метра и оставили отлёживаться под дождиком. А зимой, она должна была промёрзнуть. Перенесённые испытания "закаляют" исходный материал и он становится рыхлее. Из такой глины впоследствии получается прекрасный сырцовый кирпич. К самому производству, приступили по весне. Отлежавшуюся и разрыхлённую холодом и осадками глину смешивали с песком до получения однородной массы. Параллельно туда же обильно добавляли увлажнённый мох и тщательно мешали, обеспечивая изделия волокнистой добавкой. В результате получалась масса для изготовления сырцового, саманного кирпича.

Из этой смеси, наши строители стали формировать блоки с таким расчётом, чтобы с ними было удобно работать, но, в то же время, ширины, достаточной для полноценной стены невысокой постройки. Получалось тридцать на шестьдесят сантиметров, двадцать сантиметров в высоту. Для облегчения процесса извлечения кирпича после высыхания, специально подготовленную форму перед закладкой смачивают водой и посыпают песком. Сушка изделия занимает от недели до двух. "Фабрика" работала исправно, и штабель готового продукта рос под навесом.

Глава 17 Каменная бабушка

Начало этой истории Нюта услышала от Ызырги, которая заезжала в конце весны. Пастухи погнали стада на летние пастбища. Юрты её стойбища свернули и повезли на новое место, а сама она, как и большинство хакасских женщин уверенно державшаяся в седле, заехала к старой подруге, да вместе с ней завернула навестить Богиню Исцеления и внука, вечно пропадавшего в поместье.

Вечером под навесом, где всегда ужинали, шли разговоры о всяких разностях, вот тогда и прозвучала эта история:

"Богатые господа жили не в поселениях, как пастухи, следующие за стадами, а в своих замках, окружённых садами и пашнями. Их господин, был человеком богатым и добрым. Ходил в походы, воевал, да добычу обильную домой привозил, а дома его ждала жена. Только вот однажды из похода, привёз он девчонку. Тоненькая, вся светиться, глаза огромные, голубые, коса русая до пояса, хороша. Не видели таких в наших местах. Полюбил всадник девицу, да и женился на ней - стала она его второй, любимой женой. А она по нашенски и говорить-то не умела. Да пообвыклась, поприжилась. Со старшей женой поладила и с дочками всадника была приветлива.

Одна беда, деток у них с мужем не рождалось. И вот однажды, снарядил всадник повозку, усадил молодую жену, да и поехал к самой Хуртуях-Тас, что на нашу речь - "Каменная Старуха", о которой шла слава, что эта каменная бабушка, разменявшая пять тысяч лет, беременна. Поэтому, бездетные женщины шли к ней вымаливать детей. Вот и всадник с женой поехали к ней на поклон"

В неспешный рассказ вклинилась подружка Ызырги, её ровесница: "Есть легенда о Хуртуях-Тас. Узнав о гибели мужа - богатыря Сартакпая, она закричала и превратилась в камень"

Женщины замолкли, видимо припоминая, как в разных селениях на разные лады рассказывают одну и ту же легенду. Потом Ызырга продолжила: "Приехали они в степь к "Каменной бабушке", поклонились, дары свои привезли, и молодая женщина обратилась с молитвой, с которой бездетные женщины издавна обращались к Хуртуях-Тас:

Наша белая каменная мать,

Все звери имеют детей,

Все птицы имеют детей,

Все рыбы имеют детей,

У всех людей есть дети,

У меня одной нет ребенка,

Помоги мне стать матерью. 

А через некоторое время и понесла молодая жена. Только вот муж её, в походе, а присматривает за домом его брат, воин не справный, в походы не годный"

Продолжение этой истории дописывала уже Нюта буквально через считанные дни после того, как услышала начало. Посреди ночи, раздался громкий стук в столб, приготовленный там, куда планировались ворота. Мужчины, прихватив карабины, двинулись в тени стены к входу. Наталья с матерью, как лучшие стрелки, укрылись в заранее приготовленных ячейках, а всполошившегося Мууса заставили проверить, есть ли вода в роднике, что от входа в другую сторону. Ну и помчался мальчуган подальше от приезжего.

Сашка с удивлением узнал в мужчине за воротами человека, которому давал свою "сажалку". Его конь был весь в пене, да и сам мужчина выглядел настолько взволнованным, что это даже при скудном лунном свете не вызывало ни малейших сомнений. Из его отрывочной, бессвязной речи, Сергей Анатольевич понял, что тот разыскивает Богиню Исцеления. После стало понятно, что у молодой жены хозяина начались роды, и что-то не заладилась, а инейджи, так величают тут повивальных бабок, только молится великой Ымай-Идже. Нюта быстро собрала свой саквояж, с ней собралась и Лидия Васильевна, а для охраны - Сашка. Лошадок-то, кроме приведённой гонцом, у них две всего, а кое-какие навыки у санинструктора имелись.

Осмотрев роженицу, Анна сразу поняла, что неправильное положение плода и есть то самое осложнение, возникшие в процессе родов, которое становится опасным для ребенка и молодой женщины. Отдав приказ греть воду, стали готовить место для операции. Низенький местный столик с короткими ножками вымыли, выскоблили, застелили клеёнкой, и установили повыше, оперев концами о сундуки. Всех женщин, оказавшихся в доме, расставили вокруг держать светильники - масляные коптилки.

Аккуратно, словно хрустальную, богатырь Сашка уложил на столешницу роженицу. Нюта снова провела проверку, она знала, что при кесаревом сечении ребенка извлекают достаточно быстро, и у него нет времени на адаптацию к новым условиям. Новорожденному труднее приспособиться к новой среде после рождения, это ослабляет его защитные возможности и повышает риск возникновения различных заболеваний в первые несколько дней после рождения. Но сейчас речь шла о жизни младенца и матери, и она отогнала от себя любые сомнения.

Сделав роженице укол, она погрузила её в состояние сна. Рядом находились Саша и Лидия Васильевна, которые понимали её с полуслова. Когда ребенок, извлечённый из материнского чрева, заплакал, все вздохнули с облегчением.

- Мальчик, - прошептал счастливый Сашка, - вот уж не думал, что это так сложно.

Лидия Васильевна занялась младенцем. Вымыла его, укутала в чистые простынки, Нюта с Сашей заканчивали операцию, старушки-инейджи тихо молилась великой Ымай-Идже, пославшей в помощь Богиню Исцеления. Или это она сама?

Спустя некоторое время тишину нарушал не только громкий крик новорожденного, но и рвотные звуки, которые на дворе издавал Сашка. На этот раз он продержался до тех пор, пока в его помощи нуждались, и только потом естество взяло своё. А доктор тревожно слушала дыхание молодой женщины и проверяла пульс. Наркоз она, конечно, дала рискованно. Без специалиста, без контроля, на глазок. Отброшенные прочь сомнения теперь вернулись и наперебой торкали её под черепушку.