Читаем без скачивания Психология риска - Евгений Ильин

Эвристику (предубеждение) доступности воспоминаний можно проиллюстрировать несколькими исследованиями американских психологов, в которых участники судили о частоте различных причин смерти. В целом в исследованиях в разных группах участников суждения были достаточно точны в общем смысле: респондентам перед началом эксперимента даже сообщали, какие события были наиболее и наименее частыми. Однако в рамках этой общей картины люди совершали серьезные ошибки в суждениях, многие из которых оказывались отражением эвристики доступности. Редкие причины смерти участниками исследования были переоценены, а распространенные причины смерти были недооценены. Кроме этого, было высказано суждение, что несчастные случаи являются причиной такого же количества смертей, что и болезни, тогда как болезни в действительности уносят в 16 раз больше жизней. Убийства неправильно рассматривались как более частые, чем смерти от диабета и рака желудка. Они также оценивались такими же частыми, как и смерти от апоплексического удара, хотя последние в действительности уносят в 11 раз больше жизней. Частота смертей от ботулизма, торнадо и беременности (включая роды и аборты) была также значительно переоценена. Переоцененные причины смерти были драматическими и сенсационными, тогда как недооцененные причины скорее были незрелищными событиями, которые вызывают одну жертву и являются привычными в своей будничной форме.

Коган Н. 2008

Опасение и риск. При принятии решения человек должен опираться на собственные опасения и колебания, чтобы оградить себя от неизвестных ему обстоятельств. В своей книге «Подарок опасения» Гавин де Бекер (De Becker, 1999) утверждает: «Истинное опасение – это подарок, это сигнал выживания, который, однако, звучит только перед лицом опасности. Все же прочие негарантированные опасения властвуют над нами так, как это не позволяет себе никакое другое живое существо на Земле. Такого быть не должно».

Роль интуиции в снижении риска. Очевидно, что люди не способны осознать, сколь много неожиданностей их ждет в будущем. Короче говоря, независимо от имеющихся наблюдений, всегда существует тенденция к недооценке неопределенности. Поэтому риск опирается как на разумное предвидение (расчет), так и на догадку (интуицию).

«Интуиция мне подсказывает» – эти слова часто можно услышать от людей, испытывающих затруднения в принятии важных решений в неопределенной ситуации. Интуиция выступает одним из способов взаимодействия с неопределенностью ситуации, в снижении степени риска в принимаемых решениях. Неопределенность, в которой проявляется интуиция, может выражаться как в неопределенности информации или исхода ситуации, так и в неопределенности предпочтений человека.

В настоящее время интуитивному принятию решения придается большое значение. Неслучайно американский исследователь Каннеман (Д. Каннеман, П. Словик, А. Тверски, 2005) получил Нобелевскую премию, причем в области экономики, за изучение интуитивного принятия решений людьми. Те менеджеры, которые в принятии решений, связанных с большим риском, опираются не только на анализ данных, но и на интуицию, добиваются больших успехов, чем те, кто не поступает так (Ray, Myers, 1989).

В последнее время в западной психологии наблюдается рост интереса к изучению интуиции. Отчасти это обусловлено тем, что появился запрос на людей, которые могут принимать решения и действовать, полагаясь на свою интуицию. Например, Т. Питерс и Дж. Ватермен в 1982 г. отмечали, что десять лучших компаний в Америке поощряют использование интуиции и развитие интуиции в своей менеджерской среде (Johnston, Daumer, 1993). Профессионалы, которые способны формировать надежные интуитивные суждения, могут принести компании больше прибыли, чем те, действия которых носят только обдуманный характер. В ответ на вопрос, почему так происходит, обычно указывают на большое количество информации, с которой приходится иметь дело человеку, и на быструю смену событий, что приводит к необходимости действовать и принимать решения, не имея возможности тщательно обдумать ситуацию.

Степаносова О. В. 2003, с. 133

Почему же интуиция, субъективно воспринимаемая как догадка, предчувствие, внутреннее чутье (Bastick, 1982), помогает находить правильные решения в ситуации неопределенности и, следовательно, риска? Дело в том, что интуиция это не игра в «угадайку». Интуиция опирается, по мнению большинства ученых, на те же знания, но получаемые другим способом. Поэтому В. Эгор (Agor, 1986) определяет интуицию как форму сжатого опыта, которую человек может использовать при принятии решения. Г. Клэкстон (Claxton, 1998) тоже рассматривает интуицию как непреднамеренное и неосознанное использование опыта для выполнения какой-либо сложной деятельности. В то же время Э. Бейлор (Baylor, 2001) считает, что интуитивное действие не является автоматизированным и быстрым благодаря накопленному опыту, хотя опыт вносит вклад в формирование интуиции как знания.

Следует, однако, иметь в виду, что интуиция может повести человека по неверному пути и оказаться источником систематически совершаемых ошибок при принятии решений (Bowers et al, 1990). Объяснить, почему данный выбор был наилучшим, можно только постфактум, когда стал известен исход, но не в момент возникновения интуитивного предчувствия (Thompson, Dowding, 2001).

Глава 7 Готовность к риску и осуществление рискованного действия (поведения)

7.1. Готовность к риску

Имеющиеся в литературе определения понятия «готовность к риску» [15] весьма туманны и не очень четко дифференцированы с другим понятием – «склонность к риску». Некоторыми авторами готовность к риску понимается как свойство надситуативной активности субъекта и как предпосылка принятия интеллектуальных решений (Козелецкий Ю., 1991; Корнилова Т. В., 1997; Петровский В. А., 1992).

Г. Айзенк (1993) понимает готовность к риску как склонность к поиску сильных ощущений, т. е. как личностное свойство. В качестве личностного свойства рассматривают готовность к риску и немецкие психологи, но имеют они в виду то, что в англоязычной литературе называется склонностью к риску.

Т. В. Корнилова (1994, 1997) рассматривает готовность к риску как свойство личностной саморегуляции, проявляемое человеком при принятии решений и выборе стратегий действия в условиях неопределенности. В то же время она пишет: «В представлениях о психологической регуляции принятия решений присутствуют понятия готовности к риску и склонности к риску, взаимоотношения которых не точно очерчены и включают также отнесенность к концептам рискового поведения (risikoverhalten) и поведенческого принятия риска (risk-takingbehavior). Понятие "склонность к риску" более характерно для переводов англоязычных работ, оно включило представление о диспозициональном личностном риске как индивидуальном свойстве, различающем поведение людей в однотипных задачах <…> Понятие готовности к риску более адекватно фиксирует прямой перевод с немецкого термина risikobereitschaft. Существенно, что в большей степени оно связано с оценкой иных индивидуальных различий, чем называемые в связи со склонностью к риску. Готовность к риску как личностное свойство отнесено здесь к умению субъекта принимать решения в условиях неопределенности как недостаточности ориентиров; для такой характеристики важным моментом становится соотнесение с понятием рациональности принятия решения. Итак, важнейшим проявлением свойств интеллектуально-личностной регуляции принятия решений является готовность субъекта к решениям в условиях неопределенности, предполагающая принятие риска»(2003).

Исходными данными при оценке готовности к риску при принятии решений являются:

– перечень возможных негативных последствий (исходя из того, что при любом рискованном решении потери неизбежны, нужно из нескольких зол выбрать наименьшее);

– целевые установки (личные и служебные цели);

– оценка субъективной вероятности наступления последствий.

Важно, однако, не только оценить степень готовности к риску, но и по возможности провести коррекционные мероприятия, чтобы избежать отрицательных последствий риска в жизни человека.

По Т. В. Корниловой, процесс принятия риска детерминирован как ситуационными факторами, так и латентной переменной готовности к риску. В то же время при изучении студентов Т. В. Корнилова установила, что лица с максимальными показателями личностной готовности к риску проявили минимальный риск и максимальную осторожность в интеллектуальных стратегиях. Что же, готовность к риску означает неготовность к риску?

Как видим, вопрос о понятии «готовность к риску» и его соотношении с понятием «склонность к риску» весьма запутан. Это следует и из приводимой цитаты, раскрывающей точку зрения В. А. Петровского (1992): «Не ситуативная и не диспозициональные личностные склонности определяют акты принятия риска. Самодвижение деятельности личности, активность субъекта в определении диапазона постановки цели, выход за пределы задаваемых требований – вот источник актуалгенеза рискованных решений, целей и действий» (Корнилова Т. В., 2003). Но разве не о диспозициях личности и ситуациях идет речь у В. А. Петровского в его «модели восхождения к риску» (рис. 7.1)?