Читаем без скачивания Азенкур: Генрих V и битва которая прославила Англию (ЛП) - Баркер Джульет

Несмотря на щедрость субсидий, деньги не могли быть собраны все сразу. Половина должна была быть выплачена к февралю 1415 года, но вторая половина должна была быть выплачена только через год. Это поставило Генриха перед необходимостью найти наличные деньги для оплаты военных расходов. Это можно было сделать только одним способом: он должен был взять в долг. Эдуард III финансировал свои французские войны за счет займов у флорентийских банковских семей Барди и Перуцци — и разорил их, когда просрочил выплаты по долгам. Генрих V не мог прибегнуть к такому варианту. Вместо этого он обратился к своим подданным с просьбой помочь ему в финансировании предстоящей войны.

10 марта 1415 года Генрих созвал мэра и олдерменов Лондона в Тауэр и сообщил им, что он намерен пересечь море, чтобы вновь завоевать владения короны, и что ему нужны деньги. Четыре дня спустя Генрих Чичеле, архиепископ Кентерберийский, Генрих Бофорт, епископ Винчестерский, младшие братья короля — Джон, герцог Бедфордский, и Хамфри, герцог Глостерский и Эдуард, герцог Йоркский, встретились с городскими сановниками в Гилдхолле, чтобы обсудить этот вопрос. Лондон был несравненно самым богатым городом королевства, и международным центром торговли, его купцы имели больший доступ к наличным деньгам, чем купцы большинства других городов. Это было особенно важно в то время, когда большая часть движимого имущества, наследственного, церковного, аристократического и торгового, была вложена в товары, особенно в драгоценности, а не в наличные деньги. Показателем того, насколько король нуждался в лондонском займе, стало то, что мэру было предоставлено почетное место, и он был приглашен восседать с архиепископом справа от него и принцами слева. Эта лесть дала нужный результат. 16 июня город предложил королю заем в 10 000 марок (почти 4 450 000 долларов США сегодня), получив от него в качестве гарантии возврата долга золотую шейную SS-цепь "Pusan d'Or" весом 56 унций.[204] Выбор именно этого предмета был наполнен смыслом, поскольку это был фамильная шейная цепь, символ ланкастерцев по крайней мере со времен Джона Гонта. Такие цепи носили их самые важные приближенные как символы верности и преданности. Она была названа так потому, что состояла из сорока одного S-образного звена, и изготавливалось из золота, серебра или олова, в зависимости от ранга носящего. "Pusan d'Or", вероятно, была собственной цепью короля, поскольку была сделана из золота и богато украшена драгоценными и эмалевыми коронами и антилопами, первая из которых указывала на королевский статус, а вторая была одним из личных знаков отличия Генриха V.

Хотя Лондон был первым и самым богатым городом, к которому обратились за займом, он был далеко не единственным. 10 мая Генрих обратился с письменной просьбой к своим "очень дорогим, верным и любимым" подданным. Она была написана на французском языке, который со времен Нормандского завоевания все еще был языком английской аристократии, и запечатана личной печатью короля. Поскольку это письмо было продиктовано самим Генрихом, оно несло на себе безошибочный отпечаток его характера и, как таковое, является очень откровенным документом. Письмо было откровенным и точным; убедительный призыв к лояльности получателя, подкрепленный лишь малейшим намеком на угрозу. Для понимания методов правления Генриха оно не могло быть лучше. В начале письма говорилось, что он отправляется в плавание, что он выплатил своим людям первую часть причитающегося им жалованья и обещал им вторую часть на месте посадки на корабли.

Выплат и займов, которые он получил от своих верных подданных, было недостаточно, чтобы он мог выполнить это обещание, поэтому "из-за отсутствия второго платежа наше плавание может быть отложено, а первый платеж, сделанный нами, будет потрачен впустую, к большому ущербу для нас и всего нашего королевства, чего Бог не допустит". Каждого получателя просили, "поскольку вы желаете успеха нашему упомянутому путешествию и общего блага нам и всему нашему королевству", одолжить такую сумму, какую предложит предъявитель письма, и отправить ее "со всей возможной поспешностью". "И вы должны принять эту нашу просьбу нежно и действенно к сердцу, — добавил Генрих, — не подведя ни нас, ни доверия, которое мы имеем к вам".[205]

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кто мог отказаться от такого личного и прямого обращения? Конечно же, не города, религиозные общины и отдельные люди, которым было адресовано письмо. Ричард Куртене, епископ Норвича, как казначей королевской палаты, был должностным лицом, на которое была возложена общая ответственность за сбор денег, вероятно, потому, что палата отвечала за многие личные украшения и предметы, которые король должен был заложить в качестве залога. Например, золотая корона Ричарда II, усыпанная 56 рубинами, 40 сапфирами, 8 бриллиантами и 7 крупными жемчужинами, стоимостью 800 фунтов стерлингов, была заложена для получения займа в 1000 марок от жителей Норфолка, которые внесли суммы от 500 марок от мэра, шерифов и граждан Норвича до 10 марок от некоего Николаса Сконфета. Большая золотая скиния, богато украшенная драгоценностями, принадлежавшая герцогу Бургундскому, была предоставлена в качестве залога за 860 марок, взятых в долг консорциумом мирян и священнослужителей из Девона, включая декана и капитула Эксетерского собора, мэров и граждан Эксетера и Плимута, а также аббатов и приоров Тавистока, Плимптона, Лонсестона и Бакфаста.[206]

Самый большой заем в размере 10 936 фунтов стерлингов 3 шиллингов 8 пенсов поступил от Роджера Салвейна, казначея Кале, которому пришлось ждать полного погашения долга более шести лет. Другие города и поселки дали то, что могли, причем суммы дают интересное представление об их сравнительном богатстве. Бристоль, например, предложил 582 фунта стерлингов, Норвич — 333 фунта 6 шиллингов 8 пенсов, Кингс-Линн и Ньюкасл — по 216 фунтов 13 шиллингов 4 пенсов, Йорк — 200 фунтов, Бостон — 80 фунтов, Беверли, Кентербери, Эксетер, Нортгемптон и Ноттингем — по 66 фунтов 13 шиллингов 4 пенса, Бриджуотер — 50 фунтов, Глостер, Мейдстоун и Садбери — по 40 фунтов, Бери Сент-Эдмундс и Фавершем — по 33 фунта 6 шиллингов 8 пенсов, Плимут — 20 фунтов и Дартмут — 13 фунтов 6 шиллингов 8 пенсов. Как и в случае с субсидиями, если заем предоставлялся городом или поселком, его размер устанавливался путем обсуждения с мэром и его чиновниками, которые затем должны были взыскать эту сумму с жителей. Записи о займе в 100 фунтов стерлингов, предоставленном городом Ковентри в 1424 году, показывают, что почти никто не был освобожден от уплаты, и отдельные лица должны были платить суммы от 6 шиллингов 8 пенсов фунтов стерлингов до самого скромного 10 пенсов (эквивалент $27,77 сегодня).[207]

Было бы удивительно, если бы сбор средств в таких масштабах не вызвал протеста, особенно со стороны горожан, которые уже внесли первую из двух десятых стоимости своего движимого имущества в рамках двойной субсидии 1414 года, а теперь их просили внести вклад в еще один "добровольный" заем. Они даже не могли рассчитывать на утешительную перспективу получения процентов, поскольку ростовщичество было строго запрещено церковью, и все займы между христианами должны были быть беспроцентными. В Солсбери потребовали 100 фунтов стерлингов, но после упорного торга сумма была снижена до двух третей от этой цифры, которые должны были собрать восемьдесят пять знатных горожан. Несмотря на это, потребовалась угроза недовольства короля, прежде чем город наконец передал деньги. Недовольство в Солсбери, очевидно, выплеснулось наружу, когда сэр Джеймс Харингтон, приведя свой отряд ланкаширских латников и лучников на сбор в Саутгемптоне, попытался перейти Эйвон по Солсберийскому мосту и оказался втянутым в полномасштабную драку с горожанами, в которой четверо горожан были убиты, а четырнадцать сброшены с моста в реку. В Лондоне бакалейщик, драпировщик и приходской чиновник были обвинены в том, что ложно обвинили олдермена в том, что он взыскал с них большую сумму, чем полагалось по городскому займу королю; они признали свою вину и были приговорены к году и одному дню заключения в Ньюгейтской тюрьме, хотя это наказание было отменено при условии внесения залога за хорошее поведение.[208]

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})