Читаем без скачивания Генрих Гиммлер - Роджер Мэнвэлл

Еврейское население в Австрии составляло около 200 000 человек, и их преследование и удаление стало основной задачей нацистов. Гиммлер персонально выехал на поиски участка для местного концлагеря и нашел подходящее место близ Маутхаузена на реке Дунай, где над каменоломнями заключенными, доставленными из Дахау, был построен лагерь. Гиммлер украсил караульные помещения, построенные на каменной стене, крышами с завитками, имитируя караульные башни на Великой Китайской стене.

Влияние в еврейском вопросе Адольфа Эйхмана ведет начало от времени аншлюса — присоединения Австрии. Об Эйхмане, пребывавшем в безвестности, узнали, когда его насильно привезли из Аргентины в 1960 году и привлекли к суду в Израиле. После войны он бежал из американского лагеря для интернированных. Это был недалекий, хотя способный и энергичный администратор, имевший привычку аккуратно исполнять приказы. Именно ему было поручено организовать уничтожение евреев; основным смыслом его деятельности было исполнять все, что от него требовали. Эйхман начал свою карьеру в СС в отряде «Мертвая голова» в Дахау, он не испытывал угрызений совести при виде человеческих страданий в лагерях. Предполагали также, что он охотно сопровождает Гейдриха во время его частых визитов в городские публичные дома. Он объездил всю Европу, надоедая, угрожая и увещевая агентов СС, которые не умели или не желали уничтожать евреев в своих областях. Его основной заботой была перевозка жертв и статистика смертности, которую он с энтузиазмом готов был преувеличивать в своих докладах руководству. Лишь под давлением на суде он признался, как ненавидел порученную ему работу.

По предложению Эйхмана Гиммлер организовал Службу еврейской эмиграции в Вене и сделал его начальником[49]. В результате работы Эйхмана 100 000 евреев покинули Австрию с середины 1938 года до начала войны. Практически все были депортированы нищими, их имущество было захвачено нацистами. Барону Луи де Ротшильду было разрешено уехать лишь после года содержания под стражей; ценой его свободы были сталепрокатные станы, пожертвованные им Герингу, в то время как Ротшильд-палас в Вене стал штаб-квартирой Эйхмана. Эмиграция евреев поощрялась, но иеной за выезд была потеря не только денег и имущества, но и исполнение приказа покинуть страну навсегда, стать бездомными и отверженными.

В этот период Гиммлеру впервые пришла мысль превращения концлагерей в источник дохода. Именно аншлюс с его наплывом заключенных показал ему, что столько праздных рук — это позорная растрата потенциальной рабочей силы Рейха. Ко времени аншлюса число заключенных в лагерях Гиммлера, по подсчетам Рейтлингера, составляло в среднем 20 000 человек, и основной задачей узников было строительство и расширение лагерей, а также казарм и других удобств для СС. К апрелю 1939 года число заключенных в лагерях выросло до 280 000.

Пока Эйхман изымал богатства евреев, Гиммлер организовывал новые компании, действующие в интересах СС, в целях эксплуатации новых трудовых резервов лагерей при добыче камня и изготовлении кирпичей и цемента для обширных строительных проектов, на которые вдохновлял фюрера Альберт Шпеер, молодой советник по архитектуре, ставший затем министром военного производства. Руководителем этих коммерческих предприятий был Освальд Поль, человек рабочего происхождения, чьи убеждения походили на взгляды Муссолини и чья садистская жадность, проявлявшаяся в желании распоряжаться всей продуктивной энергией человеческой плоти, до последнего содрогания, делала его существование одним из самых страшных бедствий нацизма[50].

В управлении лагерями Гиммлер продолжал политику Гитлера по принципу «разделяй и властвуй». В 1936 году он предусмотрительно не дал Гейдриху полной власти; и контролирующая служба Эйке, и коммерческое управление Поля были, с точки зрения Гейдриха, чуждыми элементами, вторгавшимися в его единоличное управление заключенными. Поскольку его целью было уничтожение «низших» расовых элементов, любое событие, даже имеющее самые низменные цели, продлявшее жизнь узников, дававшее им дополнительную пищу, вступало в противоречие с миссией Гейдриха. Попытка извлечь коммерческую выгоду из лагерей, наполовину оканчивавшаяся неудачей, с самого начала была саботирована в результате соперничества, развивавшегося между теми, кто управлял лагерями. Контроль за работой жертв поручили закоренелым преступникам, которых эсэсовцы поместили в лагеря, что явилось источником новых мучений и эксплуатации заключенных.

На печально известной конференции после погрома в ноябре 1938 года Геринга, который был председателем, интересовало лишь то, как избежать дальнейших потерь для империи, отбирая собственность, которая, хоть и была захвачена евреями, на самом деле не всегда принадлежала им, и в любом случае была застрахована от повреждений и воровства. Единственным интересом Гейдриха была статистика разрушения и избежание какой-либо компенсации. Он говорил о том, что в течение нескольких месяцев Австрию покинуло 50 000 евреев, в то время как Германию покинуло лишь 19 000. Он хотел, чтобы евреи были отделены и изгнаны из немецкого сообщества как можно скорее. Фактически, Гейдрих заранее сделал все, что мог, чтобы погром имел эффект; проконсультировавшись с Гиммлером в Мюнхене, он дал шефу государственной полиции подробные инструкции о том, как контролировать антиеврейские демонстрации, чтобы предотвратить повреждения имущества немцев. После погрома он провел серию арестов евреев, чье присутствие в Германии оскорбляло его представления о приличии и порядке.

Хесс, которого в 1938 году назначили адъютантом к начальнику Заксенхаузена, вспоминает проверку лагеря Гиммлером летом 1938 года. Он взял с собой Фрика, министра внутренних дел, для которого это был первый визит в концентрационный лагерь. Гиммлер был «в самом веселом настроении и был явно доволен тем, что наконец может показать министру внутренних дел и его чиновникам один из секретных и печально известных концентрационных лагерей». Гиммлер отвечал на вопросы «спокойно и любезно, хотя часто саркастически». После осмотра лагеря коллег пригласили обедать.

Удачное вторжение в Австрию пробудило у Гиммлера вкус к внешней политике. Гитлер стал использовать его, как и Геринга, хотя и с меньшими полномочиями, для полуофициальных дипломатических поручений наряду с формальными переговорами, которые вело Министерство иностранных дел во главе с Риббентропом, получившим должность в начале 1938 года. Гиммлер стал одним из близких и самых доверенных подчиненных Гитлера. Хотя их отношения оставались официальными, Гиммлер стал в определенной степени признанным компаньоном, который, в отличие от генералов, делавших все возможное, чтобы отговорить Гитлера от грандиозных планов войны, всегда беспрекословно поддерживал Гитлера и, если его просили, советовал, как лучше вести эту политику. Гиммлер возглавлял делегацию, принимавшую фюрера в Линце, а через несколько недель, в мае, он среди других избранных сопровождал Гитлера во время визита в Италию, где вместе с фюрером остановился в Квринале, королевском дворце. Кто-то слышал, как он заметил: «Здесь дышится как в катакомбах», и эти слова донесли королю.