Читаем без скачивания Вопрос любви - Изабел Уолф

Но у них с Хоуп не жизнь, а сказка. Огромный, безумно роскошный дом в Холланд-парке, оснащенный всеми последними новинками, включая плиту, которая стоила им шесть тысяч и которой они почти не пользуются, потому что все время едят в ресторанах. Незабываемые поездки — слышали бы вы, как они скулили, когда оказалось, что «конкорды» больше не летают. Выходные в Париже и Праге. Хоуп ведет такую жизнь, о какой мечтала. Не думаю, что она позволит чему бы то ни было нарушить эту гармонию.

Я бросила взгляд в дальний конец церкви. Флисс и Хью еще не приехали. Я не возмущалась. Мне было приятно сидеть рядом с родителями и болтать шепотом. Они не могут часто бывать в Лондоне — у них домашняя гостиница, большой фермерский дом, к тому же живут довольно далеко отсюда, на севере страны. Мы выросли в Илинге, а пять лет назад родители уехали в Низер-Попплетон, живописную деревню в Йоркшире, где прошло детство мамы.

— Ну что ж, Лора, — сказала она мне, когда орган начал играть токкату Пахабеля. — Мы с тобой видимся не так часто, как я бы хотела, поэтому расскажи мне, — я напряглась, — как у тебя дела на личном фронте? Познакомилась с кем-нибудь? — многозначительно спросила она. — Я знаю, что Флисс пригласила одного-двух холостых мужчин на сегодняшнее мероприятие. — У меня сердце екнуло. Я и забыла.

— Они ей не понадобятся, — заявила Хоуп, обмахивая свои туфли от Гуччи шелковым носовым платком. — Она снова встречается с Люком.

— Откуда ты знаешь? — возмутилась я.

— Фелисити мне сказала. Ты же знаешь, она такое трепло. Даже специально позвонила мне — вот как ее распирало. — Я закатила глаза.

— С Люком? — изумленно произнесла мама. — С Люком из университета? — Кровь прилила к моему лицу. — Ты опять встречаешься с этим Люком?

— Ну… — Я не хотела преувеличивать значимость события. — Просто нам довелось снова встретиться, вот и все. — И я рассказала ей о том, как он пришел на шоу.

— О, Люк мне так нравился! — воскликнула она. Я вспомнила, что те же самые слова она повторяла после нашего разрыва. «Как мне нравился Люк! — с горечью говорила она по сто раз на дню. — Ах как же он мне нравился!». — Дерек. — Мама пихнула папу локтем в бок. — Она снова встречается с Люком.

— С кем?

— С Люком. Наша Лора снова встречается с тем Люком. Помнишь Люка? Который из Кембриджа. Ну тот. Который ее тогда бросил.

— Мам!

— Прости, детка, но твой папа не очень хорошо слышит. А вот мне Люк нравился, — снова сказала она. — Нет, он был такой забавный. — А это, как я поняла, был камень в огород Ника, которого родители считали слишком серьезным, и сдается мне, именно по этой причине он мне и поправился. С особой антипатией относилась к нему Фелисити.

«Корчит из себя важную птицу, — слышала я, как она говорила о нем родителям за неделю до свадьбы. — Я понимаю, что он хороший парень и все такое, но с ним не так уж весело, не так ли?» Я чувствовала себя обманутой, потому что знала: она права — Ник никогда не был душой компании. Но он был интересным и любящим, надежным и хорошим; с ним я чувствовала себя, что называется, как за каменной стеной. Или мне только казалось…

— Помнится, у Люка всегда в запасе была парочка светских новостей, — добавила мама с восхищением. — Он всегда приберегал такие вещи, чтобы при случае блеснуть. Как же там? Что у москита сорок шесть зубов. Ты представляешь? Сорок шесть зубов! У москита! Никогда не забуду. То есть это ведь больше, чем у нас, да?

— Нет, если не считать молочные зубы, — сказал папа. — Тогда получится сорок два.

— Не сорок шесть, — возразила я. — Сорок семь. И это не светская новость, мама.

— Нет?

— Нет. Это бесполезные сведения.

— Одно и то же.

— Нет. Не одно и то же — очень важно различать. Светские новости относятся к поп-культуре — что с кем случилось в сериалах, или сколько платят футбольным игрокам, или кто делает педикюр Виктории Бекхэм. Бесполезные сведения — совсем другое: это информация об удивительных, но совершенно никому не нужных вещах — например, что у Анны Болейн было три груди.

— Правда? — воскликнули все в один голос.

— Да — и шесть пальцев на левой руке. Или что у новорожденных нет коленных чашечек.

— Правда?

— Да — они не развиты у них до двух лет. Или что у осьминога три сердца.

— Серьезно?

— Вот что такое бесполезные сведения, — объяснила я и с гордостью добавила: — Люк на этом собаку съел. И привлек своими «знаниями» меня.

Я, конечно, тоже приметила его — в университете, но никак не ожидала, что он обратит на меня внимание. Однажды вечером он подошел ко мне на вечеринке, где я только подпирала стенки и смотрела, как другие танцуют, просто молча встал рядом, потягивая пиво из бутылки от какого-то дизайнера. А потом, даже не представившись толком и не глядя на меня, спросил: «А ты знаешь, что отпечатки пальцев коалы неотличимы от отпечатков людей?»

— В самом деле? — спросила я, неторопливо поворачиваясь в его сторону и стараясь не показывать, что у меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло от радости.

— Это может вызвать большую путаницу, например на месте преступления. — Он снова глотнул пива. — Даже судебные ошибки.

— Какой ужас!

Он кивнул, разделив мое мнение:

— Да. А ты знаешь, что… улитка спаривается раз в жизни?

Я посмотрела на него и почувствовала, как мои ноги становятся ватными…

— Не могу сказать, чтобы я это знала.

— А ты знаешь, — теперь он смотрел на меня, — что у Гитлера и Наполеона было только одно яичко?

— В смысле? На двоих?

Он глотнул пива и мотнул головой:

— У каждого.

— Ну надо же, — сказала я.

А потом к нему подошла какая-то девица и утащила его на танцпол, и больше поговорить с ним мне не удалось. Но всякий раз как мы встречались опять, он снова становился рядом со мной и очень тихо говорил: «А ты знаешь…» — а потом следовал какой-нибудь занимательный, но на сто процентов бесполезный факт. Вплоть до одного дня, когда он подошел ко мне и завел свое обычное: «Ты знаешь…»

— Да? — вежливо произнесла я в ответ.

— Что я в тебя влюблен?..

— А куда Люк делся потом? — спросил папа.

— Они расстались. У него девочка. И галерея. Где Флисс? — Я взглянула в дальний конец церкви. Когда я посмотрела туда, какой-то лысый человек лет пятидесяти, сидевший примерно в пяти рядах от нас, помахал мне рукой. Поскольку я понятия не имела, кто это такой, то сделала вид, что не обратила внимания; кроме того, пожаловала Фелисити. Я даже подумала, что сейчас грянет «Прибытие царицы Савской» — до того величественно двигалась она по проходу. Фелисити просто обожает всеобщее внимание. Это она должна была стать телеведущей, а не я.