Читаем без скачивания Священная швабра, или Клуб анонимных невест - Светлана Борминская

Даша покачала головой:

— Нет. Можно я возьму папину машину?

— Знаете что, Даша, пожалуйста, я вас прошу, возьмите мою! — экономка кивнула на новенькую «Оку» перед домом. — А то мне от Михаила Васильевича влетит! Завтра вернёте, договорились?

Даша кивнула.

— Давайте ключи! И как вы на такой ездите? Ноги у вас нормально помещаются? — Даша едва втиснула свои длинные ноги в маленький салон.

— Нормально! — рыжая голова экономки скрылась за дверью.

Охранник козырнул и открыл ворота, и уже через полчаса Даша была в клубе «Те».

— Ты чего в университет не ходишь? Тебя сегодня из прокуратуры искали, Дашка, — на соседний диван присела подруга, учившаяся с Дашей на одном курсе.

— Я болею, — кашлянула Даша. — А кто это? — спросила она, разглядывая танцующих.

— Где?.. А это тибетский принц — Хай-Хэй. Я с ним вчера случайно познакомилась! У него такой маленький, Даш, тебе надо взглянуть, — шёпотом поделилась подруга.

— Ты уверена? — засмеялась Даша, разглядывая смуглого мужчину в белом тюрбане. — Когда ты успела? А он любит танцевать?!

— Пойдем, познакомлю! — предложила подруга.

У сцены сидел пивной толстяк из рекламы и завязывал развязавшиеся шнурки.

— Девчонки, пиво будете? Присаживайтесь! — гоготнул он. — Морской капусты хотите?..

С неба на землю медленно падал снег, когда они вчетвером ехали на Моховую в гости к Даше. Красная «Ока», как сомнамбула, виляла по ночной Москве — Даша вела машину одной рукой. На Берсенёвской набережной из-за киоска выбежала собака… Снежное облако взметнулось и рассеялось — «Ока» врезалась в кучу снега и мгновенно заглохла.

Похожий на зонт человек, который следовал за «Окой» на «жигулях», остановился неподалеку и из машины перезвонил Гончарову.

— Как она?.. Не пострадала? — спросил Михаил Васильевич.

— Всё под контролем, — отчитался тот. — И милиция тут как тут…

— Не уезжайте.

— Есть!

А у «Оки» уже шла торговля.

— Так, паспорта на капот! — потребовал милиционер, когда трое пассажиров вылезли из сугроба через правую дверь. — Права и документы, — наклонился он к Даше. — Так, регистрация только у вас?.. — спросил он у тибетского принца. — А тебя я знаю, жирдяй! — кивнул он толстяку. — Всё, ты и ты — свободны! Ещё на метро успеете, если бегом.

Толстяк и принц послушно ретировались. Правда, толстяк через минуту вернулся…

— Ну? — покосился на него милиционер. — Чего надо? Коль, — обратился он к напарнику. — А ну-ка придай ему ускорение!

Толстяк пожал плечами и не тронулся с места.

— Я не какой-нибудь горе-ухажёр, — буркнул он, оглянувшись на пешеходный мост, по которому быстро шагал тибетский принц.

— А у меня папа в Мосгордуме работает, между прочим, — тем временем, сообщила милиционерам подруга. — Даш, скажи! И Василий знает… Правда, Вась? — обернулась она к толстяку. Тот, не раздумывая, кивнул.

— Не брешешь? — спросил милиционер.

— Собака брешет, — пожала плечами подруга.

— Ладно, иди, — кивнул милиционер. — И ты иди, чего встал-то?.. — снова сказал он толстяку. — Не нарывайся. ДТП оформляем, понял?

— Даш, я пойду? — замялась подруга. — Поздно уже, отец узнает — уши надерёт! Позвони своему папе, он же тебя вытащит в два счёта, а?.. Вась, ты со мной?

Даша посмотрела им вслед и, сунув замёрзшие руки в карманы куртки, обречённо вздохнула.

— Твоя машина? — милиционер кивнул на «Оку». — Права и паспорт, быстро, девушка! Я жду… Ага, — он посветил фонариком в документы. — Марина Борисовна Пронькина?.. Сорок восемь лет?! Вдобавок, ты из Мозыря? В отделение, без разговоров. Что-о-о?..

— Подождите, я всё объясню, я взяла машину покататься у экономки, — начала оправдываться Даша. — Это очень легко проверить, давайте позвоним ей?

— А это чьё? — второй милиционер вытащил из багажника бумажный свёрток, перевязанный бечёвкой. — Чьё это, а?..

— Не знаю, — тихо ответила Даша.

Из свёртка на снег, шурша, упала пачка долларов, потом вторая, третья…

— Четырнадцать пачек по десять тысяч, Коль! — присвистнул милиционер, обернувшись к напарнику. — И ещё навалом есть, смотри!.. — кивнул он на багажник.

Сотрудники милиции посмотрели по сторонам, потом отошли к своей машине и заспорили. Было 2:16 ночи.

«Утопим её?.. Квартиры купим, а, Коль? Прощай, общежитие, заживём, как белые люди!» — услышала Даша и кинулась к пешеходному мосту…

Когда через час в отделении милиции в присутствии понятых Дашу обыскали, в карманах её куртки были обнаружены семь таблеток экстази, марихуана в пакете из-под чая «Бодрость», и «чек» порошка, похожего на сахарную пудру.

— Быстрее сядешь, быстрее выйдешь, Пронькина! — пошутила рябая дознаватель. — Не ной! Папе позвонить хочешь? Да звони, звони своему папе… А маме не хочешь позвонить?..

Телефон отца не отвечал.

— Ну что, поговорила? — дознаватель махнула рукой, отобрала телефон и приказала: — На горшок и в камеру!

Ток-шоу смотрел весь город, Лапшину об этом рассказала жена.

— Живут же такие сволочи, да, Слав? — пеленая дочку, бубнила Елена Лапшина, оглядываясь на мужа. — Гробы воруют, ничего святого, скажи, а?..

Елена до декрета работала секретарём Тихорецкого горсуда.

— И что? — спросил Лапшин. — Что там было ещё, Лен?

— Ну, город показывали, памятник Квадрату, Сережкина жена пела… Толстяк, который пиво пьёт, прикалывался, — перечисляла супруга. — Да ну их всех на фиг!.. Клоуны.

— Ты на видик не записала, Лен?.. Я бы посмотрел, — Лапшин покосился на видеодвойку.

— Чего мне, делать больше нечего? — возмутилась жена. — Ерунду всякую записывать!

Лапшин кивнул. Из кроватки на него смотрела новорожденная дочка и улыбалась. Дождавшись, когда супруга уйдёт на улицу, он позвонил Долгову.

— Откуда знаешь? — проворчал Долгов.

— Жена сказала, — ответил Лапшин.

— Ленка твоя, что ли?..

— Лена, — поправил напарника Лапшин. — И заводские номера рефрижератора сообщили, типа, кто купил, отзовитесь, вот так!.. Слушай, Вить, а если нам признаться, ну, типа, явка с повинной…

— Какая явка с повинной, ты чего, Лапша, белены поел?! — возмутился Долгов.

— Мы же никого не убили, дадут по минимуму! — заторопился Лапшин. — Витя, послушай!..

— Ты ещё учить меня будешь? Не вздумай, Лапша! — отрезал Долгов. — Кому я продал рефрижератор?.. Я могу тебе сказать, Слава!.. Хочешь? Тогда запомни, никто никуда не звонит и ни с какой явкой в родную милицию не идет. Всё!

Всё сложилось на удивление удачно, раз они не попались, считал Долгов. Но вот запаниковавший напарник становился, похоже, неуправляем…

Целый день Лев Тимофеевич рыскал по Москве в поисках швабры. Он посетил несколько антикварных магазинов в центре, два блошиных рынка и даже выставку-продажу всякого старья на благотворительном вернисаже.

Так вот, ни в одном из вышеперечисленных мест намёка на швабру не было и в помине, более того, коллекционеры, к которым он обратился признались, что про священные швабры слышат в первый раз. Рогаткин был немало этим озадачен и экстренно позвонил Натану Фридиевичу Бубсу.

Тот успокоил следователя.

— Лев Тимофеевич, если вы спросите у папуаса, к примеру, о лаптях? Или о валенках с галошами? Что папуасы на это ответят?..

— Ага-ага… — старший следователь межрайонной прокуратуры залился краской. — Я с вами согласен, Натан Фридиевич, бесполезная затея у папуаса про галоши выспрашивать.

— Именно, разлюбезный мой! Звоните, если что… Всегда вам рад, Лев Тимофеевич! Приезжайте в гости, — жизнерадостно пробубнил Бубс.

Ближе к вечеру Рогаткин зашёл в универмаг и, среди прочего, купил баночку сметаны для Белоснежки.

— Кошачьи бисквиты всухомятку, всё-таки, неправильная еда, — громко ворчал старший следователь, поднимаясь с пакетами вегетарианской еды на свой этаж. — Пусть сами едят кошачьи бисквиты всухомятку, пусть!..

Всего какую-то минуту назад Лев Тимофеевич встретил свою соседку по дому — Галю Зотову. Она выходила ему навстречу из подъезда с коляской, в которой попискивала её новорождённая внучка.

— Здравствуй, Лёва, — неодобрительно, как ему показалось, покосилась на следователя Галя. — Подержишь дверь, пока я выйду? Спасибо.

— Куда так поздно, Галя? — кашлянул в сторонку Рогаткин. — Там фонари не горят и скользко. Я чуть ногу не сломал у второго подъезда.

— Дочке внучку в соседний дом отвезу и обратно, — улыбнулась Галя. — Пока, Лёва! Ты на домре все еще играешь или уже нет?..

«Я любил девушку с нашей улицы, а на ней женился мой друг… У них родилась дочка, а теперь вот внучка. Я думал, что найду ещё десять Галь! И не нашел почему-то… Галя оказалась единственной в своём роде, выходит, так?» — сердито размышлял Лев Тимофеевич, пока открывал ключом дверь; ведь только черноглазая Галя Зотова ещё помнила, что он играл на домре.