Читаем без скачивания Нежный плен - Роберта Джеллис

И снова Джеффри воздержался от прямых комментариев по поводу отцовского замечания. Он нахмурился еще больше.

— Неужели при дворе не нашлось ни одного пажа, чтобы отослать сообщение о приезде Джоанны? Где же был Питер, Джервейз или Филипп?

Последние трое являлись оруженосцами графа Солсбери. Когда Джеффри назвал их, граф пришел в замешательство. Ведь он мог послать одного из них, Джервейза или Филиппа, но просто не подумал об этом. Однако больше всего его сейчас волновало течение мыслей Джеффри. Каким-то образом Джеффри связывал его приезд с недоверием к нему Джона. Граф Солсбери поспешил рассказать историю о паже, который не осмелился прервать веселье. Джеффри несколько смягчился и даже улыбнулся. Вряд ли кому-нибудь нравится прерывать весьма приятное занятие —уж кто-кто, а Джеффри это знал, — но если бы мужчина или женщина наказали посыльного за вмешательство, их следовало назвать невоспитанными людьми. А коль мужчина или женщина позволяют слугам откладывать с передачей сообщения, укореняя в них эту привычку, то они просто глупы.

Эта мысль не стала для Джеффри открытием. Он снова в который раз отгонял от себя горькое осознание того, что Англией правит дурно воспитанный, глупый человек. Но лучшей кандидатуры пока нет, напомнил он себе, повторяя литанию, которой научил его Иэн. Много раз эта литания удерживала его от непоправимых слов и поступков. Теперь она помогла ему переключиться на другую задачу.

— Отец, Джоанна доехала от Роузлинда до Уайтчерча за четыре дня, по моим подсчетам. Это так? Или я настолько пьян, что не могу считать?

— Я не разговаривал еще с ней, — ответил граф Солсбери, начиная хмуриться. — Но, конечно, очень быстро. Возможно, у нее были какие-то причины для такой спешки, раз юная девушка решилась перенести тяготы долгого пути.

Джеффри не обратил внимания на последнее замечание, которое в любом случае было риторическим. Успев очень полюбить свою мачеху, он не проводил пренебрежительного сравнения между ней и леди Элинор. Тем не менее Джеффри и в голову никогда не приходило, что, в сущности, женщины — хрупкие создания. Принимая за образец жизнь леди Элинор, он считал, что женщины, не способные стоически переносить тяготы жизни, просто притворяются и умышленно стараются казаться глупыми и слабыми созданиями. Начиная трезветь, Джеффри понял, что Джоанна, должно быть, ехала без багажа, как это часто делала Элинор. Теперь его волновало не физическое состояние невесты, а необходимость, побудившая ее к такой спешке.

— Сегодня я не поеду назад в лагерь, — сказал Джеффри. — Нельзя ли мне переночевать у вас, отец?

— Конечно, сын мой, но в чем дело? — спросил граф, улыбаясь.

— Я хочу поговорить с Джоанной…

— Поговорить и все?

Джеффри как будто и не заметил явной иронии в голосе отца.

— Если у нее были основания лететь сюда из Роузлинда с такой скоростью, я хочу услышать о них от нее лично. Я не намерен затевать с Джоанной разговор на ночь.

Граф Солсбери промолчал. Деловой тон Джеффри обеспокоил его. Он не удивился, когда Джеффри ворчанием встретил новость о прибытии Джоанны. В тот момент любой на его месте разразился бы ругательствами, даже если бы ему сообщили, что на него снизошла великая благодать. Однако теперь, когда потрясение уже позади, Джеффри следовало бы проявлять побольше энтузиазма. Джоанна так прекрасна, что способна пробудить страсть даже в каменной статуе, но, похоже, Джеффри интересовала только практическая сторона ее прибытия.

Размышляя над этим, граф Солсбери абсолютно не принимал во внимание отношения Джеффри с королевой. Графу никогда не нравилась Изабелла, но не столько из-за ее злобы к нему самому, сколько из-за того, что она и пальцем не пошевелит ради Джона, случись с ним беда. Она имеет известное влияние на мужа, ибо ему нравилось угождать ей и вызывать ее улыбку, но Изабелла никогда не сыграла бы традиционную роль королевы как примирительницы. Ни разу еще не подняла она голоса и не преклонила колени перед королем ради смягчения наказания кому-нибудь или чрезмерного налога. С другой стороны, граф Солсбери не испытывал к Изабелле ненависти и не боялся ее. Он знал, что королеву не волнуют политические проблемы, она слишком занята собой, чтобы тратить время на что-нибудь еще. Отлично понимая, что ей не настроить Джона против него, Вильям совершенно не брал в расчет враждебность королевы.

Однако графу Солсбери не приходило в голову, что Джеффри, сознавая все эти вещи, реагирует на них не так, как он. Мальчику было всего девять лет, когда он испытал первое горе, вызванное смертью деда и упадком его дома, Дела которого совсем расстроились не без участия Изабеллы. Шрамы остались. И хотя теперь Джеффри хорошо знал, что тщеславная, коварная и глупая Изабелла не способна причинить настоящего вреда, он не мог не приписывать ей все недостатки сил зла. Уж если она вмешивается в его жизнь, то дело принимает дурной оборот, что, по мнению Джеффри, может плохо кончиться. Поэтому он счел приглашение своей невесты ко двору королевы знаком надвигающейся беды, которую необходимо предотвратить. Это дурное предчувствие, добавившееся к головной боли, вызванной неумеренно большой дозой плохого вина, не могли поднять его настроения.

Когда Джеффри вошел в зал, его лицо было хмурым: рот плотно сжат, над бровями залегли вертикальные складки. Музыка тут же стихла, танец кончился, мужчины и женщины рассыпались по залу хаотичной массой, создавая отдельные группки. Джеффри огляделся и направился к довольно большой группе, которая, похоже, состояла исключительно из молодых мужчин. Граф Солсбери, собиравшийся напомнить сыну, что тот должен отыскать Джоанну, а не примыкать к веселой компании, лишь улыбнулся. Когда один из молодых мужчин наклонился, чтобы поцеловать чью-то руку, Джеффри успел разглядеть украшения на женской голове и сверкание серых глаз. Инстинкт не подвел Джеффри в центре мужской группы находилась Джоанна.

Звуки свирели и лютни уже возвестили о начале следующего танца, когда Джеффри подошел ближе. Генри де Брейбрук, только что поцеловавший руку Джоанны, сказал с видом самоуверенного ловеласа:

— Этот танец принадлежит мне, леди Джоанна…

— Увы! — громко перебил его Джеффри, — он принадлежит мне, как и эта женщина.

Джоанна бросила на Джеффри неодобрительный взгляд, затем присела в низком реверансе и потупила очи.

— Ваши манеры, сэр, присущи выходцам из трущоб, — не сдержался Брейбрук.

— Вы опять ошибаетесь! — парировал Джеффри. — Они подобны манерам солдата из лагеря, где, кстати, не мешало быть и вам. И не утруждайте себя попытками оскорбить меня. Король не потерпит между нами ссоры во время бала. Через день-другой меня ждут более серьезные дела. Вот когда я вернусь из Уэльса, мы сможем возобновить нашу беседу.