Читаем без скачивания Стратегия захвата - Евгений Гуляковский

Чудовище в три человеческих роста, макушкой подпиравшее остатки потолка, стояло в двух метрах от Мартисона. Его огромная синеватая морда, изборожденная глубокими кожными складками, была повернута в его сторону. Огромные раскосые глаза пылали изнутри дьявольским огнем. Мартисон подумал, что где-то уже видел такие полные злобы глаза.

Монстр протянул к нему лапу, заканчивающуюся толстыми грубыми когтями… Совершенно парализованный его видом, Мартисон не в силах был даже крикнуть. Но тут из отверстия в потолке понеслись огненные трассы бластерных разрядов. Они ударили в лапу чудовища и одновременно в голову. В это огромное, состоящее из одних складок лицо, которое теперь уже не казалось Мартисону похожим на морду… Во всем облике монстра было что-то странно знакомое, карикатурно увеличенное и все же несомненно человеческое.

Отмахнувшись от жалящих огненных струй, не способных нанести ему серьезного вреда, чудовище взревело и бросилось на Мартисона. В воздухе мелькнула лапа (или рука?). Очевидно, не сумев еще приспособиться к условиям нового для него мира, монстр не рассчитал своей силы, от прикосновения его тяжелой ладони Мартисон отлетел в сторону, когти со скрежетом скользнули по защитному костюму, в который его облачили перед походом космодесантники. Ударившись о стену, Мартисон рухнул на пол, в глазах потемнело от боли. Он уцелел только благодаря неловкому удару ракшаса. Лапа прошла вскользь и не смогла пробить защитной оболочки.

Монстр зарычал от бешенства. Огромная ступня, поросшая рыжей шерстью, приподнялась и двинулась к Мартисону.

Но за те секунды, пока происходили эти события, в отверстие потолка успели выпрыгнуть все трое космодесантников. Прежде чем чудовищная нога опустилась на Мартисона, в пятку, в одно из самых уязвимых мест ракшаса, вонзилось несколько бластерных молний.

Зарычав от боли, чудовище отдернуло ногу и бросилось на новых врагов. Однако десантники успели включить защиту. Ракшас наткнулся в воздухе на невидимую силовую сеть.

Мощности генераторов в скафандрах космодесантников было вполне достаточно, чтобы связать слона. Бывали случаи, когда своими генераторами они изменяли орбиты не слишком больших космических тел, но остановить разъяренного ракшаса им все же не удалось. И хотя его движение замедлилось, он продолжал, волоча за собой всех троих десантников, приближаться к стене, возле которой лежал беспомощный Мартисон.

Силовая сеть не была сплошной и напоминала скорее рыбацкий невод. Постепенно ракшас запутывался в ней все больше.

Вместо того чтобы сменить тактику, он, посинев от натуги, пытался разорвать сеть. Но это оказалось не по силам даже ему. Воя от ярости, он вертелся на месте и лишь запутывался еще туже. Десантники вертелись вокруг него, как пауки, прикрепленные в добыче невидимыми нитями своей силовой паутины. Какой-то блестящий предмет, сорванный вместе с поясом у лейтенанта, упал рядом с Мартисоном. Все произошло в считанные мгновения. Мартисон приподнялся и потянулся к упавшему возле него антипротонному скотчеру.

Он не знал, что пользоваться этим оружием в пределах обитаемых планет запрещалось, одного выстрела скотчера было достаточно, чтобы превратить в радиоактивное облако здание института вместе со всеми его обитателями. Но Мартисон понятия не имел о том, что такое скотчер. Опершись спиной о стену, он сел, приподнял широкий ствол и, направив его в ракшаса, нажал на спуск.

– Не делайте этого! – крикнул лейтенант, но было уже поздно. От удара при падении предохранитель соскочил, скотчер рявкнул, и из его ствола вырвалась голубая торпеда протонного заряда.

Она ударила точно в середину живота монстра и бесследно исчезла в его глубинах. Ракшас как-то странно осел, его фигура начала плавиться, терять форму, но прежде чем это окончательно определилось, прежде чем грянул радиоактивный взрыв, ракшас исчез.

Какое-то время на том месте, где только что стояло чудовище, светился его голубой силуэт, но и он постепенно бледнел, бесследно растворяясь в воздухе.

Отряд медленно продвигался по извилистому подземному туннелю энергетических коммуникаций.

А впереди двое десантников несли так и не пришедшего в сознание Дагера.

– Мне все это не нравится, – сказал лейтенант.

– Вы имеете в виду протонный заряд?

– И это тоже.

– Мне кажется, он унес его с собой, туда, откуда они к нам приходят, и ничего плохого я в этом не вижу.

– Возможно. Но мне не нравится Дагер.

– Его состояние?

– Я не врач, и это не моя область. Мне непонятно, почему во всем здании, из которого вывезли все, что только было возможно, остался один-единственный человек, причем именно тот, кого мы искали… Нас пропустили обратно без всякого сопротивления, хотя грохот мы подняли такой, что не услышать его они не могли.

– Да. Мне тоже это кажется странным.

– Что-то нечисто с Дагером.

– И не только с ним… Нам нужен надежный способ для проверки всех, кто входил в прямой контакт с ракшасами… Я убежден, что Грумед не был предателем. Использовали лишь его тело и, возможно, память. Флоранс говорил, что они натягивают на себя наши тела, как перчатки…

– Это тот, кто вместе с вами вырвался из УВИВБа?

– Да.

– Мне кажется, и его придется проверить.

– К сожалению, это так. И это именно он сказал, что теперь мы будем подозревать всех, кто нас окружает.

Они быстро продвигались вперед; судя по отметкам, сделанным лейтенантом по дороге сюда, отряд миновал последние передовые посты противника и находился уже на своей территории.

Мартисон думал о том, что нельзя оставлять у себя в тылу вражеские глаза и уши. Оборотни могли затаиться в важнейших государственных структурах и ждать начала захвата…

– Мы не сможем просвечивать рентгеном всех подряд, – сказал лейтенант, словно прочитавший его мысли.

– Рентген здесь не поможет. Я думаю, гораздо эффективней окажется система тестов, способная ненавязчиво, но безошибочно установить отклонения от нормальной человеческой логики. Любой психолог сможет написать подобный тест. Спросите такое существо: сколько лет его маме? Какого цвета листья на дереве? Холодна ли сегодня вода для купания? Спросите то, что известно любому ребенку, и скорее всего оно не сможет ответить.

Мартисон оказался прав. Психологические тесты в конце концов стали их самым эффективным оружием. После успешного возвращения отряда здание за зданием, учреждение за учреждением подвергались повальной проверке. И шаг за шагом очищались от подставных префектов, фальшивых полицейских, жуликоватых банкиров.

Приходилось удивляться тому, как много этой нечисти успело незаметно просочиться в организм небольшой в общем-то колонии, где многие жители знали друг друга в лицо.

И лишь в двух людях, вызывавших у Мартисона наибольшие подозрения, система тестов не выявила ни малейших отклонений в психике. Дагер и Флоранс ничем не отличались от обычных людей.

20

Мыс, на котором расположился институт Мартисона, выдавался в море на шесть километров и заканчивался узкой песчаной косой.

На восточной, наиболее широкой части мыса парк постепенно переходил в девственный лес, покрывавший весь Каргдатский материк. Дикие пространства Каргдата никто не пытался осваивать из-за многочисленных опасных животных и ядовитой растительности. Именно фауна Таиры в свое время явилась причиной создания мощной силовой защиты, отгородившей территорию института от первозданных джунглей.

Теперь эта защита помогла колонистам Таиры создать здесь надежно закрытую от резидентов захватчиков базу обороны. Понадобилось лишь хорошо организованное прикрытие с воздуха и несколько лазерных генераторов, охраняющих побережье. Локаторы засекали любой двигавшийся по направлению к мысу предмет задолго до того, как он появлялся в поле видимости. Конечно, все эти предосторожности окажутся бесполезными против настоящей стадии захвата, но пока что люди чувствовали себя в этом укромном уголке, превращенном в крепость, в относительной безопасности.

Мартисон любил прогуливаться по песчаной косе, возможно, потому, что здесь разрушалось впечатление резервации, замкнутой, отгороженной территории, которую представлял собой в настоящее время его институт, отделенный от столицы тысячекилометровыми водными пространствами.

Коса в самом конце становилась настолько узкой, что при малейшем ветре волны свободно перекатывались через нее. Сейчас же, в штиль, Мартисону казалось, что за его спиной нет тяжеловесных, слишком уж функциональных строений института. Можно было вообразить себя стоящим на носу корабля, стремительно вспарывающего морские просторы. Иллюзия становилась еще полнее, если слабый бриз дул с запада и наносил на оконечность мыса из глубин океана невысокие гребешки волн.

Это зрелище отвлекало его от безрадостных дум. После битвы с ракшасом связь с Лилой вновь и, похоже, окончательно прервалась.