Читаем без скачивания С любовью, Афродита (СИ) - Камински Аделина

Эфир позвонил Сократу. Дрожащим голосом, без пугающих подробностей, рассказал ему, что произошло, и назвал адрес больницы. Умник обещал быть там не позже, чем через сорок минут.

Когда мы прибыли на место, Марафона увезли в реанимацию. Вестей от врачей пришлось дожидаться, сидя в приемном покое. И это ожидание было самым утомительным, самым напряженным в моей жизни.

Я оказалась не готова к потерям, хотя изначально знала, что никто из ребят со мной не останется дольше, чем на год. Голова шла кругом, меня ужасно тошнило, ноги отстукивали по полу нервную дробь.

– Выкарабкается наш Марафон, вот увидишь, – успокаивал Эрос. – Подумаешь, руку сломал. Ну, может, сотрясение небольшое. Такие как мы, знаешь ли, просто не сдаются.

Знаю. Догадываюсь, что один раз вас уже достали с того света. Но отправлять вас обратно так скоро…

Нет. Отправлять вас туда вообще…

Опять я кручусь вокруг одних и тех же мыслей. Если прежде они меня совсем не заботили, то теперь постоянно занимают мою голову. Сколько еще я буду возмущаться, правильно это или неправильно? Нужно что-то делать. Способ отыскать, лазейку, как обмануть Афродиту и ее глупые правила. И желательно до наступления зимы.

Спустя вечность нам сообщили о текущем состоянии Марафона. Закрытый перелом левой руки и левого надколенника, сотрясение мозга. Около месяца парню придется провести в стенах больницы для проведения дополнительной диагностики и обследований, а также в ожидании, пока кости срастутся. Перелом руки мешал бы ему пользоваться костылями. Строгий постельный режим.

Навестить бедолагу можно будет только завтра в приемные часы. Поэтому нас вместе с запоздавшим Сократом отправили на выход.

– Скейтбординг – травмоопасный спорт, – высказал свое предположение умник по дороге домой. – Ему стоило выбрать… шахматы.

– Тогда все лавры достались бы тебе, – буркнул Эфир. – Сам занимайся шахматами.

– Я отнюдь не спортивен.

– Там спортивность не нужна. Шахматы – вообще никакой не спорт.

Закатила глаза.

Даже в такой ситуации разводят бесполезные дискуссии. Хоть бы подумали, каково сейчас Марафону. Понимать, что он на целый месяц отрезан от нас. От меня. От возможности продолжать состязание подарков. Самый активный, самый веселый, самый непоседливый из вас будет прикован к больничной койке.

Я буду навещать его каждый день. Обязательно. Даже после начала занятий. До тех пор, пока не поправится, пусть ежедневно видит мое лицо и верит, что ни за что не проиграет остальным.

– Мне, на самом деле, всё равно, меня ты выберешь как личность или мою спортивность, – заверял меня Марафон во время майской прогулки по набережной. – Главное, что это буду я, ведь так? Я могу быть и привлекательным, и умным, и романтичным, и даже… мужественным. Если это буду я, всё равно посчитаю себя победителем и похитителем твоего сердца, сестренка. Так что не заморачивайся. Можешь любить меня таким, какой я есть.

Тебе с самого начала не нужно было доказывать мне свою особенность. Каждого из вас я люблю и ценю за то, какой он есть на самом деле, а правила Афродиты… Мы обойдем их. В конце концов, на нашей стороне – численное превосходство!

Уснуть той ночью было трудно. Несколько часов я проворочалась с боку на бок, а в голове снова и снова всплывало изувеченное тело веснушчатого шатена.

Посещение больных было обозначено временными рамками с одиннадцати до часу и с четырех до семи. Я решила наведаться к Марафону утром, и после завтрака тут же села на автобус до центра города. По пути следовало заскочить в магазин и купить парню еду. Больничная каша ему вряд ли придется по вкусу, так что пусть не морит себя голодом. Похудеет хотя бы на килограмм – никаких бонусных баллов от меня не получит, вот так-то!

Ровно к одиннадцати часам я уже прошла в приемный покой, а поскольку передвигаться самостоятельно пациент не мог, медсестра провела меня прямиком в палату.

Одиночной эта палата не была. Рассчитана на шесть коек, три из которых в настоящий момент оказались занятыми. Марафон лежал на дальней левой, напротив окна. Загипсованная рука – поверх одеяла, голова перемотана бинтами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Едва завидев меня на пороге, спортсмен улыбнулся. Так лучезарно и нежно, что я чуть не прослезилась. Оптимизма ему не занимать. Это была его лучшая черта. Оптимизм, а не какой-то там спорт. Спортивность… кто вообще считает это качество одним из самых важных? Вероятно, прежняя я, но никак не настоящая. Встречать все проблемы с высоко поднятой головой и улыбкой на лице – вот, что более полезно в нашем мире.

Я подошла к дальней койке, сжимая в руках пакет с продуктами.

– Надеюсь, я не сильно вас всех напугал, сестрёнка? – хохотнул парень, наблюдая за тем, как я ставлю пакет на прикроватную тумбочку. – Даже не помню ничего толком. Почти сразу сознание потерял.

– Твоя новая доска, – подсказала я, усаживаясь на стул, стоящий напротив койки. – У нее заели колеса, и ты не удержал равновесие.

– А-а-а, доска! Вот же подстава! – весело хлопнул себя Марафон по здоровой коленке.

– Но ты не переживай. Я каждый день буду тебя навещать. И ребята скоро подтянутся.

– Ага. Вот, например, один из них.

Взгляд подарка задержался на ком-то позади меня. Я повернулась.

Вот уж кого однозначно не ожидала здесь увидеть, так это Зена на пороге палаты. Испорченный подарок выглядел гораздо лучше, чем обычно. Немного обновил гардероб, добавив в него темно-синие джинсы и черную футболку-поло. Чистые волосы слегка завивались, образуя объемное мужское каре. Ну вылитый актер из фильма «Портрет Дориана Грея».

Неужели… он пришел навестить Марафона? Как тогда узнал о происшествии?

Осторожно, неспешным шагом брюнет подошел к нам. Он выглядел так же неловко, как и во время последней нашей встречи на заднем дворе общего дома. В руках он держал пакет, из которого выглядывала гроздь бананов.

– Мне… мне позвонил Эфир. Вчера, – мужчина отвел взгляд. – Он сказал, что ты в больнице.

Я переживала, что сейчас Марафон начнет показывать свой характер. Скажет, что Зену здесь не место и чтобы он убирался куда подальше. Но, к счастью, этого не произошло. Спортсмен оценил жест доброй воли.

– Спасибо, что пришел, – вполне дружелюбно поблагодарил он мужественного. – Там у двери стоит еще один стул. Присаживайся!

Ох, не могу… Мои мальчики стали немного ладить. Сейчас точно скупая слеза по щеке скатится. Без шуток. Если бы только я могла наставить Зена на путь истинный, а ребятам доказать, что он хороший человек… Мы могли бы провести последние месяцы вместе. Вшестером, под одной крышей.

Глянула на понурого Зена, усевшегося рядом со мной.

Его несправедливо угнетают. Он такая же жертва богини, как и все остальные. Просто… просто Зен отличается от всех нас. Его изначально не похищали. Он был сыном одного из похитителей, которого случайно заперли на том складе вместе с нами. Усилиями этого мальчишки мне и удалось пролезть наружу в окошко под потолком. Однако для меня всё еще загадка, что произошло дальше. Почему спаслась только я, и почему Зен считает меня предательницей. Об этом мне еще предстоит узнать и не без его посильной помощи.

– Откуда у Эфира твой номер телефона? – поинтересовалась я.

– Записал его на вашей кухне. На случай, если понадоблюсь, – последовал ответ.

Какая предусмотрительность. И не прогадал ведь. Но если Эфир всё-таки записал его номер, значит, шанс на примирение подарков есть. Нужно подобрать хороший момент.

– Всё равно я никогда не поеду на Олимпиаду, – сменил тему Марафон и глубоко вздохнул. – Сколько там времени у нас осталось? Август, сентябрь, октябрь…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Да. Времени катастрофически мало для того, чтобы успеть сделать хоть что-то.

– …ноябрь, декабрь, январь…

Люди, бывает, за всю жизнь не могут сделать ничего, чтобы отметиться на страницах истории.

– …и половина февраля! Негусто.

– Эти правила с ролями и со своими сроками – ловушка, – изрек Зен. Выдержал паузу, прежде чем мы уставились на него во все глаза. – Дело в другом. Мне кажется, Элла должна узнать, что произошло в ночь похищения. С начала и до конца. Это ее испытание. Не наше. И если она узнает… Короче, я без понятия, что тогда будет, но вам не кажется, что амнезия – штука, которая просто так не появляется? Что, если это тоже часть испытания, а? Тебе без нашей помощи нужно понять, зачем нас вернули на самом деле. И почему эта история крутится только вокруг тебя. Как-то так, короче.