Читаем без скачивания Деньги Ватикана. Тайная история церковных финансов - Джейсон Берри

Питер Борре, которому приходилось участвовать в деятельности корпораций, вынужденных закрывать предприятия, удивлялся холодной логике плана реконфигурации. На соответствующем приказе стояла подпись архиепископа, но все знали, что Леннона окружает группа советчиков, которые голосуют за то, какая церковь станет жертвой процесса. При сокращении в корпорации никто не решает голосованием вопрос о том, кого уволить, а кого оставить. «Изъятие» – термин канонического права, отдающий инквизицией. Он означает, что тебя выселяют из твоего духовного дома, а все деньги, которые ты вместе с твоими ближними принес в это священное место за долгое время, получает канцелярия, которая иначе не может отдать свои долги. «Это им отзовется», – думал Борре про себя.

Боуэрс договорился о встрече с архиепископом О’Мелли.

Новый прелат в своем монашеском облачении сидел за длинным столом. Шон О’Мелли выглядел подавленным. Он говорил медленно и так тихо, что Боуэрсу пришлось к нему подвинуться, чтобы расслышать его слова. Церковь, говорил он, оказалась в сложном положении и ей приходится проводить консолидацию приходов. Боуэрс яркими красками описал свой приход с его многообразием, сказав о дружбе бедных с богатыми и о его надежном финансовом положении. О’Мелли, будучи молодым диаконом, совершал миссионерское служение среди индейцев на острове Пасхи, неподалеку от Чили. Сердце прелата, изучавшего на последних курсах университета испанскую литературу, должна была согреть эта картинка: коричневые пуэрториканцы находят себе духовный дом в приходе Св. Екатерины Сиенской. По крайней мере, отец Боуэрс надеялся на это. Но пока он говорил о жизнеспособности своего прихода, О’Мелли слушал его сухо. «Мы вынуждены принимать трудные решения», – произнес он. Боуэрс хотел пригласить О’Мелли в свой приход. Может быть, он посетит Св. Екатерину и отслужит здесь мессу? «Да», – сухо сказал О’Мелли.

После ухода Боуэрса О’Мелли выглядел грустным и апатичным.

Как и предполагал Борре, многие люди с горечью думали о том, не закроют ли их приходы. 12 марта 2004 года группа по изучению положения, в деятельности которой участвовал Боуэрс, послала епископу Леннону «мнение меньшинства», главным автором которого был Вэл Малкехи. Документ содержал бесстрастный экономический анализ ситуации и набросок программы преодоления финансового упадка и создания условий для процветания района. С политической точки зрения этот документ обеспечивал Леннону прикрытие.

Одно поколение назад показатель посещения мессы составлял 45 тысяч в неделю, теперь по трем церквам Чарльзтауна вместе он равен 1500. Здесь было бы достаточно одной церкви. На обслуживание долга двух церквей в год расходуется $250 тысяч. «Роскошь содержания двух приходов означает, что местное сообщество отказывается от ежегодного дохода в $115 тысяч», – говорилось в отчете.

Три прихода, которые борются за свое существование, неспособны содержать школу, которая бы пользовалась доверием родителей, поскольку на нее не хватает средств. Так создается порочный круг: плохое финансирование ведет к сокращению числа учеников, что ухудшает финансовую ситуацию и еще сильнее ограничивает возможности школы. Процветающий приход, возможно, был бы в состоянии мобилизовать силы для поддержки успешной школы. Людям нужны хорошие школы, а не такие, которые еле-еле сводят концы с концами[203].

Поскольку прихожане из старинных местных семейств умерли или разъехались, демографические изменения вынуждают принимать меры. «Новые обитатели больше оценят финансово стабильный приход с энергичной культурой, чем тот, который просто пытается сохранить за собой историческое здание», – говорилось в документе. А затем отчет прямо касался той ситуации, с которой столкнулась бостонская архидиоцезия – и церковь Америки в целом:

Сегодня большие католические семейства исчезли и вместо них появилось пестрое население, количество которого сократилось. Здесь [в Чарльзтауне] будет все больше относительно бедных семей, заселяющих государственные дома, и временные обитатели – одинокие молодые люди и юные пары, которые через сколько-то лет переселятся в пригородные дома для среднего класса. Если здесь появятся практикующие католики, они будут принадлежать к этим новым группам людей. Традиционно эти группы не принадлежат к числу самых щедрых жертвователей, и это понятно: их денежные ресурсы ограниченны. Так что не следует ожидать в будущем новой волны финансового изобилия, которая бы оправдывала сохранение трех приходов.

Это не повод для печали. Люди этой группы несут в себе новые силы, молодые (неизбежно) состарятся, бедные (даст Бог) станут богаче и переедут в другое место. Но они будут поддерживать в Чарльзтауне живую и созидательную веру.

Закрытие одного прихода в Чарльзтауне не гарантирует наступления финансовой стабильности. Но закрытие двух приходов – вполне надежная мера. Единая католическая община станет более дееспособным пастырским присутствием в городе[204].

Данный отчет оставлял открытым вопрос о том, как именно следует закрывать приходы, хотя между строк можно прочесть, что здесь должен действовать какой-то посредник.

Леннон не высказывался по поводу этого плана.

Два месяца спустя, 25 мая, канцелярия архидиоцезии разослала письма восьмидесяти трем пастырям с помощью почтовой компании Federal Express, что было немалым расходом на фоне финансового кризиса и при доступности электронной почты. Журналисты и люди с телекамерами собрались в приходском доме, чтобы стать свидетелями того момента, когда Боуэрс и его немногочисленные сотрудники и добровольцы, преимущественно женщины, воспримут эту новость. Получение письма было большой трагедией. Дрожащим голосом Боуэрс зачитал послание О’Мелли: приход должен быть закрыт. Каждый приход может обжаловать это решение, обратившись к архиепископу О’Мелли и, если тот откажет, в Ватикан. Но Боуэрс понимал, что Конгрегация по делам Духовенства вряд ли отменит решение архиепископа. Священник плакал перед телекамерами. На следующее утро на первой странице Globe появились две фотографии: О’Мелли зачитывает свое решение, Боуэрс со скорбным лицом.

Архидиоцезия пощадила два других прихода Чарльзтауна. Леннон и О’Мелли не придали значения выводам группы по изучению положения, которая указала, что на отсроченное обслуживание должно уйти ровно $1,73 миллиона. Закрытие одного прихода не решало проблем с долгами двух других. Самым мудрым решением здесь было бы создание одного объединенного прихода. Агенты реконфигурации, оставившие два прихода и закрывшие один, проигнорировали данные отчета чарльзтаунской группы.

«Многие приходы из обреченных на закрытие этим вечером совершают молитвенное бдение», – отметил Майкл Полсон, проницательный журналист, освещающий религиозную жизнь в Globe. Он попытался разобраться в причинах и масштабах закрытия:

По словам О’Мелли, приходы приходится закрывать по той причине, что католическое население перемещается в пригороды и потому что все меньше людей посещает мессы. Здесь есть и другие причины, добавил он: финансовые проблемы, плохое состояние многих приходских помещений и сокращение числа священников. Он сказал, что более одной трети всех приходов испытывают текущий дефицит и что 130 пастырей архидиоцезии – люди старше 70 лет.

Архидиоцезия пригласила специалистов по недвижимости, чтобы те помогли продать собственность закрывающихся приходов, многим из которых принадлежат здания церкви, приходские дома, монастыри, школы и другие строения, а иногда и пустые земельные участки. Архидиоцезия не сообщила, в каком объеме будет совершена эта распродажа, но можно не сомневаться в том, что этот объем будет значительным[205].

На следующий день после этой публикации, 27 мая, стало известно, что папа Иоанн Павел II назначил кардинала Лоу пастырем – или «старшим священником», как говорят в Ватикане, – Санта-Мария-Маджоре, одной из крупнейших базилик Рима. Питер Борре знал, как корпорации стараются позолотить пилюлю, отправляя начальников в отставку, но подобное восстановление Лоу, который из обитателя монастыря в Мэриленде превратился в важное духовное лицо в Риме, казалось вопиющей несправедливостью перед лицом всех тех, кому он причинил страдания. Жертвы преступлений священников и активисты группы «Голос верных» подняли шум по этому поводу. Джон Л. Оллен, корреспондент в Ватикане для National Catholic Reporter, объяснял позицию Курии в газете Globe: «За этим стояло желание найти такое положение, в котором прошлое не было бы для него великим препятствием, но дать ему место, где он мог бы развернуть свои дары и где к нему продолжают относиться с уважением и почтением – отчасти потому, что он кардинал, а отчасти потому, что по мнению некоторых людей с ним поступили несправедливо»[206].