Читаем без скачивания Экспансия (сборник) - Николай Басов

— У меня… — Ростика бил озноб, ему было трудно даже говорить, не то что стоять навытяжку перед этой бесчувственной, почти неживой женщиной с пурпурной кожей, белыми волосами, выбивающимися из-под конусообразного полетного шлема, с яркими, горящими после недавнего убийства изумрудными глазами. — У меня другой статус.

— Знаю я, какой у тебя сейчас статус, — резко ответила габата. — Но теперь тебя должно волновать, каким он будет, когда мы вернемся. — Она по-ленински прищурила глаза. — Ты что же, думаешь, никто не заметил, какую волну ты гонишь по кораблю? Да иные из моих стрелков даже целиться не могли как следует.

— Может, стрелять не умеют? — в свою очередь спросил Ростик, но это было бессмысленно.

— Стрелять они умеют, вот только… В общем, не знаю, как ты теперь будешь оправдываться.

— А если я и не подумаю оправдываться?

— Ты готов умереть ради грязных, гнусных ламаров, которых даже не знаешь? И которые никогда не узнают о тебе? — Синтра расхохоталась так, что на нее оглянулись гребцы на котлах. И ушла за рычаги.

А у Ростика началась самая настоящая лихорадка, с дрожью, дичайшей температурой и, кажется, даже с какими-то виденьями, которые он, впрочем, не запомнил. Ему даже немного стыдно стало, что он не может справиться с этой напастью, стыдно было так расклеиться, так зависеть от психических установок, впитанных по-человечески, с детства… Тем более что он же решил играть пока по правилам, предложенным губисками, и лишь впоследствии, потом как-нибудь, начать собственную партию… Но будет ли это «потом», не закрыл ли он себе путь к отступлению, к бегству, к возвращению в Боловск этими убийствами?

Поделать он ничего не мог, его психика оказалась какой-то слишком уж мощной штукой, и если она приказала ему заболеть, чтобы не продолжать предательствовать, он и заболел, причем так, что в какой-то момент ему и умереть было не страшно.

Зато оказалось, что для губисков теперь крайне нежелательно было его потерять. Как только они прибыли в городок, где хотели остановиться для отдыха, Синтра организовала, несмотря на свое презрение, вполне квалифицированную медицинскую помощь. А потом Ростик какой-то частью своего сознания понял, что из Вагоса пришел приказ больше на разведку не вылетать, а возвращаться, и как можно скорее.

Как, почему, зачем он это осознал, осталось для Ростика загадкой, да к тому же не очень это его интересовало. К счастью для себя, он ослабел от этой внезапной болезни и не хотел думать ни о чем другом, кроме как о воде, о горячем душе и еще почему-то о зеленых лягушках, которые так славно поют свои любовные арии в пруду за водолечебницей Боловска. Да, больше всего он опасался, что здесь, в Полдневье, эти лягушки вымерли по каким-нибудь таинственным причинам. А ему так хотелось, чтобы они выжили и чтобы они по-прежнему голосили, навевая воспоминания о Земле. Или хотя бы о мамином вишневом компоте.

Глава 11

В Вагос они летели три дня, сделав две остановки в каких-то городках, где около Ростика все время толклись какие-то вооруженные ребята, даже не всегда габаты, но и не стики. То есть, несмотря на его болезнь и слабость, его сторожили, причем так плотно, что он не мог даже в туалет сходить, чтобы за ним не увязался кто-нибудь из охранников. Впрочем, он не слишком переживал, привык, должно быть, в бытность свою рабом, что около него всегда кто-то посверкивает настороженным или вовсе враждебным глазом.

Конечно, проще всего было спросить у Джара, что случилось и почему его решили так вот стеречь, но Ростик решил проявить внешнюю покорность и даже равнодушие к тому, что с ним за последние дни произошло.

Это было нетрудно. Он действительно после вспышки сострадания к ламарам, которых так безжалостно расстреливали с воздуха пурпурные, после своего обостренного понимания, что только они — его друзья на всем этом континенте, испытывал какой-то отлив эмоций и мыслей, вплоть до явственного притупления чувства самосохранения.

Поэтому, когда их машина приблизилась к Вагосу, когда Ростик понял, что скоро состоится «разбор полетов» с участием главного из его начальников, он только решил про себя, что, мол, так ему и надо, и впал в еще более выраженное состояние равнодушия к своей судьбе, почти в ступор, подобный тому, что был некогда создан таинственной и чрезвычайно эффективной ментально-психической обработкой губисков.

По каким-то причинам его решили не высаживать поближе к так называемому дому, на аэродроме. Машина, которую вела Синтра с Джаром, прямиком отправилась к имению Савафа, и Рост догадался об этом немного раньше, чем увидел знакомый район Вагоса, с имениями чегетазуров, раскиданными по холмам, с их невероятными садами и декоративными строениями.

Машина, на которой они прилетели, была уже не та, на которой они летали на разведку, это был обычный антиграв, лишь более «зализанный» по формам и способный поддерживать чуть более высокую скорость, чем обычная летающая лодка. Она не сразу плюхнулась на посадочную площадку, а повисела в воздухе. То ли ей не давали посадки, то ли ободранный ярк, который был живым радиоприемником распоряжений чегетазура и который остался в команде Синтры, не озвучивал каких-либо определенных команд. Поэтому машина болталась над городом с пару часов. Около нее даже несколько раз возникали черные треугольники, и вели они себя вполне воинственно, по крайней мере пушки на их леталку наводили и двигались параллельным курсом. Не составляло труда понять, что это была своеобразная воздушная защита города, его прикрытие, которое пыталось разобраться в том, почему прибывший невесть откуда антиграв ходит в запрещенном для чужих пространстве.

Оказывается, вяло подумал Ростик, у них и такая мера против неожиданного нападения имеется. Интересно, от кого они так защищаются? Ведь у ламаров своих леталок нет, а больше ни о каких врагах пурпурных в этой части Полдневья Рост не слышал… Но уже то, что приходилось отвлекать для этой функции силы и технику, говорило, что не все у чегетазуров так гладко, как могло показаться не слишком разбиравшемуся в местной политике Ростику.

Им дали посадку уже незадолго до того момента, когда должно было выключиться солнце, и тут же, как это иногда бывает в армиях, вероятно, всех рас, всех стран, и даже на Земле — после безделья и ожидания возникла необыкновенная спешка. Сразу же после посадки Синтру, Джара, ярка и, разумеется, Ростика поволокли в один из приемных залов Савафа, где уже находилась Карб и где Росту уже приходилось бывать. Это был не самый красивый зал, даже не самый обжитой, зато, по мнению Ростика, самый толковый, потому что тут было больше всего книг, подставок для них, и росписи стен изображали не официозные каменистые ландшафты, что соответствовало, должно быть, портретам всяких вождей и руководителей на Земле, а просто… какие-то речки, деревья и что-то похожее на поля экзотических злаков, хотя вполне могло таковыми не являться.