Читаем без скачивания Квантовый вор - Ханну Райаниеми

Гогол-пираты тоже активизируются. Но это внедренные агенты, их синтбиотические тела не обладают достаточным уровнем боевой оснащенности. Тем не менее у них имеются гостганы, встроенные в глаза, руки и туловища. Уже через десять миллисекунд они выпускают первый залп, на их лицах, словно мерцающий макияж, зажигаются инфракрасные огоньки, и вылетают наноракеты. Усовершенствованным зрением Миели видит, как помещение покрывается смертоносной паутиной лучей.

Она хватает вора и швыряет его к основанию средней статуи, в прореху этой паутины. И в то же время выпускает залп ку-частиц. Она будто рисует пальцами в воздухе — очередной взмах оставляет после себя светящийся след. Каждая частица, представляющая собой конденсат Бозе-Эйнштейна, несет заряд энергии и квантовой логики и становится продолжением мысли Миели, словно бесплотная конечность. Тремя частицами, словно бичом, она сметает летящие снаряды, разрывая опасную паутину и обеспечивая себе пространство для маневра. Еще две направлены в толпу василевов и готовы взорваться вспышками когерентного излучения.

Ракеты василевов реагируют и нацеливаются на нее. Некоторые меняют траекторию и направляются к вору. Группа василевов разделяется в попытке уклониться от летящих ку-частиц, но слишком медленно. Заряды вспыхивают белыми лазерными звездами, освещающими галерею, плавящими стекло, синтбиотические тела и бесценные предметы искусства.

Миели устремляется вперед. Воздух кажется шелковисто-гладким. Даже в состоянии боевой сосредоточенности свобода движений вызывает у нее восторг. Миели уклоняется от ракет, оставляя следы на поверхности воды, и, как будто в задумчивости, пробивает рукой живот студентки.

Все набрасываются на нее: Анна, семейство в полном составе, женщина в слишком яркой одежде и еще трое других. Из их пальцев бьют расщепляющиеся лучи, которые поражают ткани вибрацией. Один хлещет Миели по спине. Защитное снаряжение выжигает поврежденный слой, и на мгновенье у нее вырастают огненные крылья.

Миели задает своему гостгану простейшую программу обороны и стреляет в противников: один, два, три — вору требуется дополнительная защита. Она поражает двух. Гост-гоголы овладевают разумом василевов и бросают их навстречу нацеленным в вора ракетам.

Миели отклоняет расщепляющийся поток и направляет его на Анну. Молекулярные стрелы разрывают клетки ее плоти, и туловище девочки взрывается облаком пыли. Последнюю ку-частицу Миели посылает в глаз рыжеволосого мужчины. Несколько василевов еще ведут ответный огонь. Броня стонет под ударами гостганов. Сжав зубы, Миели перехватывает один из снарядов и зажимает его в кулаке. В нем содержится копия разума василева — позже можно будет задать ему несколько вопросов.

Василевы бросаются на нее всей толпой: целая гора управляемой синтбиотической плоти, которая не реагирует на удары — кулаки Миели погружаются в противников, словно в туман. Ее голова уже прижата к полу. Миели посылает «Перхонен» координаты. Давай.

Налетевший с неба огонь отсекает балкон, словно скальпелем. Раздается скрежет металла. Откуда-то сверху крылья «Перхонен» орошают врагов пылающим светом.

Внезапное ощущение свободного падения кажется возвращением домой. Миели пробирается сквозь кровавый туман и исковерканные тела, находит вора и крепко хватает его. А затем раскрывает крылья. Как всегда, это чувство распускающихся за плечами бутонов переносит ее в детство, когда она летала по ледяным лесам в своем кото, гоняясь за пара-пауками. Но теперь ее крылья стали сильнее и даже в этом тяжеловесном городе способны нести не только ее саму, но и вора.

Они вдвоем пробивают потолок галереи. Искореженные, горящие обломки балкона и останки василевов падают под ноги города.

Жаль статуй, думает Миели.

Мир превращается в хаос, заполненный взрывами и запахом горящей плоти. Я моргаю, и мое тело ударяется о камни. На голову обрушивается стаккато ударов. Потом я пробиваю стекло, Миели держит меня, и мы летим. Внизу полыхает огонь, а вокруг свистит ветер, словно в аэродинамическом туннеле.

Я кричу. Потом падаю. Примерно с метровой высоты. При марсианской силе тяжести. Приземляюсь на спину, перед глазами пляшут разноцветные искры. Я беспомощно открываю рот, не в силах восстановить дыхание.

— Прекрати, — приказывает Миели.

Она стоит на коленях рядом со мной, и два крыла медленно складываются у нее за спиной — два серебристых каркаса с тонкой, как паутина, сеткой, разделенные прозрачной мерцающей пленкой, похожей на ткань в крыльях «Перхонен». Через мгновение они исчезают.

— Черт, — выдавливаю я, как только снова начинаю дышать.

Мы находимся на слегка покатой крыше, где-то на окраине города. Столб огня и дыма на горизонте отмечает то место, где мы были всего несколько секунд назад. Над полем боя, словно стая воронов, уже кружат наставники.

— Черт, черт, черт.

— Я же тебе сказала, прекрати, — произносит Миели, поднимаясь на ноги.

Ее одежда изорвана в клочья, и в прорехах видна гладкая смуглая кожа. Она замечает мой взгляд и поворачивается спиной, а ткань начинает восстанавливаться.

— Ч… — Я со свистом втягиваю воздух. — Ублюдки. Им кто-то сказал. Кто мы такие. Кто-то знал.

Милые голубки, говорит «Перхонен». Я рада, что у вас все в порядке, но не рассчитывайте меня услышать в ближайшие нескольких часов. Я должна незаметно покинуть занимаемую позицию: орбитальные Спокойные, какими бы глухими и слепыми они ни были, не могли не заметить лазерные лучи, направленные на их планету. Я дам вам знать, когда вернусь. Будьте осторожны.

— Что там произошло? — спрашиваю я у Миели.

— Они атаковали. Пришлось попросить «Перхонен» принять экстренные меры. Согласно регламенту.

— Так все они убиты?

— Уничтожены. Без дальнейшей возможности восстановления экзопамяти. Если даже их воскресят, они нас не вспомнят. Это были тайно внедренные василевы, без оборудования для нейтринной связи.

— О господи. Есть какие-нибудь сопутствующие разрушения?

— Только предметы искусства, — отвечает Миели, и я никак не могу понять, шутит она или нет. — Но ты ведь получил то, зачем мы пришли, не так ли?

Я обращаюсь к данным, перекачанным в мою память девчонкой-пиратом. Некоторые фрагменты утрачены, но самое важное осталось.

— Да. Мне надо будет все это изучить. — Я потираю виски. — Послушай, что-то происходит. Нет ли какой-то двойной игры, в которой замешан твой наниматель из Соборности? Ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Нет.

Ее ответ пресекает любые дальнейшие расспросы.

— Ладно, придется предположить, что это были местные интриги. Нам нужно этим заняться.

— Этим займусь я. А тебе необходимо сосредоточиться на миссии.

Я медленно поднимаюсь. Мое тело не пострадало — ни одной сломанной кости — но оно реагирует так, словно сплошь покрыто синяками. — Да, вот еще что.

— Что?

— Тебе не кажется, что моему телу недостаточно одной лишь способности исцеляться? Если уж мне предстоит создать новую личность, потребуется большая гибкость. Даже для того, чтобы отыскать эту девчонку, Раймонду, нужны не только глаза и уши. Не говоря уже о моделировании гевулота или выживании в случае новой встречи с нашим многоголосым приятелем.

Миели пристально смотрит на меня, потирая руки. Кожа очищается, и с ладоней слетают хлопья высохшей крови.

— Да, кстати, благодарю за спасение моей задницы, — добавляю я. Я знаю, что подобные усилия напрасны, но придаю немного теплоты — почти искренней — своему взгляду и дарю ей лучшую из своих улыбок. — Ты должна дать мне возможность отплатить тебе за эту услугу.

Миели хмурится.

— Хорошо. Когда вернемся, я посмотрю, что можно сделать. А теперь давай выбираться отсюда. Я уверена, что мы не оставили никаких следов за пределами гевулота, но на наставников эти правила не распространяются. Я не хочу после всего этого драться еще и с ними.

— Мы полетим?

Миели цепко хватает меня за плечо и подтаскивает к краю крыши. Улица метрах в ста под нами.

— Можешь попробовать, если хочешь, — говорит она. — Но в твоем теле не предусмотрены крылья.

Ночью в отеле я делаю себе новое лицо.

Мы возвращались кружным путем, под полностью закрытым гевулотом, охватывающим еще и часть городских достопримечательностей — настоящая паранойя, как будто под гевулотом нас невозможно узнать, но Миели настаивает на этом. Кроме того, она сооружает нечто вроде защитного заграждения — из ее пальцев вылетают маленькие светящиеся точки, которые проверяют все окна и двери.

— Не прикасайся к ним, — предупреждает она, хотя в этом нет никакой необходимости.