Читаем без скачивания Заслуженный гамаковод России - Алексей Иванников

Заходя в магазины, я мог частенько предвидеть те или иные движения цен, следовавших в фарватере мировых тенденций: ведь если выпадавший в Бразилии неожиданно град уничтожал плантации кофейных деревьев, то совершенно естественно любимые мною сорта кофе подскакивали почти до небес, так же как и небывалый урожай того же кофе гнал цены резко вниз. Последнее, правда, случалось намного реже: слишком уж многие интересы заплетались тяжёлым узлом вокруг хорошо знакомой упаковки: ведь помимо изначального производителя существовала длиннейшая цепь других задействованных персонажей, начиная со скупщиков, транспортировщиков и безусловно коррумпированных местных властей, продолжаясь переработчиками и заканчиваясь обычными торговцами и другими уже властями, также требовавшими своей доли. Усушка цен в одном месте могла элементарно компенсироваться вздутиями в других дислокациях, так что благоприятная изначально конъюнктура не всегда отражалась на ценниках в посещаемых мною обычно магазинах, заставляя ещё более критично воспринимать происходящее вокруг.

Но как ни гениально вёл я торговлю, как ни благоприятствовали мне обстоятельства, откликавшиеся часто на малейший зов, нашла и на меня чёрная полоса, явная компенсация за прошлые успехи и достижения. Выведя уже фирму – с которой я сотрудничал последние благословенные годы – в число самых богатых и преуспевающих, однажды я столкнулся с фатальным невезением, почти смертельной цепью жутких событий и обстоятельств, почти разоривших фирму и давших мне очередной резкий толчок. Я уже чувствовал себя почти богом, способным влиять на многие – если не все – инструменты и всегда оказываться на коне – могучем горячем жеребце, когда неожиданно жеребец понёс, а потом и вовсе выбил меня из седла. Та жуткая неделя, стоившая мне карьеры широко признанного и высокооплачиваемого трейдера, вошла теперь во все учебники и учебные курсы в качестве примера серьёзнейшего манипулирования рынком, разорив много физиков или здорово обесценив их депо, для меня же дело свелось к тому, что всё, что я делал в течение нескольких дней подряд, давало одни лишь серьёзнейшие убытки, заставив меня потерять концентрацию. Стоило мне подхватить набиравших высоту бумаг, как тут же они обрушивались вниз, заставляя – во избежание маржин-колла – избавляться от них с большим убытком. Та же история происходила и с шортами: явно перекупленные фишки – вместо законного движения вниз – совершали странный ничем не оправданный скачок ещё выше, так что я начинал уже терять веру в собственный разум. Разум оказался ни при чём: обнаружившиеся спустя месяц причины и обстоятельства расставили всё по местам, но только для меня это стало слабым утешением. Случившийся с руководителем фирмы разговор позволил мне всего лишь выйти из игры с незапятнанной суровыми записями трудовой книжкой: я уходил из фирмы и из трейдерской профессии сам, ясно сознавая провальное незавидное настоящее и тёмное неразличимое будущее, обеспеченный заработанными на бирже деньгами и бесценным долгим опытом.

Но впадал ли я после такого фиаско в свойственное многим состояние прострации, проявлявшееся в полном безделье и поглощении избыточного количества напитков? Ничего подобного: разобравшись в течение месяца в ошибках и промахах, я некоторое время занимался торговлей в качестве независимого вольного трейдера: надо мной больше не висело вечно недовольное, и при этом почти несостоятельное в профессии начальство, слишком зависимое в свою очередь от различных запретов и ограничений, и я мог торговать абсолютно свободно. Лишь мелкий размер собственного депо неприятно давил и не позволял развернуться в полную немалую силу: теперь я был уже не лошадью, не спеша волочившей телегу в нужном и правильном направлении, а комаром, мелкой мухой, приседавшей на широкий уработанный лошадиный круп и катившей в выбранную лошадью сторону. Слегка покусывая расслабившееся непарнокопытное, я нервно выжидал, готовый в любой момент сорваться и дать дёру – пока лошадь не махнула широким разлапистым хвостом или ездок не двинул мощным упругим кнутовищем – ясно ощущая в то же время преимущества нового положения. Теперь я легко мог проскочить между жерновами крутившейся постоянно деньговыжималки, к созданию и активной работе которой ещё только что имел прямое отношение: зная глубинный механизм конструкции, я хорошо различал приводные ремни и шестерёнки, винтики и рычаги, готовые в любой момент застопорить процесс и развернуть его в обратную сторону. Сидя дома за своим личным компьютером, я упивался любимым родным делом: числа появлялись и исчезали, создавая накатывавшиеся в одну или другую сторону волны, на гребни которых я усаживал своё маленькое скромное состояние, становившееся с каждым движением чуть больше и крупнее. Мне не нужен был больше никто: собственные ум и способности обеспечивали меня теперь большим серьёзным делом и приличными деньгами, и лишь официальный статус безработного слегка тяготил и не давал успокоиться.

Однако, как обнаружилось спустя лишь пару недель, меня не выкинули окончательно из мыслей и планов: пара звонков от хорошо знакомых трейдеров с просьбами дать свои рекомендации и оценки, позже полностью подтвердившиеся, привели к целой лавине подобных же просьб и предложений. Я охотно делился свежими впечатлениями от последних телодвижений бумаг, стараясь сохранить наработанные связи в профессиональной среде, не отторгнувшей меня в реальности. Я подумывал даже об открытии платных консультаций, что совершенно изменило бы мой статус, однако не доведённые до конца мысли и поползновения привели к совершенно другому результату: последовавшее приглашение на собеседование в одну из крупнейших брокерских контор страны закончилось моим назначением в качестве главного аналитика фирмы, подняв меня на недосягаемую прежде высоту.

И вот тут я наконец и почувствовал: что такое слава и величие! Стоило мне обронить пару небрежных фраз по адресу одной фишки, подкрепив их накорябанными на коленке графиками и построениями, и на следующий день меня цитировали уже на всех возможных каналах и использовали во всех мыслимых источниках, подкрепляя слова адекватными действиями. При совпадении прогноза с результатом так приятно было проходиться потом по форумам и чатам, выискивая среди мусора редкие скупые благодарности, но совсем по-другому происходило после моего попадания пальцем в небо, когда я толкал моих поклонников в царство лосей и маржин-коллов.

Сколько самой грубой и нецензурной брани вычищали тогда наши сотрудники из ящиков электронной почты, сразу переполнявшейся злобой и ненавистью: ещё немного, и она не выдержала бы могучего натиска и нажима, но проходило время, и волны спадали и накатывались уже равномерно и упорядоченно на наш высокий защищённый берег. Мы были недоступны для напрасного животного гнева, наносящего лишь мысленные виртуальные удары и повреждения, не задевающие самого главного: тел и кошельков. Разве мог кто-то – в складывавшихся условиях – гарантировать планомерный последовательный рост, приводивший и к соответствующему росту счёта и благосостояния? Так что совершенно логично и естественно было то, что мы объявляли лишь собственное видение рынка, скромно потупив взгляд и скрестив ножки. Почётное право выступать в СМИ в нашей компании принадлежало не мне: обладавший благообразной внешностью заместитель директора умел ещё и красиво изложить и с выгодностью преподнести вырабатывавшиеся совместно рекомендации. Лицо фирмы – было его лицо, меня же никто не изучал пристально: на широких цветных экранах, подставляющих человека под удар или делающих его наоборот известным и популярным. Много есть жаждущих пустой никчёмной славы – всего лишь за сам факт появления с той стороны экрана, которое доступно немногим избранным. Меня же никогда не привлекало беспричинное неоправданное самолюбование: я хотел всегда лишь полагающегося за заслуги и достижения, способные резко возвысить над всеми. Так что когда именно по заместителю директора оказался нанесён страшный карающий удар: я почти не удивился и лишь немного забеспокоился.

Вначале на несколько дней пропавший, а после найденный с переломанными верхними и нижними конечностями, заместитель директора так и не смог объяснить нам внятно причины случившегося несчастья: напавшие на него типы явно жаждали нанести тяжёлые увечья, не вдаваясь в детали и подробности. Не для того они, видно, были посланы, чтобы требовать от него каких-то слов и объяснений, и единственной реальной причиной могла стать служебная деятельность, оставившая кого-то у пустого разбитого корыта.

Но беспокоиться стоило, безусловно, не ему одному: являясь всего лишь яркой и популярной подсадной уткой – привлекающей новых клиентов долгими призывными криками – он не представлял из себя ничего в деле оценки и прогнозирования, чего, безусловно, напавшие просто не знали. Все мы на время затаились и напряглись, усилив охрану на проходной фирмы, хотя и понимая почти полную бессмысленность этого. И опасения полностью оправдались, заставив меня – после всего случившегося – совершить ещё один дикий головоломный кульбит.