Читаем без скачивания Путь к Золотистой (Круг - 1) - Артем Колчанов

Минут через двадцать по времени и чуть больше километра по расстоянию от нашего привала, обрыв вплотную подступил к воде, где сразу же начиналась немаленькая глубина. И нам пришлось довольно долго карабкаться по обрыву наверх. Антон лез впереди, а я следом за ним. Из-под его ног на меня то и дело сыпалась сухая глина, из которой, помимо камня, был сложен этот обрыв. Но только когда мы уже были наверху и оттуда посмотрели вниз, то поняли, что обрыв-то действительно высокий, и каково было бы нам сорваться с него, даже с полпути. Но боязнью высоты не страдали ни я, ни Антон, поэтому обратили это предположение в обычную шутку. Мы немного посидели на самом краешке обрыва, болтая ногами, и, посмеиваясь друг над другом, потом же продолжили свой поход.

Здесь, немногим подальше от поселка, лес был самый, что ни на есть дикий и неухоженный. Наверно точно такие же леса были на Земле давным-давно, когда человек еще не создал техническую цивилизацию. Но я-то видел такой лес можно сказать в первый раз. Небольшие походы с Леком не в счет, он-то как раз приводил меня в лес, облагороженный человеком, а не такой запущенный. Нам с Антоном то и дело приходилось перебираться через поваленные деревья, продираться через густой и колючий кустарник, которые преграждали нам дорогу. Тогда я мысленно поблагодарил Антона за то, что он настоял на том, чтобы я оделся в эти штаны и куртку. Вслух такого говорить было нельзя, потому что за этим наверняка последовали бы насмешки о моей неразумности. Вслух я спросил у него:

- Антош, а как мы определим, дошли мы или не дошли до этих самых твоих развалин. Еще чего и запросто проскочить можем.

- Не проскочим, я точный ориентир знаю. Мне дядя объяснял, как найти развалины.

После привала мы шли дольше, да и прошли побольше. Лес, по которому мы шли, понемногу поредел, и высоко поднявшееся солнце достало нас своими лучами. Ветра не было, и от навалившейся на нас жары, мы устали довольно быстро. Привал мы решили сделать у речки, с купанием. Но лезть по обрыву вниз почему-то не решались, пришлось искать более удобный спуск, а для этого идти дальше. Но подходящий спуск нашелся довольно быстро. Это было русло небольшого ручейка, который прорезал в обрыве еще один обрыв. Но уклон этого обрыва был значительно меньше, чем у речного, и мы без труда спустились вниз.

- Вот силища, так силища, - сказал Антон, слегка присвистнув, - такой маленький ручеек, а разрезал такой большой обрыв.

- Это он сейчас маленький, - сказал я, - а весной, когда снега сходят, тогда он наверно ничуть не меньше нашей реки становится.

Мы, не говоря друг другу ни слова, бросили рюкзаки на камни, разделись и одновременно бултыхнулись в речку. Немного порезвились в чистой и прохладной воде, остыли от дневной жары, смыли с себя пот и только тогда выбрались на берег. На берегу немного обсохли, сидя на камнях. Но задерживаться на привале подольше не стали. Но и идти дальше в глухой одежде нам было вовсе не охота. Мы засунули свои костюмы в рюкзаки, одели только ботинки и продолжили свой поход, уже по каменистому берегу речки.

Дальше отдыхать нам пришлось чаще, потому что мы, не привыкшие ходить подолгу и помногу, начали уставать по-настоящему. Привалы у нас начали затягиваться почти до получаса, а когда мы обедали, то и вообще больше часа. Но все-таки до Антошкиного ориентира мы дошли еще задолго до вечера. Я бы наверно и не заметил этот ориентир, точнее говоря, вообще не обратил бы внимания, если бы я оказался тут один. Но Антон его определил сразу и безошибочно.

- Стоп, кажется уже пришли.

- Я ничего такого не заметил, показывай свой ориентир.

- Вон, смотри, - он показал мне пальцем на серую скалу, которая вроде бы почти ничем не отличалась от соседних.

- Скала, как скала, - сказал я, пожав плечами.

Антон бросил свой рюкзак на серый песок, который, сменив камни, был сейчас у нас под ногами, я сделал то же самое и пошел следом за Антоном. Он ничего мне не сказал, просто, когда я подошел поближе, то все увидел сам. Эта скала была творением рук человеческих, а точнее говоря даже вовсе не скала. Из ее серого и растрескавшегося тела выглядывали почти полностью изоржавевшие прутья стальной арматуры. Был в свое время на Земле такой материал - железобетон.

- Здесь когда-то была плотина городского пруда, а тут, где мы сейчас стоим, была вода, - объяснил Антон для меня.

- Странно, - сказал я, - когда-то тут был город, жили люди. Здесь был пруд, в нем наверно купались такие же мальчишки, как мы сейчас. А вот сейчас еще даже полтысячи лет не прошло, а уже почти не осталось никаких следов.

- А еще полтысячи лет пройдет и от нас с тобою никаких следов не останется, это же все время. Мне это дядя рассказывал, давно уже.

- А где он сейчас, твой дядька? Почему к вам не приехал, он ведь каждое лето приезжал.

- Он сейчас на Гамме. Вернется только зимой, - Антон явно не хотел продолжать разговор на тему, связанную с дядей-писателем, да и я тоже не хотел.

По наклонному уступу мы поднялись на берег. Но никаких развалин тут естественно не оказалось. И только через полчаса тщательных поисков мы наткнулись на торчащий из земли изогнутый и изоржавевший металлический прут. Но больше ничего мы так и не нашли, хотя и надеялись на большее, особенно Антон.

- Хоть что-то да осталось, - с усмешкой сказал я, а Антон с явно недовольным видом сообщил:

- Тут и еще кое-что другое должно остаться. Дядя говорил, что станции городской подземки остались целыми и невредимыми, их никто кроме времени не разрушал. Вход в одну из них должен быть недалеко, но на том берегу.

- А что ты сразу не сказал, давай, переплывем.

Мы тщательно сложили все свои вещи в рюкзаки, которые были не промокаемые. И, держась за них, переплыли на противоположный берег. Течением нас снесло, но немного, не такая уж широкая и быстрая наша речка. Этот берег, в отличие от противоположного, был пологий и заросший густой травой.

Сначала мы с Антоном поставили палатку, оборудовали стоянку и только потом отправились искать вход на станцию. Но не так-то просто что-то найти, если не знаешь, как оно выглядит и где точно искать. Несколько часов мы лазили по зарослям, все исцарапались, но так ничего и не нашли. Вернулись к палатке усталыми и голодными. Кое-как нарубили Антошкиным тесаком дров для костра. Когда же костер разгорелся, нам стало хорошо и уютно, таким уж почти магическим действием на человека обладает живой огонь костра.

Немного отдохнув, мы решили, что сейчас уже самое время для ужина. Антон вытащил из рюкзака металлическое кольцо, натянул на него негорючий мешок. Вместе мы прижали его другим кольцом, приделали металлическую ручку, и у нас получился походный котелок. Я набрал в него воды из речки, а Антон сделал для него подставку над костром. Мы повесили воду кипятиться, а сами снова сели рядом с костром. Так мы сидели молча, пока вода не закипела. Только изредка подбрасывали дров в огонь. Потом, когда вода закипела, начали вдвоем варить ужин из специально прихваченных из дома и мной и более запасливым Антоном концентратов. Получилось у нас какое-то ужасное варево, сразу не поймешь, толи это суп, толи каша, но, тем не менее, пахло это варево весьма аппетитно, наверно больше из-за того, что мы солидно проголодались за этот долгий день. А сейчас был уже вечер и солнце все сильнее клонилось к горизонту. Мы сняли котелок с огня, подвесили на специально подготовленное место, такой уж недостаток у походного котелка, его можно только вешать и нельзя ставить. Тут же, дуя и обжигаясь, мы принялись ужинать.