Читаем без скачивания Принесенный ветром - Марина Серова

– И где Колька эту дурынду нашел? – удивлялась Аделаида. – Других, что ли, девушек рядом не было?

Ада к брату хорошо относилась, жалела его. А о его жене спокойно говорить не могла, так сильно та ей не нравилась.

Прожил Коля с женой пятнадцать лет, или чуть меньше, родила она ему двоих детей, а потом зачудила. Влюбилась в профессора археологии и укатила с ним на какие-то раскопки в Монголию. А потом вернулась ненадолго и вскоре окончательно от мужа упорхнула.

– Значит, она жива? – спросила я.

– Не знаю, – сказала Петрова. – Исчезла она, как сквозь землю провалилась. Но в аварии не разбивалась. Коля пытался ее отыскать, но безрезультатно. Хотя зачем искать того, кому ты не нужен? Узнал только, что профессор тот, раскапывая что-то в Африке, подцепил какую-то ужасную болезнь, вернулся домой и через полгода умер. Лариски с ним не было. Никто не знает, куда она делась. Может, нашла себе другого профессора и ездит с ним по раскопкам, а может, ее и на свете уже давно нет. Возможно, просто спилась, она и в молодости этим увлекалась. Умерла где-нибудь под забором. В общем, сгинула.

– А что случилось с Колей? Значит, не было никакой аварии?

– Была авария, Таня, – покачала головой Петрова.

Однажды ехал Коля на своем грузовике, а навстречу ему автобус выскочил. Дело было ночью, и водитель уснул за рулем. Хорошо еще, пустой был автобус, без пассажиров. Водитель его погиб, а Коля жив остался, но сильно покалечился. Полгода в больнице пролежал, пять операций перенес. Выкарабкался. Это случилось через несколько месяцев после того, как Лариска с археологом сбежала.

Выписался Коля из больницы. Около года было все ничего, а потом совсем плохо стало, видимо, травмы дали о себе знать. Парализовало его. Мать его старенькая за ним ухаживала. Ничего врачи поделать не смогли.

Аделаида рассказывала подруге, что за пару месяцев до смерти прислал Коля ей письмо. Просил взять к себе детей, когда его не станет. Мать его совсем старая, больная, с детьми не справится, да и не доверят ей опеку. Ада согласилась, позвонила брату и пообещала, что возьмет.

– Потом жалела, что согласилась, – вздохнула Марья Семеновна. – Не понимала, что на себя взваливает. Своих детей ведь никогда не было, вот и решила, что это просто – чужих воспитать. Когда получила телеграмму о смерти Коли, поехала за детьми, оформила опеку и привезла сюда. И уже через неделю поняла, что глупость сотворила. Лучше бы она их там оставила. Других родственников, кроме старой бабки, не было, но, может, нашлись бы добрые люди.

Очень скоро Ада стала жаловаться подруге на детей. Характером они пошли в мать, вздорные, упрямые, неуступчивые, колючие, особенно мальчишка. Девочка маленькая еще была, целый день в детском саду, поэтому проблем с ней меньше было. А вот с мальчишкой… Учился кое-как, учителям дерзил, с одноклассниками дрался, Аделаиду в грош не ставил, нотаций ее не слушал. Если ссора между мальчиком и Адой происходила на глазах у сестры, та всегда за братца вступалась, хоть и мала была. Ругалась, кулачками на тетку махала.

В общем, не нашла Ада с детьми брата общего языка. Благородный ее порыв привел к печальным последствиям. Нервы ее были совсем на пределе, когда мальчишка, обозвав ее всякими дурными словами, убежал из дома. Объявился только через месяц в родном городе. Где был все это время – неизвестно. Назад Белкина его брать наотрез отказывалась, да и он заявил, что к тетке ни за что не вернется, хоть режьте его. Отказалась она и от девочки: поняла, что не справиться ей и кончится все опять плохо. Девчонку отправили назад, к брату. Его определили в интернат, а сестренку – в детский дом.

– И что с ними дальше было? – спросила я.

– Не знаю, Таня, Ада о них старалась не вспоминать. Один раз я поинтересовалась ими, так она рассердилась и попросила об этом никогда больше не спрашивать. Очень ей неприятна эта тема была. И вот что я еще думаю, Таня.

– Что же?

– Совесть ее грызла, Аду-то. Пообещала брату, а не смогла, не справилась. Получается, обманула покойника. И на него, похоже, злилась, что взял с нее это обещание. О нем она тоже никогда не вспоминала после того, как дети Колины назад вернулись.

– Значит, сюда дети ни разу больше не приезжали? Может, выросли и захотели навестить тетушку?

– Нет. Думаю, они к Аде тоже теплых чувств не испытывали. Нет, она была хорошей женщиной, Таня, ты не подумай чего. Не била она их, не обзывала, просто…

– Просто не любила детей, – продолжила я.

– Наверное. Да и дети были сложные. Не каждый взрослый с такими справится.

– А как звали детей, Марья Семеновна? Девочку, вроде, Наташа?

– Кто тебе сказал? – удивилась Петрова. – Валентина, что ли? Нет. Имена у них были необычные, мамаша постаралась. Муж и свекровь пытались отговорить, но Лариска уперлась – и ни в какую. Она же Древней Грецией увлекалась. Вот и назвала сына Гектором, а дочь – Антигоной.

Сумасшедшая женщина, это ж надо было так назвать детей! Да еще в те времена, когда в ходу были только традиционные имена. Это сейчас можно обозвать бедного малютку Люцифером или Виагрой – никто и не чихнет. Заметила закономерность: чем пышнее и необычнее родители дают имя своему ребенку, тем меньше они потом обращают на него внимания.

– А как дети относились к своим именам? – сказала я. – Что, все так их и звали: Гектор и Антигона?

– Нет. Девчушку называли Аней, и она даже не догадывалась, какое имя стоит у нее в свидетельстве о рождении. А вот мальчику его имя страшно не нравилось. Вообще-то, его называли Гера, но Ада, видимо, в воспитательных целях, частенько звала его полным именем: «Гектор, будь любезен, вымой свою тарелку. Гектор, почему ты не садишься за уроки?», – Петрова так точно передала интонации надтреснутого голоса Белкиной, что я засмеялась. Она добавила: – А вот мальчишке было совсем не до смеха, когда Ада так говорила. Его прямо передергивало, когда он слышал: «Гектор, сделай то, сделай это». Видно было, что Ада его бесит и он с трудом сдерживается, чтобы не послать ее подальше.

Да уж! Гектор – с таким именем не затеряешься! И представляю, как его дразнили одноклассники.

– А ведь эти дети тоже могут предъявить права на наследство, – предположила я. – Возможно, они захотят получить квартиру Аделаиды Амвросиевны. Если, конечно, узнают о том, что она умерла. Никто ведь им туда, где они живут, сообщать не станет.

Нет, списывать со счетов детей брата Коли пока не стоит, даже если они, когда выросли, ни разу больше не приезжали к Аделаиде. Конечно, имена у них приметные, и все же…

– Наследство, – задумчиво повторила Петрова. – Да, вот еще что, Танечка. У Ады, кроме квартиры, есть еще и дача. В Расловке. Участок небольшой, пять соток, домик плохонький, старый, но это тоже деньги. Думаю, за нее можно получить те деньги, что просила у Ады Валя. Может, именно это наследство она имела в виду?

– Дача досталась Белкиной от кого-то?

Марья Семеновна немного подумала, а потом решительно помотала головой.

– Нет. Участок она получила бесплатно, это было очень давно, когда предприятия и институты раздавали своим сотрудникам землю. А домишко потом построила. Конечно, не своими руками: нанимала людей. Да и какой там домишко – так, сараюшка! Комнатка и кухонька. Зато река совсем рядом, три минуты – и ты на пляже.

Нет, вряд ли Валя имела в виду дачу, когда говорила о наследстве, на которое тоже имеет право. Вот если бы Белкиной участок оставил отец, дедушка Амвросий, тогда совсем другое дело! А так Валентина никаких прав на участок Белкиной не имела, пока та была жива.

Но что-то же у нее было – то, о чем Валентина знала и на что предъявляла права?

– Валентина туда иногда ездила, в речке поплавать, позагорать. Правда, старалась там бывать в отсутствие Ады. Адочка была довольна, что Валя ездит туда, она помогала немного: поливала, кое-где сорняки дергала. А в последние два года Ада совсем слабая стала, уже не сажала ничего и почти не ездила на дачу. А Валя приезжала, купалась, малину собирала, вишню, яблоки рвала. У Ады там несколько деревьев растет, старые, правда, но понемножку плодоносят. А еще клубника у нее была, сладкая, как сахар. Но это давно было, сейчас, поди, вся повывелась, заросла. А еще виноград Адочка разводила…

Я кивала, слушая пространный рассказ Марьи Семеновны про дачные опыты Белкиной, и с трудом удерживалась, чтобы не зевнуть.

– Кстати, я Валентине ведро давала под вишню еще в прошлом году, – вдруг вспомнила моя собеседница. – Хорошее такое ведро, эмалированное, с цветами, новое совсем, а она все забывает вернуть. Просила ее, просила привезти, а она все: «Да на даче оно, теть Маш, а мне некогда туда ехать. Занята я сейчас». Все занята и занята, так и осталась я без ведра. Эмалированные ведра сейчас дорого стоят, это не пластик дешевый. Ты видела цены?