Читаем без скачивания Дневник Микеланджело Неистового - Роландо Кристофанелли

Тем временем пришлось раскошелиться и обзавестись необходимым хозяйственным скарбом для дома, что выделен мне по указанию папы. Здесь разместились прибывшие со мной флорентийские каменотесы, которые будут помогать в работе над монументом. Расходы возросли, а денег осталось совсем немного. Мне даже нечем расплатиться с нанятыми перевозчиками. При очередной оказии придется обратиться за деньгами к папе Юлию. Мои помощники успели уже обтесать несколько мраморных глыб, и я начал высекать отдельные статуи.

Сегодня ко мне заходил Джульяно да Сангалло, чтобы поговорить о своем проекте нового собора св. Петра. Затем он принялся поучать меня, как надлежит держаться с папой. На сей раз он говорил, что называется, обиняками, боясь, видимо, наскучить мне подобного рода разговорами. Но я ободрил и поддержал его. Как считают люди, грех гнушаться добрым советом.

Джульяно вновь напомнил, что в рабочий кабинет папы следует входить, держа шапку в руке. Едва переступив порог, тут же преклоняй колени и не вставай, пока папа не подаст знак. Стоишь ли на коленях или поднялся на ноги, все равно оставайся с непокрытой головой. Ни в коем случае не садись и не затевай разговоры, если папа сам не предложит. Уж если во время аудиенции тебе дозволено сесть, то поднимайся с места только по знаку папы. И заруби себе на носу, что после окончания приема негоже возвращаться, задавать вопросы или испрашивать какие бы то ни было разъяснения.

Немало порассказал Джульяно и о других вещах, и я его терпеливо выслушал. К своему сожалению, узнал от него, что частенько моя бестактность приводит папу в неловкость, вызывая замешательство среди его церемониймейстеров. Да разве упомнишь все эти правила папского этикета! Мне и впредь будет нелегко с ними справляться, заходя и выходя из приемной Юлия II. Долго ли попасть впросак, если постоянно тебя отвлекают всевозможные заботы, а голова забита идеями, фигурами...

Как сообщил Джульяно, на днях с его проектом нового собора св. Петра желает лично ознакомиться папа. Затем его святейшество изучит проект, предложенный Браманте, после чего и будет принято окончательное решение. Мой друг так и сказал:

- А потом будет сделан выбор.

Но в его словах прозвучала едва уловимая тревога. Видимо, Джульяно побаивается Браманте, который оказывает на папу большое влияние и рассчитывает на поддержку коллегии кардиналов, находящихся в Риме. Когда он спросил мое мнение о всей этой истории, я просто не знал, что сказать ему в ответ.

- Да разве папа не разговаривал с тобой о двух проектах нового собора св. Петра?

- Он ни разу не говорил мне об этом ни слова.

- А что тебе известно о проекте Браманте?

- Право же, со мной никто никогда о нем не разговаривал.

- Тогда что ты думаешь о моем проекте?

По правде говоря, лишь однажды я видел проект моего друга, да и то прошлым летом, до отъезда из Рима. Но это было первое беглое знакомство, поскольку, как мне помнится, я зашел тогда к Джульяно по другому поводу. Пока у меня о его работе самое общее представление, и вряд ли я смогу высказать что-либо дельное. И я ему открыто об этом сказал. Договорились завтра встретиться у него, где он покажет мне свой проект.

Встретил на днях Якопо Галли. За время моего отсутствия он приобрел две античные статуи, случайно найденные при раскопках. Просил взглянуть на них, поскольку ему хотелось бы их отреставрировать. На следующее воскресенье я приглашен отобедать у него.

* * *

Мрамор продолжает прибывать в порт Рипетта, а река настолько вздулась от дождей, что барки невозможно разгрузить. Тибр вышел из берегов, и под водой оказались ранее выгруженные мраморные глыбы. Их никак невозможно доставить на площадь св. Петра, как этого хотелось бы папе Юлию. Вместо того чтобы подгонять меня и мучить, лучше бы набрался благоразумия и терпения, пока не пройдут дожди. Ему-то не надо доказывать, что рабочие не могут ходить по воде наподобие Христа. Какой опасности вчера подвергали себя рабочие, да и я вместе с ними, когда мы старались спасти барку, груженную мрамором, которая вот-вот готова была перевернуться вверх дном. Если бы он видел все это, то, может быть, несколько угомонился. Хорошо подгонять, сидя под крышей в натопленной комнате. Чтобы понять некоторые вещи, нужно их увидеть собственными глазами.

Как мне хотелось отложить до весны перевозку мрамора из Марина-ди-Каррара до порта Рипетта и выждать, пока погода улучшится. Да и судовладельцы согласились бы со мной. Но пришлось действовать иначе, ибо такова была воля папы Юлия. По его милости мне теперь приходится горе мыкать. А как было бы славно в ожидании весенней навигации провести зимние месяцы во Флоренции! Я смог бы тогда заняться фресковыми росписями во дворце Синьории и закончить наконец "Святое семейство" для Анджело Дони. Но лучше не думать об этом, иначе тоска одолеет.

Я не рожден жить среди льстецов, обосновавшихся при Ватикане. Чего стоит клика Браманте, не говоря уж о других царедворцах. До меня доходят неприятные разговоры, унижающие мое достоинство, хотя, кроме собственных дел, я ни о чем другом не помышляю. Мой друг Джульяно успокаивает меня, советуя не обращать внимания на распространяемые слухи. Но пока мне это не удается. В отличие от него, я все замечаю и принимаю близко к сердцу. У меня даже сложилось впечатление, что против меня ополчились и собираются затравить как непрошеного гостя. Наберусь смелости и однажды все это выскажу папе Юлию. Пусть мои недруги прекратят свои нападки. Не в пример мне, Джульяно удается лавировать в этой среде, где, однако, законы диктует все тот же Браманте. Видимо, ловкость и изворотливость не очень-то помогают моему другу. И я замечаю, что порою ему не по себе.

* * *

Нынче папа призвал меня к себе во дворец, чтобы узнать мое мнение о двух проектах нового собора св. Петра, представленных Сангалло и Браманте. Проект моего друга был мне уже известен, а вот второй я видел впервые.

К сожалению, именно второй проект мне понравился больше, но я не стал делиться с папой своими впечатлениями. Не мог же я ему сказать, что вторая работа лучше первой, и навредить тем самым моему другу! Такое поведение было бы в высшей степени недостойным. Я предпочел ответить, что оба проекта имеют свои достоинства и недостатки. Хотя на самом деле работа Браманте намного превосходит смелостью замысла. Внимательно ознакомившись с ней, я понял, насколько представленный план собора отличается от общепринятых образцов. Однако и Браманте допустил явный просчет, перекрывая свое строение. Я даже не сдержался и невольно воскликнул в присутствии папы:

- Но ведь этот купол низок и придавлен!

- А как бы вы его построили? - тут же спросил папа Юлий.

- Приподнял бы... Сделал выше, чтобы его можно было видеть снизу...

Проект Браманте меня живо заинтересовал, а работа Джульяно, к сожалению, грешит традиционностью и не несет ничего нового, повторяя все то, что уже не раз было видано и перевидано как здесь, так и в других местах. В разговоре с Юлием я чуть было не забыл о ней вовсе. Через несколько дней папе и кардиналам придется принять окончательное решение. Но насколько я понял из сегодняшнего разговора, выбор уже предрешен.

Надеялся, что сегодня папа заговорит и о своем монументе, но он даже о нем не заикнулся. Пришлось вернуться домой несолоно хлебавши. Хотел попросить у него денег, чтобы заплатить каменотесам, обрабатывающим мрамор, но передумал, боясь, что он и слушать меня не станет.

Мне позарез нужны деньги. Нужно платить рабочим, которые волокут мраморные глыбы из порта Рипетта до площади св. Петра. Я в долгу как в шелку, и эта мысль меня терзает и не дает покоя. Придется завтра обратиться за помощью к Якопо Галли. Не могут же рабочие ждать, пока папский казначей получит указание о выдаче мне денег.

* * *

Из Каррары тем временем прибыла еще одна партия мрамора. К счастью, погода улучшилась, и можно производить разгрузку в более благоприятных условиях, которые не идут ни в какое сравнение с тем, что пришлось выдержать в январе. Итак, мрамор продолжает прибывать, а я не нахожу себе места от тревожных предчувствий.

Хочу не забыть и отметить, что сегодня папа Юлий впервые заговорил со мной о Рафаэле - юном маркизанце, работающем во Флоренции. Папа поинтересовался, знаком ли я с ним, действительно ли юноша стоящий и какого я мнения о его живописи. И вот тут-то я вдруг понял, как трудно говорить об этом молодом человеке. Причем главная трудность в том, что не знаешь, с чего начать. Поэтому я не много сумел поведать о нем, отвечая на вопросы папы Юлия. Ограничился тем, что рассказал, насколько он известен и почитаем во Флоренции, и еще кое-что в том же духе. Однако меня крайне удивило, что папа ничего не спросил о Леонардо. А ведь он тоже сейчас во Флоренции, и вряд ли кто осмелится недооценивать его в сравнении с маркизанцем. Ума не приложу, отчего папа обошел его молчанием, словно Леонардо ничего для него не значит.