Читаем без скачивания Канун Рождества - Алекс Вуд

Дженнифер стала присматриваться к мужу, страшась обнаружить первые признаки охлаждения. Но Дэниел как будто угадывал ее страхи и каждый день доказывал свою любовь. Он приносил ей изумительные букеты и дарил подарки, он проводил с ней все свободное время и даже заговорил о ребенке.

Дженнифер была безмерно счастлива, но страх, раз поселившись в сердце, покидает его очень неохотно. Все чаще и чаще Дженнифер мысленно называла себя воровкой, которая похитила мужа у подруги и боится, как бы та не потребовала его обратно.

Почему жизнь так несправедлива? Чтобы выполнить желание Элизабет, не потребовалось ничего ни у кого брать, а чтобы сделать счастливой ее, пришлось лишить Элизабет мужа. Дэниел мог сколько угодно говорить, что в их разводе не было вины Дженнифер, она-то знала, что на самом деле это не так.

Одно неосторожное слово, и семья разбита.

Пусть Дэниел уверяет, что любит ее больше жизни, но Дженнифер знала, что это обман, наваждение. Его пылкие признания, цветы, подарки, внимание – все это когда-то принадлежало Элизабет и должно было принадлежать ей и сейчас. Бедный Дэниел даже не сознает, что ему подсунули не ту женщину.

Эта мысль терзала Дженнифер, не давала ей спать по ночам. Она вспоминала разговор с Элизабет и понимала, что Ньюайленд и небывалые карьерные перспективы ослепили на время ее подругу, и она не смогла разобраться, что к чему. Что скажет Элизабет о своей прошлой жизни теперь, когда ее блестящее будущее оказалось под вопросом?

30 января

Еще через несколько дней Дженнифер услышала в программе новостей, что «известная телеведущая Элизабет Вотерфлоу была задержана в ньюайлендском ночном клубе при покупке пакетика марихуаны». «Телезвезда» охотно давала интервью, в которых искренне возмущалась произволом городских властей.

– Я всего лишь хотела пошутить, а меня зацапали как преступницу.

Щеки Элизабет пылали гневом, но было очевидно, что она от души наслаждается всеобщим, пусть и сомнительным, вниманием.

– Я никого не убила и не ограбила! Я вообще не имела понятия, что там в этом пакетике. Я известный человек и требую к себе уважительного отношения!

Дженнифер выключила телевизор, не в силах больше выносить этот фарс. Элизабет очень изменилась в последнее время. Конечно, она и раньше была взбалмошной и эгоистичной, но сейчас, в своем стремлении к вершинам славы она стала просто отвратительной.

Известность любой ценой? Так она больше потеряет, чем приобретет.

С мужем Дженнифер об Элизабет не заговаривала, но миссис Купер, в очередной раз заглянув к ним в гости, торжественно сообщила:

– А вы в курсе, что передачу Элизабет закрыли? Говорят, на нее были ужасные отзывы.

– Это должно было случиться рано или поздно, – пожал плечами Дэниел.

– Ей предложили другую работу? – быстро спросила Дженнифер. – Она будет вести новую передачу?

– Какую другую работу, – поморщилась миссис Купер. – Ее просто уволили и все. Кому она нужна после всех этих неприятностей с марихуаной?

– А ты откуда знаешь?

– Я встретила на улице миссис Вотерфлоу, она мне все и рассказала, – призналась Элисон. – Судя по всему, наша Элизабет скоро вернется домой.

С этими словами она многозначительно покосилась на Дэниела.

– Вряд ли ее возьмут обратно в «Утренние новости», – невозмутимо сказал он. – Она уходила с таким скандалом, что никто тут ее не ждет.

– Элизабет – знаменитость! – воскликнула Дженнифер. – Нормальную замену ей так и не нашли. Они умрут от радости, если она захочет вернуться.

А ты? – так и хотелось ей добавить.

– Ох, Дженни, ну какая она знаменитость, – скривился Дэниел. – Провела десяток невразумительных передач, поскандалила от души, вот и все ее достижения. Для работы где угодно, а уж тем более в Ньюайленде, на телевидении нужны талант и трудолюбие, а не просто смазливая мордашка и наглость. Ни первого, ни второго у Элизабет нет, так что она вполне естественно получила то, что заслуживает. И хватит о ней, давайте чай пить.

Дэниел вышел из гостиной. Дженнифер и миссис Купер переглянулись.

– Думаешь, он все еще по ней скучает? – заговорщическим тоном спросила мать. – Как он разозлился…

– Надеюсь, что нет, – вздохнула Дженнифер.

– Ох, как некстати она возвращается.

– Мам, у Бетти все еще наладится. Она умница и что-нибудь придумает.

– Ну не знаю, Дженни. Какие-то у меня нехорошие предчувствия. Я бы на твоем месте о себе подумала.

2 февраля

Предчувствия не обманули проницательную миссис Купер. Ровно через три дня после этого разговора Дженнифер столкнулась с Элизабет у подъезда собственного дома. На «телезвезде» была все та же длинная шуба, но глаза уже не блестели восторженно, да и кудри потеряли былую яркость и пышность.

– Бетти… Что ты тут делаешь?

– Фу, пришла наконец, – вздохнула Элизабет. – Два часа тебя дожидаюсь, моя дорогая домохозяйка. Где ходишь?

– Так… по магазинам…

Дженнифер подняла вверх фирменные сумки с новой одеждой.

– А ты откуда?

– Из Ньюайленда. – Элизабет чихнула. – Замерзла совсем. Может, пригласишь меня чайку попить?

– Да, конечно.

Дженнифер пропустила Элизабет вперед, сознавая, что этот внезапный визит не предвещает для нее ничего хорошего.

Войдя в холл, Элизабет первым делом огляделась по сторонам.

– Здорово ты тут все поменяла, – громко объявила она. – Но у меня было лучше. Этот светильник здесь не к месту, и полочка для ключей совершенно не нужна. А куда ты дела мой торшер?

Дженнифер молчала. Она видела, что подруга в задиристом настроении, и не ждала ничего хорошего от ее неожиданного визита. И в то же время, несмотря ни на что, ей было жаль Элизабет. Каково возвращаться домой, когда весь город знает о твоем позорном поражении? Барривиль будет долго помнить неудачу Элизабет и при случае напоминать о ней…

Они зашли на кухню, причем Бетти и здесь не упустила возможности покритиковать и цвет обоев, и новый светильник, и декоративные статуэтки на полке. Ее замечания заставляли Дженнифер чувствовать себя узурпаторшей, самовольно захватившей чужое жилище.

– Ну рассказывай, какие у тебя неприятности, – сказала Элизабет, когда Дженнифер разлила по кружкам чай с душистыми травками и выложила на блюдо домашние пирожки с рисом.

– Неприятности? – Дженнифер задумалась. – Слава богу, вроде никаких.

– Ладно тебе, давай начистоту.

Элизабет размешивала сахар в чае и исподлобья изучала лицо Дженнифер.