Читаем без скачивания Ослокрады - Джеральд Даррелл

— Можно, когда есть лодка.

— У нас есть! — торжествующе провозгласил Питер. — Она тут, за дюной.

— Вы шутите, — замирающим голосом пробормотал Попугай.

— И не думаем, — возразила Пенелопа. — Пойдите посмотрите.

Попугай снялся с купола клетки и сделал круг над дюной, отсвечивая на солнце всеми цветами радуги. Он тут же опустился вниз и снова сел на клетку.

— В вашем возрасте вредно летать! — прокричала Дульчибелла. — Сколько раз я вам говорила!

— Великолепно, — тяжело дыша, сказал Попугай. — Великолепно, именно то, что надо: надувная и такого прелестного цвета. Дети, как я рад, что мы встретились.

— Мы тоже, — отозвалась Пенелопа.

— Так, теперь продумаем план действий, — продолжал Попугай. — Я предлагаю следующее: если вы будете так любезны спрятать нас с Дульчибеллой вместе с клеткой неподалеку от дороги, вы сможете вернуться сюда ночью, и мы отправимся в селение Диакофта уговаривать мадам Гортензию отвезти нас к границе Мифландии. Дальше мы поплывем в лодке. Сногсшибательный план, как вам кажется?

— Высший класс! — Саймон одобрительно улыбнулся.

— Мы с Саймоном будем отвечать за оружие и всякие полезные вещи, — вставил Питер, — а Пенелопа — за еду и медицинскую аптечку.

— Ах, черт… — Саймон остановился, внезапно что-то вспомнив. — А сколько продлится наше путешествие?

— Вероятно, несколько дней, — ответил Попугай. — А что?

— А как быть с твоим отцом, Пенни? — спросил Саймон. — Что ему сказать?

— Это очень просто, — ответила Пенелопа. — Он обещал, что, когда вы, мальчики, приедете, он разрешит нам разбить лагерь на пляже. Мы скажем ему, что поживем в лагере несколько дней. Предоставьте это мне.

— Ну, значит, все решено. Можно приступать. — Питер был в нетерпении.

Они осторожно подняли клетку с Попугаем в гору и спрятали поблизости от дороги в густых миртовых зарослях. После чего поплыли домой. Там они выпустили из лодки воздух и отнесли ее на виллу. Как и ожидала Пенелопа, дядя Генри не стал возражать против ночевки под открытым небом.

— Сейчас полнолуние, — добавила Пенелопа, — может быть, мы проведем там несколько дней, так что не волнуйся.

— И не подумаю, — ответил дядя Генри. — Я сам в вашем возрасте любил ночевать во время полнолуния на открытом воздухе. Желаю хорошо провести время.

Троица пошла укладываться. Саймон сделал три копья, привязав три острых кухонных ножа к бамбуковым палкам, а Питер соорудил рогатки из раздвоенных оливковых веточек с помощью крепкой резины, которой снабдила его Пенелопа. Кроме того, они взяли с собой три фонарика, компас, аптечку для оказания первой помощи, где содержались марля, бинты и вата, а также три больших спичечных коробка. Попугай заверил их, что стоит добраться до Кристальных пещер, где обитает Ха-Ха, и еды будет вдоволь, поэтому они взяли пищи лишь на сутки. Выбрали они то, что едят в сыром виде: изюм, орехи, шоколад. Уложив вещи, они сели на кровати и стали ждать полуночи.

Как только пробило двенадцать, они выбрались из дому и зашагали по залитой лунным светом дороге, неся в руках оружие, припасы и — самое главное — лодку. Подходя к миртовым кустам, где они оставили Попугая, они увидели какой-то свет, похожий на свет от костра. Они подобрались поближе и увидели, что Попугай зажег на клавесинах две свечи в канделябрах и играет что-то тихое и бренчащее, а Дульчибелла негромко напевает. Сценка была до того прелестная — блики, пляшущие на золотых прутьях клетки, на полированной поверхности клавесина и на мебели; тихая музыка и нежный голос Дульчибеллы, — что детям ужасно не захотелось прерывать Попугая, но делать было нечего.

— А-а-а, вот и вы! — Попугай провел крылом по клавиатуре и закрыл крышку клавесина. — Прекрасно, значит, можно трогаться.

С Попугаем на куполе клетки ребята двинулись в сторону Диакофты, лежавшей приблизительно в миле от них.

Добравшись до селения, они пошли по его тихим улочкам, держа путь к железнодорожной станции. Там на двух рельсах, положенных на платформу, величественно, словно на пьедестале, возвышалась мадам Гортензия, больше похожая на игрушку, чем на настоящий паровоз.

— Вот и она, — сказал Попугай. — По-моему, с прошлого раза она немного прибавила в ржавчине. А может быть, дело в лунном освещении.

— Я уверена, что никакой ржавчины нет, — вступилась Пенелопа. — Когда я видела ее в последний раз, она была вычищенная и смазанная и в прекрасном состоянии. Она вообще чудесно сохранилась.

— Хорошо, — проговорил Попугай, — пойду разбужу старушку.

С этими словами он полетел вперед и уселся на буфер.

— Alors[4], Гортензия, птичка моя, проснись! — закричал он. — Открой свои большие глазки — и покатили!

Разбуженная от глубокого сна, мадам Гортензия издала короткий резкий вопль, от которого Попугай чуть не кувыркнулся с буфера.

— Помогайте! Помогайте! — заверещала мадам Гортензия. — Моя снова будут убивать!

— Перестань, — остановил ее Попугай. — Ты всю деревню разбудишь.

— Mon Dieu![5] Да это ты! — произнесла она хрипловатым голосом с сильным французским акцентом. — Mon Dieu, и напугал же ты меня до самой смерти, кто же так подкрадывается среди ночной поры?

— А ты думала, кто это? Космическая ракета?

— Ах, mon Perroquet, мой Попугайчик, — проговорила мадам Гортензия, — всегда шутишь. Сам понимаешь: паровоз с приятной наружностью, в таком хорошем состоянии, ну как не привлекайт внимание, n’est-ce pas?[6] Да вот прошлой ночью мне приходилось звать на помощь. Два каких-то незнакомца из Лондонского музея пытались меня похищать. Но я гудела, и жители деревни меня спасали. Такие паровозы, как я, скажу вам, не просто сдаются. Я не какой-нибудь дурной дизель.

— Ну, а я что говорю, — поддакнул Попугай. — Ты, можно смело сказать, самый прелестный паровозик на свете, а ты знаешь, у меня есть кое-какой жизненный опыт.

— Ах, mon Perroquet, — вздохнула мадам Гортензия, — ты знаешь, что надо сказать даме. Ты такой галант, такой симпатик, mon Perroquet.

— Итак, — сказал Попугай, — позволь представить тебе моих друзей: Питер, Саймон и Пенелопа.

Мадам Гортензия внимательно их осмотрела.

— Мальчики недурны, — произнесла она наконец, — особенно черненький. Он напоминает первого машиниста в мою жизнь. Что касается девочки… хм, невыразительное лицо и сколько ржавчины на голове, бедняжка.

— Это у меня волосы, — возмутилась Пенелопа, — просто они такого цвета.

— Будет, будет, — примирительным тоном проговорил Попугай, — мы сюда пришли не для того, чтобы устраивать конкурс красоты. Мы хотим просить тебя об одном одолжении, Гортензия, моя радость.

— Для тебя, мой храбрый Попугайчик, я делайт что угодно.

— Прекрасно, — сказал Попугай. — Тогда ты отвезешь нас в Мифландию.

— Что? — хрипло взвизгнула мадам Гортензия. — Покидать мою милую уютную платформу и пускать вверх по долине? Это мне, когда я на пенсии! Мне, в моем возрасте,