Читаем без скачивания Дело об искривленной свече - Эрл Гарднер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы были знакомы с покойным Фредом Милфилдом? – спросил Линтон.
– Да.
– Вы видели его в пятницу?
– Видел.
– Когда?
– Он приехал в яхт-клуб примерно в половине шестого и арендовал у меня гребную лодку.
– Вы уверены, что это был Фред Милфилд?
– Уверен.
– На этой лодке имелся какой-то опознавательный знак?
– Да. Номер.
– Какой номер?
– Двадцать пятый.
– Когда после этого вы увидели свою лодку?
– Почти через сутки. Мы обнаружили ее днем в субботу, ее выбросило прибоем на берег.
– В каком месте?
– Вверх по эстуарию, примерно в полумиле от того места, где стояла яхта Бербенка.
– Ниже стоянки яхты?
– Да.
– Значит, лодку отпустили во время отлива вскоре после высокой воды?
– Ну, тут еще надо подумать…
– После этого вы видели Бербенка?
– Да, видел, как он возвращался в лодке через полчаса или три четверти часа после того, как отплыл Милфилд. Он привязал лодку к старому якорю, прошел к своей машине и уехал.
– Видели ли вы его еще раз позднее?
– Не видел. Но когда я разговаривал по телефону, кто-то запустил подвесной мотор. Я слышал его стук, когда шлюпка проплывала мимо. Я был занят разговором и не выглянул из окна. А когда закончил разговор и вышел посмотреть, шлюпки Бербенка на месте не оказалось. Вернулась она, когда уже стемнело, так что я не мог разглядеть, кто в ней находился.
– А шлюпка?
– Лично я считаю, что она оставалась на месте всю ночь. Я не слышал, чтобы кто-нибудь заводил мотор. Если бы кто-то это сделал, я бы непременно проснулся. А тут я лег спать и открыл глаза только утром. Лег я около полуночи, шлюпка была на месте. И там же она была утром, а встал я около шести.
– Когда вы снова увидели Милфилда?
– Уже после того, как примчался овцевод…
– Меня не интересуют не относящиеся к делу лица, – нетерпеливо прервал его Линтон. – Когда вы снова увидели мистера Милфилда?
– В субботу утром.
– На следующий день после всего того, что вы нам рассказывали?
– Да, сэр.
– Где был мистер Милфилд?
– Его тело лежало в каюте мистера Бербенка.
– Вы были один в тот момент?
– Нет, сэр, со мной был лейтенант Трэгг и пара других джентльменов, имен которых я не знаю.
– Офицеры полиции?
– Наверное.
– Мистер Милфилд был еще жив или умер?
– Мертвый.
Линтон повернулся к Мейсону:
– Вы можете его допросить.
– Вы точно видели, что Роджер Бербенк вернулся в яхт-клуб на своей шлюпке?
– Да, конечно.
– Разговаривали с ним?
– Нет.
– Видели, как он сел в машину и куда-то поехал?
– Да.
– Ясно видели его?
– Так ясно, как можно видеть человека на таком расстоянии.
– На каком расстоянии он был от вас?
– Футах в ста пятидесяти.
– В этот момент вы были в очках?
– Да, конечно.
– Вы сразу узнали Бербенка в этой шлюпке?
– Ну, сказать по правде, я вроде бы посчитал это само собой разумеющимся, но когда взглянул на этого человека, то это был кто-то другой.
– Милфилд?
– Да.
– Как далеко была шлюпка?
– Я уже говорил, футах в ста пятидесяти – двухстах.
– А где вы были сами?
– В моей маленькой кабине.
– Что вы там делали?
– Стряпал еду.
– Вы были в очках?
– Да.
– Смотрели из окна?
– Да.
– И увидели этого человека?
– Да.
– Может, у вас запотели стекла очков от стряпни?
– Может, и так.
– И в тот момент, – Мейсон ткнул пальцем в Камерона, чтобы подчеркнуть важность заданного вопроса, – вы подумали, что это был Фред Милфилд, не так ли?
– Именно так я и подумал.
– Когда вы сообразили, что ошиблись?
– Когда увидел Милфилда убитым в каюте Роджера Бербенка.
– Вы сказали офицерам, что Милфилд вернулся с яхты назад в шлюпке. А офицеры возразили, что это невозможно, потому что Милфилд лежит мертвый в каюте яхты Роджера Бербенка, не так ли?
– Да, сэр. Вот когда вы все так хорошо растолковали, я вижу, что все именно так и было.
Мейсон спросил:
– Роджер Бербенк постоянно забирал свою яхту по пятницам днем?
– Да, сэр. На яхте он отдыхал от людей.
– Фред Милфилд иногда присоединялся к нему?
– Да, и раза два за этот год туда приезжал еще мистер Белтин, но только в тех случаях, когда происходило что-то важное. Мистеру Бербенку это ужасно не нравилось.
– Откуда вам это известно?
– Он сам говорил мне. Объяснил, что приобрел яхту специально для того, чтобы на ней можно было удрать решительно от всего. Что сейчас, когда стало трудно с бензином, он завел себе парусную лодку, на ней он уходит за несколько миль в лагуну и бросает якорь где-нибудь у отмели. Уверяет, что стоит только яхт-клубу скрыться из глаз, как он начинает себя чувствовать совсем другим человеком. Забывает про все свои неприятности.
– Вы говорите, он бросал якорь у отмели?
– Да, он любит бить острогой акул.
– И он так и стоял на якоре возле этих отмелей?
– Нет, сэр. Он задерживался там всего на пару часов до начала прилива и еще на пару часов после него.
– Почему?
– Да там, у грязных грязевых отмелей, лагуна во время отлива настолько мелеет, что судно ложится на грунт, если оттуда вовремя не уйдешь.
– А при этом на судне ничто не повреждается?
– Нет, нет. Если, конечно, не поднимется сильный ветер. Вот тогда судно может сильно потрепать.
– Даже на мелководье?
Свидетель улыбнулся и пояснил:
– На мелководье гораздо опаснее, чем на большой глубине. Ветер поднимает сильную волну, и лодку может сорвать с отмели, а следующий порыв швырнет ее снова на отмель. А лодке, яхте, как вы привыкли называть, опустившейся на дно в таком месте, где совсем нет воды, ничего не сделается. На плаву – тоже. Но если лодка стояла на мелководье, где могут образоваться волны, тогда ей, бедняжке, туго придется, ее здорово потреплет.
– Ну а куда мистер Бербенк обычно направлялся во время отлива?
– Бросал якорь в канале в пятидесяти или сотне ярдов от того места, где он охотился на акул.
– Вам известно, когда был отлив днем и вечером в эту пятницу?
– Конечно, сэр.
– Когда?
– Сообщить вам время с точностью до минуты я не смогу, но самая высокая вода была около 5.40. Возможно, в 5.41 или же в 5.45. Думаю, можно считать в 5.40. И накиньте по паре минут в ту и другую сторону.
– Это был пик прилива?
– Да, сэр.
– А когда был пик отлива?
– Вода ушла в минуты после полуночи уже в субботу.
– В таком случае, – сказал Мейсон, – если бы кто-то намеревался увести яхту от тех илистых мелей, это следовало бы сделать за два часа до прилива? А это означает до 7.40 вечера?
– Необязательно. Я бы сказал, что можно сниматься с якоря вплоть до восьми вечера, но не позднее.
– А если не сняться с якоря до восьми вечера, оттуда уже не уйти? – спросил Мейсон.
– Точно. Не ранее чем за два часа до следующего подъема воды.
– А когда был следующий прилив?
– В 6.25 в субботу.
– А следующий отлив после этого?
– В 12.45 в субботу. Вот тогда-то и был обнаружен труп.
– Не могли бы вы мне рассказать об этом поподробнее?
– Ну, наверное, было уже часов десять утра. Возможно, даже около половины одиннадцатого. Думаю, что так. Посудина стала оседать на отмели.
– «Посудиной» вы называете яхту?
– Да, яхту Роджера Бербенка.
– Ол райт, – сказал Мейсон. – Продолжайте. Яхта стала оседать в ил. Ну и что же случилось?
– Вроде бы у одного типа по имени Палермо была назначена встреча с Милфилдом, и…
– Ну уж это самые откровенные слухи! – вмешался Линтон.
– Вы желаете возразить? – вежливо спросил Мейсон.
– Я вовсе не намерен каждый раз выступать с возражением против таких мелочей.
Мейсон повернулся к судье:
– Кое-что из этого действительно можно отнести к слухам, ваша честь, но я пытаюсь получить полную картину случившегося, причем как можно скорее.
– Но мы еще собираемся вызвать Фрэнка Палермо, свидетеля, обнаружившего труп, – возразил Линтон. – Вы сможете это спросить у Палермо.
– Я вовсе не собираюсь спрашивать у свидетеля Камерона ничего о Палермо, – совершенно серьезно объяснил Мейсон. – Меня интересует, когда он встретился с Палермо и при каких обстоятельствах. О прочих же вещах я расспрашиваю для того, чтобы мы могли прояснить ситуацию в присутствии суда. Я намерен выяснить хронологию событий.
– А при чем здесь Палермо и что он делал после того, как увидел мертвое тело? – спросил Линтон.
Мейсон улыбнулся:
– Потому что, возможно, мне удастся обнаружить кое-какие факты, полезные для защиты.
Линтон насмешливо заявил:
– Этот человек не сообщит ничего полезного для защиты, да и ни один другой свидетель, который поднимается на трибуну и говорит правду, тоже не знает ничего благоприятного для защиты!
– А если кто и знал, то, очевидно, поспешил уехать в отпуск! – задумчиво произнес Мейсон.
Молоток судьи Ньюарка с трудом справился с громовым хохотом, раздавшимся в зале.