Читаем без скачивания Приятель фаворитки. Царственный пленник - Энтони Хоуп
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Душой и телом? – переспросила герцогиня. – Нет ли у вас каких-нибудь оговорок?
– Вижу, что его высочество выдал меня с головою, – упрекнул я Монмута.
– Все это вам же на пользу, Симон, – ласково сказал последний. – Вот мы уже пристаем к берегу, и толпа народа приветствует вас, герцогиня.
– Я хорошо знаю преданность англичан, – тихо сказала она дрогнувшим голосом. – У них тоже свои оговорки… Вы что-то сказали, мистер Дэл?
– Про себя, ваше высочество, – поклонился я.
Она покачала головой и прошла дальше. Я был доволен, что она не настаивала, потому что пришлось бы солгать, если бы она добивалась ответа.
Король отпраздновал приезд сестры большим банкетом в залах своего замка, где очень много ели и пили, много говорили о привязанности нашего короля к королю Франции и короля Франции к королю Англии, о взаимной любви англичан и французов (которые, в сущности, ненавидели друг друга); пили больше, чем было нужно, а особенно герцог Монмут. Когда все вышли из-за стола, он остался на месте, пригласив Кэрфорда и меня сесть около него. Кэрфорд не торопился побудить его встать с места и косился на меня, стоявшего за стулом принца. Наконец мне удалось поднять его со стула, и мы с Кэрфордом, взяв его под руки, повели в его апартаменты. Зрелище было очень печальное, но вполне обычное при дворе того времени. Кэрфорд хотел вести герцога один, но я не уступал; когда же лорд сделал попытку оттолкнуть меня силой, то я спросил самого герцога, желает ли он, чтобы я ушел. Он ответил, чтобы я остался с ним, так как я – единственный честный человек и не папист, как некоторые иные. Я видел, как вздрогнул при этом Кэрфорд, герцог же видел только дверь своей комнаты, и то не совсем ясно. Мы ввели его туда, усадили в кресло и заперли дверь. Он потребовал еще вина, и Кэрфорд не замедлил принести его.
– Довольно с него, – тихо шепнул я. – Он выпил и так слишком много.
– Ваше высочество, – громко заявил Кэрфорд. – Дэл говорит, что вы пьяны.
– Да, я пьян, – добродушно согласился герцог, – но только ногами, милый Симон, голова же у меня в порядке. – Он оглянулся кругом и, взяв нас обоих за руку, спросил: – Не правда ли, мы здесь добрые протестанты?
– Несомненно, ваше высочество, – сказал Кэрфорд и тихо шепнул мне: – В самом деле, я думаю, что он болен. Пожалуйста, сбегайте за придворным врачом, мистер Дэл.
– Если вы желаете позвать врача – сделайте одолжение, его найти не трудно.
Я решил не уступать несмотря на гнев Кэрфорда, но спорить не было времени.
– Я предан своему отцу, – заговорил герцог, – предан не меньше любого из его подданных, но… но вы знаете, что готовится?
– Новая война с Голландией, как я слышал, ваше высочество, – сказал я.
– К черту Голландию! Тише, надо говорить тише! Кругом паписты. Они имеют и в этом замке, Кэрфорд. Тш-тш! И мой дядя, и секретарь. Нет, нет! Я молчу. Изменники говорят, что мой отец…
Кэрфорд перебил его:
– Не тревожьте себя таким вздором, ваше высочество!
– Этому я не верю. Я буду вместе с отцом. Но, если герцог Йоркский… нет, я больше ничего не скажу. – Голова герцога опустилась на грудь, но затем он неожиданно вскочил и громко крикнул: – Но я-то – протестант! А я – сын короля, да! Смотрите, никому об этом ни слова, – зашептал он, – но я готов, готов! Мы знаем, что должно случиться. Мы преданы королю и спасем его. Но если… если это не удастся, кто тогда будет протестантским королем? Кто?
Громко выкрикнув последние слова, молодой человек упал в свое кресло, как подкошенный. Взглянув на него, Кэрфорд сказал:
– Я побегу за доктором. Его высочеству надо пустить кровь.
– Его высочеству не надо ничего, кроме скромности его друзей, – твердо сказал я, загораживая двери. – Мы слышали безумные слова, которые не должны были слышать, милорд.
– Я знаю, что вы будете молчать о них, – сказал он.
– А вы? – быстро спросил я.
Лорд гордо выпрямился и резко сказал мне:
– Отойдите, дайте мне пройти!
– Куда вы идете?
– За врачом! На ваши вопросы я отвечать больше не буду. Остановить Кэрфорда было нельзя, не наделав шума, а это я не мог допустить. Я был уверен, что он немедленно отправиться к Арлингтону, и каждое сказанное слово будет тут же доложено герцогу Йоркскому, а может быть, и королю, который, конечно, будет предупрежден против сына из-за нелепой фантазии, забравшейся в его юную голову.
С ледяным поклоном я пропустил Кэрфорда; он ответил мне тем же и вышел, оставив меня одного со спавшим тяжелым сном герцогом Монмутом. Я поднял его и уложил в постель, довольный, что некоторое время его беспокойный язык будет молчать. Однако его слова навели меня на новые мысли. Дело было поважнее войны с Голландией; тут, очевидно, был затронут вопрос о вероисповедании короля. Моя «тайна» начинала несколько проясняться.
Я удалился в свою каморку, около спальни герцога Монмута; мои нервы были разбиты, и спать мне не хотелось. Немного погодя, я вышел из дома и пошел прогуляться по городской стене, выходившей на море. Сильный ветер заглушал шум моих шагов, и я не замеченный прошел мимо трех лиц, стоявших на стене: это был сам король, направо от него стояла Барбара, а в третьей я узнал Луизу де Керуайль. Я прошел дальше по стене, к самому морю; оттуда я стал украдкой наблюдать за маленькой группой. Двое отошли, а третья фигура осталась на месте, облокотясь на парапет стены. Я невольно подошел ближе и, узнав Барбару, хотел пройти мимо, не желая навязывать ей свое общество; но выражение ее лица остановило меня.
– Что с вами, мисс Барбара? – воскликнул я.
– Ничего особенного, – смутившись, сказала она. – Только разговор короля иногда бывает слишком свободен для меня.
– Если я буду вам нужен, то я здесь, – сказал я под влиянием не столько ее слов, сколько испуганного взгляда ее больших глаз.
Она как будто колебалась с минуту, но затем, овладев собою, промолвила:
– Судьба вам всегда быть «здесь», Симон. Об этом Бетти Несрот не предсказывала.
– Может быть, это к лучшему для вас, – горячо сказал я. Не знаю, что ответила бы Барбара, но в это время раздался голос часового. Он окликнул