Читаем без скачивания Солнце цвета меда - Дмитрий Казаков

– Это же мой клинок! – Голос Иигьяльда звенел от гнева, – А это та тварюга, которая меня пытать хотела! Одину слава!.. Перун с нами!.. – Боевой зов викингов смешался с кличем тиверцев. Мечи лязгнули, соприкоснувшись.

Ивар рубился спокойно и расчетливо. Шансов уцелеть было меньше, чем в логове дракона, и он просто старался угрохать как можно больше врагов, чтобы явиться к Тротту с высоко поднятой головой.

Меч проскальзывает выше щита, свободно пробивает кольчугу – один… на обратном ходе слегка задевает лицо дородного воина, тот кричит и падает – два… Из распоротого горла еще одного хлынула струя крови – три…

Мимо с остервенелым ревом пронесся Ингьяльд, врубился во вражеский строй, расшвыряв кривичей точно деревянные чурки. Обычного размера меч казался в ручищах молодого эриля коротеньким ножиком.

– Сдохните, сволочи! – яростно орал Большая Рука. Князь, оказавшийся без защиты; улыбнулся, широко и страшно. Поднял жезл, по которому побежали злые фиолетовые искры. Слова изо рта хозяина башни вылетали неразборчивые, грохочущие. Ивар ощутил, как на плечи наваливается тяжесть, давит его к земле. Вот Ингьяльд отшатнулся, закрыл глаза рукой…

Зато Сигфред шагнул вперед, без затей ударил и острым мечом распорол кольчугу на груди князя. Тот пошатнулся, на его лице отразилось искреннее удивление.

– Как ты сумел?.. – Изо рта потекла темная кровь, пылающие глаза медленно угасали, точно угли, заливаемые водой.

– А вот так! – прохрипел Ивар, выпрямляясь. Незримая тяжесть сползла с плеч. – Что твое гнусное колдовство против отваги?

Князь отступил еще на шаг, порываясь что-то сказать, но лишь истощил последние силы. Рухнул навзничь, словно подрубленное дерево, и вся башня содрогнулась.

Уцелевшие кривичи с воплями ринулись вверх по лестнице.

– Вот это мое, – сказал Ингьяльд, забирая выпавший из руки князя меч, – а вот это я приберу!

Жезл пришлось просто выдирать из руки мертвеца: тот вцепился в него крепче, чем ворон в падаль.

– Зачем тебе эта деревяшка? – недоуменно спросил Нерейд. – Брось!

– В ней великая сила. – Эриль рассматривал покрытый тонкой резьбой жезл так, словно тот был из золота. – В хозяйстве пригодится!

– Ну-ну.

– А снаружи нас ждут, – Лычко сноровисто сдирал с погибших кольчуги и шлемы, – с нетерпением. Так что лучше подготовиться к теплой встрече…

Судя по тяжелым ударам, в дверь колотили уже не головами, а чем-то более основательным.

– Может, сказать им, что князь погиб? – предложил, облачившись в кольчугу, Ингьяльд. – Сами разбегутся…

– Как же, мечтай! – Нерейд натянул на макушку, шлем, поправил торчащие из-под него волосы, – И еще пива нальют в дорогу, а жен своих отдадут во временное пользование.

– Хорошо бы, – вздохнул Ивар, и тут же голос его стал жестким, командным: – Открывай!

Брус вытащили, он с грохотом рухнул на пол, и двери с треском распахнулись, в стороны брызнула щепа. В башню всунулось измочаленное бревно, проехало почти до середины караулки. Держащиеся за него дружинники, не успев остановиться, попадали на пол. Свистнули мечи – и неудачливые кривичи остались без голов.

– А теперь к воротам! – сказал Ивар. – И да помогут нам все асы разом!

Они вылетели из двери, словно покрытый броней кулак, вмялись в рыхлую массу обступивших башню кривичей, продавили ее. Ивар видел безумные глаза ничего не понимающих княжеских дружинников, спешно рубил, пока те не опомнились.

Потому что когда опомнятся – просто задавят количеством. Во дворе деревянной крепости собралось чуть ли не полсотни воинов, от горящих факелов было светло, точно днем.

– Руби!.. – орал Нерейд. Удары его были тяжелы, ломали щиты, отшибали прочь чужие клинки. Рядом ужом вертелся Лычко, двигался стремительно и расчетливо, на каждого противника тратил только по одному удару.

– Да их только семеро! – гаркнул какой-то догадливый кривич. – Насядем, братцы, послужим князю!

Ивар хотел было крикнуть, что проклятый колдун убит, но дыхания не хватало. Его теснили озверевшие, потные рожи, стремились достать мечами, тыкали копьями, махали топорами.

Времени не оставалось даже на то, чтобы крикнуть: «Мама!»

За спиной страшно взвизгнул Сигфред, что-то затрещало, и над головой Ивара пролетел воин. Махал руками, точно надеялся полететь, но это помогло мало. Со всего маху врезался в толпу, повалил еще нескольких.

– Хорош… ваш… берсерк… – пропыхтел Зорян, отражая сыплющиеся на него удары. – Швыряет… врагов, точно медведь – спелые… груши.

Вряд ли Сигфред знал, что такое груши, но кривичам от этого не становилось легче. Клинки гнулись и ломались, не желая поражать воющего врага, а тот, роняя с губ кровавую пену, хватал дружинников бросал вперед, расчищая путь к воротам.

Ивар уже видел их: широкие, сложенные из толстых, плохо ошкуренных брусьев. Неужели удастся прорваться?

Все тело ныло, меч казался тяжелым, словно гора, но конунг рубил и рубил, не столько стремясь поразить противников, сколько отодвигая их с дороги, ведущей к спасению.

– Открывай! – закричал он страшно, оказавшись перед громадным, окованным железом засовом.

Пришлось развернуться, вчетвером отражать бешеный натиск опомнившихся кривичей, пока Нерейд и Зорян, рыча, точно ополоумевшие медведи, пытались справиться с тяжеленным куском дерева.

– Готово! – проорал кто-то из них, и по сторонам заскрипело. Петли в воротах явно давно не смазывали.

Ивар ловким ударом рассек плечо пожилому усатому воину, который не в меру прытко наседал. Вот тот упал, зажимая рукой рану…

– Воеводу сразили! – Паника охватила ряды княжеских дружинников, и те отхлынули, будто волны в час отлива.

– Скоро опять полезут, – сказал Ивар, когда проскочили в открывшуюся в воротах щель. Конунг чувствовал, что от тяжелого дыхания грудь вот-вот лопнет, а руки не удержат даже ложки, что уж говорить о мече – Догонят и в лесу прибьют, словно волки козу.

– Это точно, – мрачно подтвердил Лычко. – Остынут и возьмутся за луки.

– Я останусь, задержу, – сказал Сигфред. Рубаха на нем была изорвана в клочья, но на загорелой коже не осталось даже царапины.

– Ты погибнешь! – В словах Зоряна звучало восхищение, смешанное с недоверием.

– Все умрем рано или поздно, – Сигфред пожал узкими плечами. Лицо его было торжественным, темные глаза сияли, – Лучше пасть в бою, со славой, чем глупо или от старости. Сегодня мой день, я это чувствую… Разве не слышите, как поют в вышине дочери Одина, готовясь принять нового бойца в его войско?

– Если ты так решил, оставайся. – Ивар похлопал старого друга по плечу, ощущая, как от горя сводит горло. – Мы будем помнить тебя!..