Читаем без скачивания Посох для чародея - Сергей Джевага

Дела наши плохи. Впереди напирают эльфийские мечники, оружие наших воинов скользит по зачарованным доспехам остроухих, ратники стоят плотным строем щит к щиту, лишь это и спасает. Но со всех сторон свистят стрелы, собирают кровавую жатву. Долго нам не продержаться. Неужто все впустую? Неужели мои друзья и лугарские воины гибнут зря? Ну уж нет! Я еще кое на что способен.

Посох мягко пульсирует в руке: пошли меня в бой! Используй меня! Я помогу тебе! И я улыбаюсь. Да, мой друг, мой помощник, спасибо тебе… сейчас станет жарко этим гордецам-эльфам.

Я взываю к Предку Защитника. И тот откликается — «я помню нашу дружбу, маг, я помогу…». Серая тень древнего воина появляется в трех шагах от меня. Трава вокруг сразу же покрывается инеем, хрустит, ломается. Тень секунду осматривается, а потом бежит к лесу, скрывается под зелеными сводами. И оттуда сразу же раздаются жуткие крики умирающих эльфов. Стрелы летят все реже. Но тут мечники Светлорожденных прорывают строй наших солдат, безумно хохочут, рубят людей, в священной ярости не замечают собственных ран, орут что-то на эльфийском языке. Его вроде бы считают мелодичным, по мне, он ничем не лучше других. Красивые лица отвратительно перекошены, на губах кровавая пена: опять нажрались какой-то друидской гадости, глаза безумные. Сейчас вырежут нас, как кроликов, понял я. Таких нельзя просто напугать. Видно же, что ничего не соображают, лезут на клинки с хохотом. Их нужно убить, причем желательно всех.

— Мгир, сделай что-нибудь! — кричит мой друг Алан.

Он лежит на земле, в груди стрела, харкает кровью. Одной рукой придерживает сверток со Сферой Огня, второй крестит и полосует воздух перед собой — все еще пытается творить заклинания. Я знаю, он смертельно ранен, и спасти не удастся, эльфийские стрелы отравлены, а противоядия нет. И мне страшно от мысли, что дорогие люди уходят один за другим.

— Сейчас, Алан! — кричу я.

Рисую в воздухе Знак Огня, напитываю силой и толкаю в сторону эльфийских воинов. Там еще и наши, но уже не до игр в благородство. Это война. Раздается страшный грохот, во все стороны рвется пламя, летят комья земли, кровь, чьи-то внутренности. Оглушенные эльфы падают на землю, у многих из ушей течет кровь, они кричат, заясимают руками раны, вываливающиеся кишки. Кто-то полыхает факелом, распространяя вокруг себя вонь паленой плоти, страшно ревет. Но крик обрывается, и остроухий воин падает пылающим поленом на землю — соотечественники в лесу расщедрились на стрелу милосердия.

Эльфы оглушены, ползают по земле сонными мухами. И я без жалости добиваю готовыми заклятиями, что отдает посох. Светлорожденных морозит, сжигает, разрывает на части струями воды и воздуха. Из теней под деревьями вырастают огромные черные пауки, рвут мохнатыми лапами ослабевших… Ну и тварь же я! Ненавижу себя в такие моменты. Но цель иногда оправдывает средства. Серый Орден должен жить.

Предок Защитника справился не со всеми эльфами-лучниками. Его силы быстро иссякли, и он ушел.

Оставшиеся остроухие переключили свое внимание на меня, поливают стрелами. Щит Темного Охотника долго не продержится. Каждое попадание отдается вязкой тупой болью в солнечном сплетении.

Я оглядываюсь по сторонам. Наших воинов осталось всего четверо, все израненные, еле передвигают ногами.

— Ну же! — ору я им, — Берите Алана, уходим! Они на удивление быстро сообразили, подхватили моего друга-чародея на руки и потащили дальше по дороге. Я бегу сзади, прикрываю их от стрел Светлорожденных, что густо падают с неба. Наконец выходим из опасного места, страшная рощица позади, над головой благословенное небо, бледно-голубое, по нему, как по полю, ползут барашки-облачка. Ярко светит полуденное июльское солнце, припекает макушку.

— Вырвались, Мгир! — хрипит Алан. — На открытом месте они не рискнут нас преследовать.

Кровь течет у него изо рта сплошным потоком, капает на траву. Глаза уже невидящие, дыхание становится все реже и реже. Но руки крепко прижали к груди сверток с артефактом.

— Не надо, Мгир! — шепчет он. — Ведь это мы воры! Мы виноваты…

Но я уже отпустил поводья. Заклятие не остановить. Оно далось мне с большим трудом, теперь пару дней не смогу использовать волшебство. Глупо поступил, но… так надо.

Небо над рощей искажается, наливается алым цветом, волнуется. Смутный, далекий, но тем не менее грозный гул долетает до ушей. Так вам, остроухие отродья! С неба падает сплошной столб пламени, касается рощицы, сжигает, сминает в пыль, а пыль разносит ветром… На меня дышит демоническим жаром, волосы на голове тлеют, рядом падают обожженные комья земли, обугленные ветки. Рядом словно метеорит просвистел раскаленный эльфийский шлем, упал где-то за нашими спинами. Лугарские солдаты смотрят с ужасом и восторгом, чуть ли не на колени падают. А мне по-детски хочется плакать…

Поворачиваюсь к Алану. Он уже мертв. Карие глаза невидяще смотрят в небо, кровь тонкой струйкой сочится из уголка рта…

— Эскер, открывай! Мрон тебя задери! Я знаю, ты тут, поганец!

Дверь дрожит под мощными ударами, еще чуть-чуть, и развалится, распадется на щепки. С потолка сыплется пыль, штукатурка.

— Эскер, негодник, открывай!!!

Я вскочил с постели, не успев проснуться, зацепился ногой за табурет и рухнул на пол. Больно ударился головой об угол кровати, громко взвыл. В груди комок страха, по спине льет холодный пот. Дышу, словно загнанный конь, хриплю, всхлипываю. По щекам текут слезы. Сон был необычно яркий, реалистичный. Сон ли?.. Словно сам был чародеем Мгиром, жил триста лет назад, сражался с эльфами, чувствовал вкус и запах крови, жар смертоносных заклинаний, слышал крики умирающих…

Надо вставать, а то тетушка Свара выбьет мне дверь. На вид довольно хрупкая женщина, и откуда в ней столько силы? Небось зелья всякие пьет или же Мрону душу продала, ведьма…

Я застонал, поднялся с пола. В голове шумит, в висках пульсирует нестерпимая боль. Точно шишка будет! Еще одна. Эх, не дадут поспать, сволочи! Хотя с такими снами… гм… уж лучше и вовсе глаза не закрывать. Посмотрел за окно — еще светло, значит, проспал не больше двух часов. Неужто ей так неймется? Нельзя завтра зайти, потрепать мне нервы, почему обязательно тогда, когда позарез нужен отдых?

— Эскер, если не откроешь — позову стражу!.. Тетушка Свара любит стражей пугать. Но на деле не очень-то и спешит вызвать. Стражники сразу же потребуют взятку, а тетушка Свара — жадная и прижимистая женщина. Зимой снега не выпросишь, как говорится.

Я мельком глянул на себя в зеркало. Рожа распухшая, под глазами темные круги, волосы растрепаны. Заспанный, уставший. Мрачное зрелище.