Читаем без скачивания Шаг за край - Тина Сескис

Несколько месяцев спустя однажды ранним утром в понедельник Бен с Эмили сидели в столовой, пили отвратительный кофе, каким столовая и славилась. Оба чувствовали себя усталыми: в выходные в Пик — Дистрикт[13] они забрались на две самые высокие вершины, а между восхождениями почти не спали, потому как шел дождь, палатка их протекла, а кроме того, восторженность прямо–таки переполняла их. Они удобно устроились за столиком у выхода, у всех на виду: они давно уже перестали притворяться, будто они не парочка, и, по счастью, народ давным–давно перестал подтрунивать над этим, предостерегать их от как бы чего не вышло, ахать по поводу того, как здорово, что они влюбились друг в друга (ха — зевок — ха — зевок — ха). Теперь же их воспринимали как влюбленных, даже звали их Бемили, и они, в общем–то, не возражали: в те дни они были слишком счастливы, чтобы возражать против чего бы то ни было.

Впрочем, сегодня Эмили вновь полнилась смущением, и хотя обычно держала кружку двумя руками, уперев в них подбородок, а локти — в меламиновую поверхность столика, в это утро она упрямо прятала левую руку из виду.

— Ну же, похвастайся, — зашептал Бен. — Давай покончим с этим раз и навсегда.

Она опустила взгляд туда, где колени ей озаряло искристое сияние, и в очередной раз не смогла сдержать пустившееся вскачь сердце. Потом она вспомнила, что не рассказала еще даже своей сестре, может быть, стоит подождать, пока она ей сообщит, а потом уже позволить узнать всем остальным. Она подняла взгляд. Бен все еще смотрел на нее выжидательно, и ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она из каприза упирается… в конце концов, Кэролайн можно было позвонить и попозже.

— Почему, скажи, я должна сделать это? — выговорила она наконец. — Это же чертов сексизм какой–то! Я не твоя собственность или еще что. Ты меня не в лотерею выиграл.

— У–ху–ху, маленькая мисс Недотрога, — покачал головой Бен. — Что ж, тогда давай его мне.

И она сняла кольцо, сделала вид, будто швыряется им в него, но он ловко, прямо над чашкой с кофе, поймал, потом насадил себе на мизинец левой руки так туго, что могло и застрять, а Бен вскочил, вприпрыжку пронесся вдоль стойки с завтраками, по–киношному потряхивая широко разведенными руками. Он тогда стал куда менее сдержанным.

— Сядь же ты, идиот несчастный, — зашипела Эмили, лишь наполовину в шутку, но было уже поздно: пара их коллег как раз завтракали и одна из них закричала:

— Это именно то, о чем я думаю?

А потом босс Эмили тоже услышал, он стоял у автомата с тостами… Не успела она опомниться, как вокруг нее с Беном собралась целая толпа из ахавших и охавших по поводу кольца, поздравлявших и обнимавших их, и, хотя Эмили не хотела оказаться в центре внимания, в тот раз она, честно признаться, нисколько не возражала.

17

В первый день на своей новой работе я опять в черном платье: больше ничего подходящего для рекламного агентства у меня нет, и Ангел вновь предлагает мне воспользоваться ее аксессуарами, больше того, говорит, что могу оставить их себе, но я прошу ее не быть такой безрассудной. Встала я рано, но все равно пришлось дожидаться очереди в ванную: Эрика меня опередила. Когда она наконец–то выходит, в ванной стоит пар и из нее несет серой и зубным эликсиром, а я гадаю, такая ли Эрика ядовитая изнутри, какой кажется снаружи. Хотя я стараюсь улыбаться, она все равно бычится на меня, быстро проходит мимо и кутается в коротенькое линялое полотенце, из–под которого видны ее стройные ножки.

Я никак не удосужусь купить шлепанцы, зато начинаю привыкать к тому, как надо вести себя в ванной: стараюсь ни до чего не дотрагиваться, уворачиваться от плесневелой, липнущей к телу занавески в душе, а потом, уже вымытая, стоять на одной ноге, держа ручку душа, чтобы сполоснуть подошву другой ноги, вытираю ее полотенцем, которое заранее вешаю на перекладину душа, так чтобы оно не касалось никаких поверхностей, вдеваю вытертую ногу в поджидающую меня тапочку, потом вторую ногу, стоя наполовину в ванне, наполовину рядом с нею, вытираю и скольжу ею во вторую тапочку. Уверена, в конце концов привыкну ко всему, умерю свои претензии, но пока обхожусь таким способом.

Брэд и Эрика на кухне, он вполне дружелюбен, она — нет. Отчего такой приятный парень связался с такой, как она? Стараюсь не давать ей повода беспокоить меня, я должна бы привыкнуть к такому, вырастая рядом с Кэролайн, сижу себе тихо за столом с мисочкой мюсли и кружкой крепкого сладкого чая, каким когда–то поила меня мама.

Ухожу раньше, чем нужно: опоздать я права не имею, — ехать мне лишь по одной линии до Оксфорд — Серкус, что занимает всего полчаса. Шагаю по Оксфорд–стрит, потом поворачиваю направо на Уордур–стрит и выясняю, что контора находится в сотне метров справа. Время 8.25: я пришла слишком рано. Разглядываю блестящие оконные стекла, за которыми видна мебель в форме внутренних органов, на изысканную вывеску над двойными дверями и осматриваю свое убогое платье, наводящие тоску балетки на ногах и понимаю: вид у меня неважнецкий. Сегодня пятый день, пятница, моей первой недели в Лондоне, а я стою рядом с сияющей данью самолюбию четырех людей и чувствую, что хочу повернуться и бежать… вот только куда? Может, мне следовало бы отправиться к морю, где мне когда–то сильно понравилось. «Возьми себя в руки. Ты уже убежала, это нельзя повторить. Хватит уже». Отгоняю свои воспоминания о более счастливых временах, оглаживаю платье, поправляю шарфик и жду снаружи еще несколько минут, пока не настает пора войти внутрь.

18

Кэролайн в последний раз поправила на Эмили фату, и обе они глянули в зеркало, откуда на них смотрели две очень разные девушки. У невесты было открытое лицо, держалась она естественно, насколько позволяла высокая прическа из темно–русых волос, поднятых над стройной шеей. На ней был белый атласный жакет с вшивными рукавами и крошечными пуговичками впереди. Юбка особого кроя из той же ткани заканчивалась прямо у колен, туфли на высоком каблуке по моде сороковых годов. Короткая фата завершала наряд, и Кэролайн подумала, что никогда не видела свою сестру–близняшку такой чарующей. Эмили волновалась из–за того, что платье ей шьет сестра, честно говоря, она не была уверена, можно ли той доверять, однако Кэролайн, похоже, была охвачена таким рвением, что сказать «нет» было бы грубостью, в конце концов она — дизайнер, а кроме того, могла бы плохо воспринять отказ и всерьез огорчиться. Но волноваться Эмили было незачем: она осталась в восторге от того, что получилось. На Кэролайн был ярко–розовый наряд, дерзко укороченный, к которому не очень подходили яркие темно–рыжие волосы, подстриженные в геометрический пучок с густой бахромой, такой она ходила, когда ей было три годика. Макияж она навела ослепительный. Трудно было сказать, что девушки были сестрами.