Читаем без скачивания Кубинский зал - Колин Харрисон

Я, разумеется, принадлежал к юристам первого типа. Что скрывать — когда клиент врывался ко мне со словами «Билл, мне срочно нужен совет!», я чувствовал себя счастливым. Мне было приятно ощущать себя нужным, востребованным, способным приносить реальную пользу. Отчасти именно поэтому, я полагаю, мужчины так любят корпеть над документами, планами, исками — это помогает им чувствовать себя полезными или, по крайней мере, небесполезными, внушает уверенность и помогает без страха танцевать на натянутом над пропастью канате, и я от души наслаждался своим столкновением с Герзоном, нашей перепалкой из-за добавочной суммы наличными. Мне были бесконечно приятны и пробуждение прежней агрессивности, и профессиональный азарт, да и сознание того, что мой мозг еще не окончательно заплесневел, неожиданно привело меня в хорошее настроение.

Все еще переживая недавний подъем, я оглядел комнату. Несмотря на поздний час, Кубинский зал продолжал наполняться. Некоторые клиенты поглядывали на часы, словно ожидая чего-то, но чего? Чем можно удивить почтеннейшую публику в Нью-Йорке — городе земных соблазнов и наслаждений? И начнется ли шоу, в чем бы оно ни заключалось, без Элисон?

Потом в зале появился Ха — китаец-подсобник. Он держался так скромно и незаметно, что почти никто из присутствующих не обратил внимания, как он пересек комнату и зашел за стойку бара. Я ждал, что бармен или официант что-то ему скажут, но они даже не повернулись в его сторону. Ха, по всей видимости, и не ждал ничего подобного; его неподвижное, морщинистое лицо не выражало ничего, кроме безмятежного спокойствия и умиротворенности. Элисон как-то сказала, что Ха должен приготовиться, и вот этот момент наступил, и старый китаец — несомненно, в точном соответствии с каким-то неведомым расписанием — спустился в Кубинский зал и занял место за стойкой.

Но, как вскоре выяснилось, за Ха наблюдал не один я. Чем-то он заинтересовал хорошо одетого мужчины, сидевшего возле бара, в котором я с удивлением узнал одну из известных в прошлом фигур нью-йоркского литературного мира. Знаменитость сопровождали несколько юных поклонников и поклонниц; окружив его, они принимали разнообразные позы, которые, как им казалось, должны были привлечь внимание кумира. Интересно, подумал я, может быть, его пригласила Элисон? Некогда и я восхищался его талантом; он был блестящим скептиком, энергичной, незаурядной личностью, но, как и многих, его погубила склонность к пороку, а теперь его литературные достижения оказались почти забыты.

— Эй, мистер! — крикнул китайцу писатель. — Я пришел проверить, уж не мошенник ли ты!

Ха не ответил, только моргнул.

— Я подозреваю, что ты — самый настоящий плут. Писатель добился своего — его заметили, его узнали, и он явно наслаждался этим, с напускной важностью кивая всем, кто приветствовал его со своих мест. Бедняге было явно невдомек, что теперь он знаменит только как автор и архитектор собственной профессиональной смерти, прославлен лишь своими внезапными появлениями в городских забегаловках, где, скорчившись над бокалом бурбона, он, по свидетельству очевидцев, пересказывал двадцатилетним насмешникам литературные анекдоты сорокалетней давности. Впрочем, выглядел он по-прежнему неплохо, особенно хороши были пошитый на заказ костюм и зубы, обошедшиеся в небольшое состояние.

— Все это чистый цирк, подделка, — продолжал вещать литератор заплетающимся языком. — Салонный трюк, балаган, дешевка! — Он погрозил залу кулаком. — Кто из вас купился на это? Кто из вас будет участвовать в большом китайском надувательстве?

Клиенты в кабинках, сами не чуждые земных удовольствий, вмиг опознали в его интонациях пьяный вызов и отвернулись, и писатель вынужден был обратить свою речь к ухмыляющимся прихвостням, вне всякого сомнения знавшим о своей власти над ним — о том, что вышедшая в тираж знаменитость нуждается в них больше, чем они в ней.

— Да-да, мы увидим это своими глазами! — прогремел литератор в ответ на вопрос, который я не расслышал. — Гастрономические галлюцинации — вот как я называю это представление. — И он с силой ударил кулаком по стойке, словно призывая сюда псов инквизиции, но в этом жесте сквозила лишь тень былой мощи, лишь тень утраченного величия. А в мучительном, пугающе хриплом кашле, которым писатель разразился сразу же вслед за этим, мне почудилась и смерть — давно предсказанная, но мешкающая. Она, впрочем, не спешила, и вскоре в руках у писателя очутился новый бокал с виски, а сам он ждал дальнейшего развития событий с тем же радостным нетерпением, что и его свита.

Потом послышался какой-то шум, идущий со стороны лестницы.

— Я сам себя пригласил! — восклицал чей-то сердитый голос. — Где он?!!

Клиенты в зале выжидательно повернулись ко входу. Спустя несколько секунд в дверях появился невысокий мужчина в толстом шерстяном свитере, напряженно вглядывавшийся в полумрак сквозь плотный сигарный дым. Его бейсболка с длинным козырьком была припорошена снегом. Посетители Кубинского зала разочарованно отвернулись. Кого бы они ни ожидали, это, очевидно, был совсем не тот человек. Между тем пришелец ожесточенно заспорил о чем-то с официантом, и тот в конце концов указал на меня.

Незнакомец неуклюже зашагал в мою сторону, и вот я уже смотрю в морщинистое, красное лицо мужчины лет шестидесяти. Отчего-то мне сразу подумалось, что прожитые им шесть десятков лет оказались не самыми простыми — его обветренное, морщинистое лицо свидетельствовало о характере, который даже с большой натяжкой нельзя было назвать покладистым.

— Добрый вечер, — сказал я с радушием плотно поужинавшего человека. Сегодняшний вечер уже доставил мне удовольствия больше, чем я рассчитывал. — Чем могу быть полезен?…

— Где Джей? — коротко спросил незнакомец.

Я отложил вилку.

— Его здесь нет.

Он окинул взглядом стол, на котором все еще стояли тарелки и пустые бокалы.

— Но он был здесь?

Я сказал, что да.

— Когда? Только что?

— Он ушел, наверное, полчаса назад, — объяснил я.

— А ты кто такой? — требовательно спросил незнакомец.

— Его приятель, — сказал я. — Я часто прихожу в этот ресторан, вот мы и… разговорились.

Мужчина поморщился.

— Да хватит заливать, — сказал он. — Мне нужно срочно найти его.

— Я не знаю, где он может быть. Джей поехал куда-то в город.

Мужчина пристально всмотрелся в мое лицо и, убедившись, что я говорю правду, неожиданно уселся на стул напротив меня.

— Посижу здесь минутку, — сказал он. — Нужно немного передохнуть. Два часа в дороге — это тебе не шуточки. — С этими словами он снял перчатки, и я увидел его большие руки с такими распухшими, скрюченными пальцами, что больно было смотреть. Под ногтями у него скопилась грязь.

— Иисусе, матерь божья, как же я устал!.. Пришлось парковаться на тротуаре. С северо-востока идет большая снеговая туча, скоро станет совсем худо. — Он сдвинул в сторону тарелки, но я заметил, как он бросил быстрый голодный взгляд на остатки бифштекса.

— Ты, часом, не знаешь, где его можно найти?

— Честно говоря — понятия не имею.

Он снял свою кепку. Казалось, он укладывает волосы с помощью машинного масла — такими жирными они выглядели и так плотно липли к черепу.

— Может, тебе известно, куда он поедет потом?… — Его губы растянулись в плотоядной ухмылке.

Скорее всего, домой к Элисон, подумал я.

— Я увижусь с ним завтра утром в центре.

— Нет, будет слишком поздно. — Он потрогал пальцем зуб, словно проверял — не шатается ли.

— Ты — его друг?

— Друг? — Мужчина покачал головой. — Меня звать Поппи. — Вместо того чтобы протянуть руку, он огляделся по сторонам. — Шикарная забегаловка. Здесь, наверное, одни пижоны бывают. Сперва меня даже пускать не хотели.

— Ты не пробовал ему позвонить? — спросил я, хотя и был уверен, что Джей отключил мобильный телефон.

— Конечно, пробовал. — Поппи заметил мой недоеденный кекс. — Это твой?…

Кончиками пальцев я пододвинул тарелку к нему. Поппи поставил ее перед собой и некоторое время сосредоточенно жевал, потом запил минеральной водой из стакана.

В это время к нам подошел официант. Кивком извинившись передо мной, он обратился к Поппи:

— Это закрытый зал, сэр.

— Ничего подобного — дверь была открыта.

— Дверь была закрыта, сэр.

— А я ее открыл.

— Послушайте, сэр, мне только что сказали — на тротуаре перед входом стоит какой-то грузовик с картофелем. Вы, случайно, не…

Поппи кивнул:

— Это мой.

— Не будете ли вы так добры убрать его?

— Уберу, уберу… — Поппи ухмыльнулся мне, обнажив измазанные в шоколаде зубы. — Когда закончу.

— Но ваш грузовик мешает…

Поппи повернулся к официанту вместе со стулом:

— А как тебе кажется, приятель, если вывалить всю картошку прямо перед вашими дверьми — это вам помешает?!