Читаем без скачивания Холод страха - Мишель Сланг

— Заткнись, — пробурчала она из шкафа. — Заткнись. Я ведь не слушаю.

— Тут ты обнаружила, что он для тебя чересчур нормален. Ему требовалось просто перепихнуться. Ну, и ты отшила беднягу и продолжала искать чего-нибудь посмачнее. Теперь ты, конечно, уже набила руку, как затаскивать мужчин к себе в трусы.

Она выбралась из шкафа с его старой бейсбольной битой в руке.

— Черт тебя дери, Крил! Если не прекратишь, клянусь Богом, я вышибу твои смердящие мозги.

Он невесело усмехнулся:

— Не получится. За супружескую неверность к ответственности не привлекают. За убийство мужа тебя в тюрьму засадят.

Швырнув биту назад в шкаф, она снова начала перебирать вещи.

Он не мог оторвать от нее глаз. Всякий раз, когда она выныривала из шкафа, он замечал малейшее ее движение. Немного погодя он сказал:

— Не стоит так переживать из-за сколопендры.

Она промолчала.

— Я с ней разделаюсь, — продолжал он. — Я ведь не допущу, чтобы что-нибудь причинило тебе вред. Я знаю, что промахиваюсь по ней. Я тебя подвел. Но я с ней разделаюсь. Утром вызову специалиста. Черт! Десять специалистов вызову. Тебе не надо никуда уезжать.

Она продолжала не замечать его.

На минуту он зажал лицо в ладонях. Потом опустил руки на колени. Выражение его лица изменилось.

— А не то мы можем оставить ее себе вместо собачки. Научим будить нас по утрам. Приносить в спальню газету. Варить кофе. Мы больше не будем нуждаться в будильнике.

Она вытащила из шкафа большой чемодан. Вскинула на диван, открыла и начала укладывать в него вещи.

Он сказал:

— Мы могли бы назвать ее Бодлером. Она же наверняка мальчик.

Ви брезгливо поморщилась.

— Бодлер дворецкий! Пусть открывает за нас дверь. Отвечает на телефонные звонки. Стелит постели. И пока мы будем удерживать его в рамках, так, вероятно, он сможет подсказывать тебе, что надеть… Да нет! У меня есть мысль получше. Ты можешь надевать его! Накрутить на шею вроде рюша. Он станет последним криком сексуальной одежды. И уж тогда трахать тебя будут столько, сколько ты пожелаешь.

Закусив губу, чтобы не заплакать, Ви залезла в шкаф за свитером с верхней полки. Когда она его сдернула, ей на голову упала сколопендра.

Инстинктивно отпрянув, она оказалась в комнате, и Крилу было видно все, что происходило, когда сколопендра упала ей на плечо и заползла за воротник платья.

Ви окаменела. Ее лицо побелело. Глаза стали безумными.

— Крил! — прошептала она. — О Господи! Помоги мне!

Под материей платья вырисовалось туловище сколопендры, ползущее по ее грудям.

— КРИЛ!

Увидев, он вскочил с кресла и бросился к ней. Потом резко остановился.

— Я не могу ее ударить, — сказал он, — тебе будет плохо. Она тебя укусит. Если я задеру платье, чтобы добраться до нее, она может укусить тебя.

Ви была не в состоянии выговорить хоть слово. Сколопендра ползла по ее коже. Это ощущение ее парализовало.

Мгновение он беспомощно смотрел на нее.

— Я не знаю, что делать.

Его руки были пусты.

Внезапно его лицо озарилось.

Сбегаю за ножом!

Повернувшись, он выскочил из комнаты в кухню.

Ви крепко зажмурилась и стиснула кулаки. У нее вырвались тихие всхлипывания, но она не шевелилась.

Медленно-медленно сколопендра ползла по ее животу. Усики начали исследовать пупок. По ее телу пробежала дрожь, но ей удалось удержать мышцы живота в полной неподвижности.

Затем сколопендра обнаружила теплое место между ее ногами.

Почему-то она не задержалась там, а перебралась на левое бедро и продолжала спускаться.

Ви открыла глаза и увидела, как голова сколопендры появилась под краем платья.

Исследуя ее кожу на каждом дюйме своего пути, сколопендра сползла по лодыжке до щиколотки. Там она остановилась, и Ви почувствовала, что вот-вот не сумеет удержаться и закричит. Тут сколопендра снова поползла.

Как только она достигла пола, Ви отпрыгнула. Разрешила себе закричать, но не допустила, чтобы это заставило ее замешкаться. Со всей быстротой, на какую была способна, Ви бросилась к входной двери, распахнула ее и выбежала из дома.

Сколопендра не торопилась. Когда толстые ножки понесли ее под диван, вид у нее был уверенный и полный готовности.

Через секунду из кухни вернулся Крил, держа в руке нож для разрезания жаркого с длинным зловещим лезвием.

— Ви? — закричал он. — Ви?

И увидел распахнутую дверь.

Его лицо мгновенно исказилось от ярости.

— Сукин ты сын, — прошептал он. — Сукин ты сын. Добился своего!

Он присел на корточки и оглядел ковер, держа нож перед собой, чтобы сразу же нанести удар.

— Я с тобой за это поквитаюсь. Я тебя отыщу. И не сомневайся, я тебя отыщу. А тогда разрежу тебя на куски. Разрежу на маленькие такие, крохотные кусочки, Отрежу все твои ноги. По очереди. Одну за другой. А потом спущу тебя в унитаз.

Он обошел диван и добрался до углового столика, валяющегося на полу в окружении увядших цветов.

— Распросукин ты сын! Она же была моей женой.

Но он не увидел сколопендры. Она пряталась в темном мокром пятне рядом с вазой. Он чуть было не наступил на нее.

В мгновение ока она взлетела на его ботинок и исчезла внутри брючины.

Он заметил, что попался в ловушку сколопендры, только когда почувствовал, как она переползает через коленную чашечку.

Опустив взгляд, он обнаружил на брюках длинную выпуклость, которая двигалась к его паху.

Не успев осознать, что делает, он…

Смешно до ужаса

Патрик Макграт

Вампир по имени Клив, или Готическая пастораль

— Главное, что отличает вампира, — заметил Гарри, ни к кому особо не обращаясь, — это то, что земля не принимает его. Именно это ставит его вне природы. Видите ли, все, что принадлежит природе, разлагается. Так сказать, гниет в земле. Но только не вампир. Он не может умереть, потому что земля не примет его. Забавно, а?

— Потрясающе, — пробормотала я. Это меня пугает… половину моего сознания. Откуда Гарри взял эту отвратительную тему? Наверное, в кино насмотрелся. Впрочем, мысли мои были не с ним, но с Хилари, нашей дочерью. Я уже несколько дней не принимала таблетки, так меня беспокоит моя девочка. Ей всего девятнадцать, но она уже выказала тревожную склонность влюбляться в самых неподходящих мужчин. Тут и эта бредовая прошлогодняя история с водопроводчиками, и еще раньше — меня трясет при одном воспоминании об этом — та скандальная "договоренность" с двумя садовниками в школе… Нет бы ей, сказала я ей перед завтраком, успокоиться с каким-нибудь солидным молодым человеком — с Тони Пикер-Смитом, например.

— Но, мамочка, — возразила она — она сидела за туалетным столиком и расчесывала волосы, — мамочка, не хочешь же ты, чтобы я вышла замуж за клецку. Ты ведь не вышла замуж за клецку.

Я вздохнула.

— Твой отец, — сказала я, — человек… — я поискала подходящее слово, человек ПРЕДСКАЗУЕМЫХ пристрастий. Поэтому я и вышла за него замуж. Всегда знаешь, чего от него ожидать; с ним, так сказать, у тебя есть жизненное пространство.

Хилари только фыркнула.

— Но мне не нужно никакого жизненного пространства, мамочка! Не от мужчины, за которого я выйду! — Она повернулась ко мне лицом. Я сидела на краю своей кровати. Вдруг взгляд ее сделался чуть тревожным. — Мама, спросила она. — Ты что, снова перестала принимать таблетки?

Меня зовут леди Хок, я живу в Уоллоп-Холле, а Хилари — моя дочь. Когда несколько минут спустя мы вошли в столовую, Гарри уже с головой ушел в кроссворд из "Тайме". Стояло ясное августовское утро Помнится, я еще попросила Стокера, нашего дворецкого, подать мне почки. Мой сын Чарльз стоял в эркере и смотрел вниз, на поле для крикета.

— Идеальный день для игры, — сказал он. — Лучшего дня не придумаешь.

Я была не в настроении говорить с Чарльзом о погоде. Видите ли, это из-за Чарльза я так беспокоилась за Хилари. Такой импульсивный мальчик… не с просясь ни у кого, он пригласил к нам на выходные всю свою команду по крикету. Это не пришлось по душе Стокеру, но за него я беспокоилась гораздо меньше, чем за Хилари. Надо же, целая команда! Как я могла оставить Хилари без присмотра, пока они в доме? Все это было ужасно утомительно — быть начеку до самого их отъезда в Лондон, в воскресенье вечером, — и у меня снова начинала уже болеть голова. Вот тут Гарри и завел разговор о гнусных вампирах; только этого мне и не хватало. Все проблемы с молодыми людьми, видите ли, заключаются в том, что они ОХОТЯТСЯ за мной — так вышло с водопроводчиками и с садовниками тоже. Не то чтобы их намерения были мне так уж неприятны, но Хилари всего девятнадцать лет, в конце концов; так что, как бы я сама ни относилась к этому, мой первый долг как матери заключается в том, чтобы охранять ее. По-моему, в этом нет ничего неестественного, а по-вашему?