Читаем без скачивания Всегда с тобой - Хармони Уэст
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Боже, они все звучат так весело.
— Хорошо. Я выберу за тебя. Английский. — Я открываю запрос. — Напиши свой ответ, пока я пойду отдам чек 4-му столу.
Как только один из трех пожилых мужчин за столиком 4 отдает деньги, входит мама Майлза. Она делает паузу, когда встречается со мной взглядом, затем подтягивает свою сумочку поближе и направляется к прилавку.
Она замечает Майлза, но ничего ему не говорит. Он тоже ничего ей не говорит.
Я спешу к кассе. Прежде чем я успеваю спросить, что она хочет, она выкрикивает заказ.
— Черный кофе. На вынос.
— Э-э, конечно. Это будет…
Она протягивает мне свои наличные, и после того, как я отдаю ей сдачу, я молниеносно наливаю кофе в стаканчик на вынос.
— Могу я предложить вам что-нибудь…
— На этом все. — Она хватает его, и я возвращаюсь на свое место напротив Майлза. Она останавливается у нашего столика и смотрит свысока на книги, разбросанные по всей поверхности. — Что это?
— Готовлюсь к аттестату зрелости, — бормочет Майлз.
— А ты? — спрашивает она меня.
— Э-э-э… я его… наставник.
Она коротко кивает.
— Что ж. Удачи. — Затем она выходит за дверь.
Воздух, скрученный в тугой комок в моей груди, со свистом выходит наружу.
— Я не могу сказать, кого она ненавидит — меня или тебя.
Но это должна быть я. Что за мать ненавидит своего ребенка? Даже того, кого обвиняют в убийстве его сестры. Она не может в это верить.
Может ли она?
— Меня. — Его голос низкий, и он не отрывает глаз от блокнота, хотя написал всего одно предложение и его ручка не двигается.
— Почему?
Его темные глаза могли прожечь бетон. Он наклоняется ко мне, и солнце, падающее через окно позади нас, высвечивает веснушки у линии роста его волос и на подбородке. Моим пальцам до боли хочется погладить их, почувствовать, какая мягкая у него кожа.
— Потому что. — Майлз медленно вдыхает через нос. — В ночь исчезновения Софи… она написала мне, чтобы я пошел с ней на вечеринку ее парня. Я сказал ей ”нет". — Его кадык подпрыгивает. — Я не хотел ехать полчаса, чтобы потусоваться на какой-то дерьмовой вечеринке, и я не хотел, чтобы она ехала туда, потому что там мог быть ее преследователь. Думал, что если она будет достаточно напугана, то не пойдет без меня. Но она пошла. Я позвонил ей, и она сказала, что была с друзьями. Так что… я думал, она в безопасности.
У меня замирает сердце. Вот почему он никогда не защищался от обвинений — он тоже винит себя. Все это время он нес на себе этот груз. Обвиняет себя в том, чего не совершал, в исчезновении, к которому он не был причастен. В то время как весь мир тоже указывает на него пальцем.
— Мама не смотрела на меня так же с тех пор, как узнала о сообщениях. Она винит меня в исчезновении Софи.
Его собственная мама винит его. Я придвигаюсь ближе, пока наши колени не соприкасаются, и на этот раз не отстраняюсь.
— Твоя мама не должна винить тебя за это. Это не твоя вина.
— Да, но это так. Меня не было рядом, когда я был нужен своей сестре. Я был дерьмовым братом. Разрушил брак наших родителей. Всю нашу семью.
Я качаю головой и подумываю о том, чтобы взять его за руку и утешить. Но Джордан взорвется, если узнает.
— Ты не виноват в этом. Ты был ребенком. Брак твоих родителей — это их личное дело. Вот и все.
Он для всех козел отпущения. Тот, на кого все сваливают свою вину, чтобы очистить собственную совесть.
— Я должен был быть там, чтобы защитить ее. — Его голос становится хриплым, в горле перехватывает.
Он усиленно моргает, раз, другой. Видя, что Майлз на грани слез, я таю внутри.
— Если кто-то что-то с ней сделал, виноват только он. Не слушай людей, которые обвиняют тебя, чтобы самим почувствовать себя лучше.
Он кивает, но я знаю, что он в это не верит. Пока нет.
— И мы до сих пор не знаем, что произошло. Она могла уйти добровольно.
— Да. Может быть. — Он не выглядит убежденным, и маленькая, сумасшедшая часть меня хочет сократить то небольшое пространство, которое осталось между нами, прижаться своими губами к его губам и надеяться, что это заставит его почувствовать себя лучше.
Кто-то стучит в окно закусочной позади меня.
Я подпрыгиваю, и когда разворачиваюсь на стуле, мое сердце замирает при виде знакомой, неуклюжей фигуры с каштановыми волосами и сверкающими голубыми глазами.
Джордан улыбается мне и машет рукой. Затем он поднимает прямоугольную белую коробку с изображением телефона спереди.
Когда я встаю, Джордан замечает Майлза на сиденье рядом со мной, и улыбка сползает с его лица.
— Подожди. Он твой парень? — Лицо Майлза перекосилось.
Но у меня сейчас нет времени разбираться с Майлзом, потому что Джордан уходит.
Я выбегаю на улицу.
— Подожди!
Джордан поворачивается, обводя взглядом присутствующих, прежде чем затащить меня в небольшое пространство между "Мариано" и "Сладкоежкой".
— Я думал, ты сказала, что работаешь, — шипит он. От ликования, которое было несколько минут назад, не осталось и следа.
— Да. — Мой голос звучит плаксиво, умоляюще. — У меня была смена до обеда, а теперь я занимаюсь с Майлзом.
Густые брови Джордана взлетают вверх.
— Ты теперь занимаешься с ним?
Я отступаю. Джордан бережет свой голос для футбольного поля, не для меня.
— Мне нужны деньги.
— Тебе ничего не нужно — у тебя есть я. Просто скажи мне, что тебе нужно, и я это куплю.
Я бы с удовольствием приняла его предложение — уволиться с работы и ничего не делать, кроме как провести с ним все лето. Но мама никогда бы этого не позволила. Она мать-одиночка, которая надрывала задницу, чтобы добиться того, кто она есть, и она не позволит нам пользоваться благотворительностью Голдманов.
— Это так мило. Но я не могу. Ты же знаешь, какая моя мама. Если я беру на себя обязательство, я должна придерживаться его, и я сказала Мэйбл, что окажу ей эту услугу.
— Это чушь собачья. Ты просто предпочла бы проводить время с этим неудачником, чем со своим парнем.
Я тянусь к его руке, но он отступает.
— Это неправда…
— Тогда увольняйся.
Мой мозг лихорадочно работает, пытаясь понять, что происходит в голове Джордана. Отреагировал бы он так же, если бы я занималась с любым другим парнем? Или это
