Читаем без скачивания Фальшивая принцесса (СИ) - Балашова София

Узнавая с каждым днём всё больше информации о мире, в котором она оказалась, Ангелина каждый раз возносила благодарность всем известным ей богам за то, что они помогли Харальду найти их тогда в лесу и не дали ей претворить все свои планы в жизнь. Сейчас девушка чётко понимала — останься она одна в этих условиях вечных войн и непостоянства, она бы не прожила и дня.

И вот теперь, сидя в компании тол Гудхильд — прислужницы, с которой она познакомилась, когда выбирала с Ратель и служанками ткани для своих новых нарядов, она внимательно разглядывала предложенные ей платья, взволнованно ожидая прибытия Харальда и его войска. Ей предстояло достойно отыграть роль монаршей особы, дабы ни у кого здесь не возникло сомнений в её происхождении, а главное — надобности.

— Может, лучше зелёное? — Приложив к себе простое тёмно-зелёное платье из толстой ткани, вопросительно произнесла Ангелина.

— Неа, — Гудхильд отрицательно покачала головой. — Оно такое унылое — в нём только в гости к мра Асвейг идти.

Девушка прыснула. Мра Асвейг была настоятельницей в церкви и одним из самых занудных людей из всех, что она когда-либо встречала. Когда эта высокая, похожая на медведицу женщина впервые пришла к ней с визитом, Ангелина оказалась втянута в наискучнейшую трёхчасовую беседу о Едином, под конец которой её сил осталось только на то, что бы, откинувшись на жёсткий диванчик, молча сидеть, время от времени кивая головой и переглядываясь с закатывающей в раздражении глаза Гудхильд.

— Неужели оно настолько неудачное? — В притворном возмущении воскликнула Ангелина.

— Я знаю три самых уродливых вещи в мире и два из них — это вот это платье, — подскочив, служанка притянула магией коробку с украшениями. — Я уже выбираю серьги под бордовое, имейте в виду, Ваше Высочество.

Ангелина прыснула и кинула зелёную ткань на кровать. Затем, быстро стянув с себя просторную светлую рубаху и брюки, облачилась в отложенное служанкой платье.

— Ну? — Взглянув на неё, весело проговорила Гудхильд. — Что я вам говорила?

Мягко взяв девушку за плечи, она подвела её к огромному обсидиановому зеркалу.

— Разве ж оно не сидит как влитое, а, Ваше Высочество?

— Да… — осторожно разгладив ткань на бедре, ответила Ангелина.

— А как фигурку-то вашу выделяет! М-м-м! Глаз свой воронам отдам, если конунг наш не набросится на вас прям во время пира!

— Гудхильд, — на щеках девушки появился румянец, — ну ты и… сводница… нет у нас ничего такого…

— Так пусть будет, Ваше Высочество, — уже серьёзнее произнесла служанка. — Оно полезно… и рты позакрываются у особо болтливых. — Активировав магию, девушка притянула к себе серебряные серьги с крупными красными рубинами. — А то они вздумали про вас гадости болтать.

— Какие гадости? — Ангелина заинтересованно наблюдала за тем, как служанка боролась с застёжкой от серьги.

— Да вот такие, — Гудхильд недовольно прыснула, продолжая настойчиво крутить отказывавшийся поддавать металл между пальцев. — Кин Ульвар, шельмец, намедни заявил, что вы, дескать, на сносях!

— Что?!

— Вот-вот! Так ещё и детёныш, грит, не нашего Величества, а дикарский! Нет, ну слыхали, какая нахалюга! Лжец грязноротый!

— Божество… это не так, у нас с Ротхеном ничего не было даже! С чего он эту беременность взял вообще?!

— Так у этого медвежьего дeрьмa братец старший с Его Величеством были, когда… — Гудхильд запнулась, стушевавшись.

— Когда "что"? — Нетерпеливо подтолкнула её Ангелина.

— Ну… когда Его Величество вас из спальни выносил, вот, — закончив с серьгами, служанка, притянув расчёску, принялась за волосы, скрывая смущение за быстрыми движениями. — А потом, помните, как вам нездоровилось первые дни здесь? Кин Ратель такая вся смурная ходила, ну… больше, чем обычно. У неё ж лицо всегда недовольное, а тут медведица медведицей. Все-то нормальные люди решили, что она такая, потому что её северян бить не взяли — уж очень она это дело любит, — а этот балабол козебородый вот так вот вздумал всё разъяснить. Великий Душитель его забери.

Ангелина отошла от зеркала, заламывая руки. Как вообще до подобного можно было задуматься? Это же полнейшая ерунда!

— Но это ведь просто невозможно! — В её голосе вибрировало возмущение. — С момента нашей встречи с Ротхеном до прибытия сюда прошло дней пять, не больше… даже если бы беременность и была, то это проявилось бы позже!

— Дак я же и сказала так! А этот опять за своё! Пьянчуга! Мужику-то разве ж объяснишь такие вещи? Вбил себе глупость и не заткнёшь его, паразита! Ну, ничего, — закрепив узорчатым костяным гребнем на макушке волосы Ангелины, Гудхильд активировала магию. Резвые коричневые змейки тот час кинулись к разбросанным по кровати платьям и, обхватив их, потащили к огромному железному сундуку. — Сегодня вечером Его Величество вернётся и наведёт порядок. Быстро разгонит… всю эту шyшару болтливую.

Закончив складывать вещи, служанка подошла к камину, встретившему её радостным треском медленно догорающих поленьев. Вытащив кочергу, она принялась ловкими движениями помешивать угли, чуть морщась от бьющего в лицо жара. На её белом высоком лбу из-за этого появились морщинки, придав её юношескому образу не свойственной ему серьёзности.

Отстранённо наблюдавшая за действиями Гудхильд Ангелина нехотя поёжилась. Похоже, ей не очень повезло оказаться в этом мире в преддверии зимы. Огромные каменные камины, коих во всём замке было немало, хоть и работали практически без продыху, но всё же с трудом справлялись с суровыми морозами — каменные полы и стены, казалось, походили на ледяные глыбы, от которых беспрестанно веяло холодом. Бывшие довольно толстыми и прочными, высокие деревянные двери всё равно не могли сдержать рвущийся внутрь назойливый ветер, а потому редкий сквозняк нет-нет, да и добирался до обитателей замка, внезапно опаляя их ноги морозом.

Проблема эта оказалась настолько насущной, что первые дни пребывания здесь Ангелина только и могла думать о том, как бы ей согреться. Постоянно кутаясь в пуховую шаль, она то сидела в постели, натянув под подбородок тяжёлое одеяло, то, желая размять затёкшие конечности, нарезала круги около камина, пока Ратель не вытащила её из спальни, заставив бороться с холодом посредством физической активности.

За две вылазки наружу Ангелина успела только немного рассмотреть морской порт, раскинувшийся от неподалёку от жилища конунга, и предваряющий вход в него местный рынок, полный разного размера крытых навесов и голосистых торговцев. Женщины и мужчины, молодые и пожилые, в традиционной каттегатской одежде и явно иноземцы — все они, активно размахивая руками, наперебой зазывали к себе лениво бродящих меж лавками покупателей. Важно подходя к очередному навесу, покупатели придирчиво осматривали предлагаемый им товар и, сделав, наконец, выбор, тянулись за кошелем под одобрительные замечания торговцев. Нехотя отсчитывая свои кровные монеты — преимущественно медные, но порой обнаруживались и серебряные, — они вручали их продавцу, иногда с явным недовольством, а иногда, когда торг оказывался удачным, с самодовольной улыбочкой.

На привыкшую к земным супермаркетам Ангелину увиденное произвело шокирующее впечатление. Пожалуй, первым, что бросалось в глаза, были деревянные стойки для товара — многие из них, даже те, на которых лежали продукты, оказались испещрены застоявшимися грязевыми разводами и какими-то странными, не менее грязными, маленькими трещинами. Весь товар был будто свален в общую кучу, и его могли свободно брать, вертеть в руках, нюхать, ощупывать абсолютно все, а продавцы не только не препятствовали этому, но и даже наоборот — сами протягивали толстую рыбину или кусок мяса в руки чуть ли не каждому потенциальному покупателю. В общем и целом, на столичном рынке Каттегата царила полнейшая антисанитария, не смущавшая, что самой удивительное, абсолютно никого! Неужели на всех этих людях так сказывалось существование лекарской магии? Почему они совершенно не заботились ни о санитарных нормах, ни об элементарных правилах безопасности?