Читаем без скачивания Тенебрариум - Raptor

— Хорошо. Не буду… Просто мы с Вами немного похожи. Я, как и Вы, застрял в чужом мире, где кроме меня людей нет вообще. Есть изгнанники. Но они… Немного другие, что ли. И, если честно, я скучаю по людям. Особенно я это почувствовал в Призрачном районе, где всё было очень похоже на мой родной мир. Впрочем, вижу, что Вам это не интересно. Простите. Мне действительно нужно уйти.

— Подожди, Писатель, — старик зыркнул на меня из-под бровей. — Ты правда считаешь, что я — человек, а не… Ну, там, призрак, или что-то вроде?

— Абсолютно. Вы потеряли тело, но не лишились разума. А человек живёт, пока живёт его разум, я так считаю.

— Ну, допустим. Присядь, посиди со мной, если хочешь.

— Спасибо, — я уселся на кресло напротив него.

— Чего ты так на меня смотришь? Как на обезьяну в зоопарке, честное слово.

— Вовсе нет. Вы меня, конечно, простите за дерзость, но вот я гляжу на Вас и думаю. Ну не похожи Вы на шамана ни капельки. Я, конечно же, никогда не видел живого шамана. Только по телевизору: В научных передачах и в художественных фильмах. Но всё равно, мне кажется, что Вы к ним не относитесь.

С тревогой в душе, я ждал, что альма разозлится, или обидится, но вместо этого, он простодушно рассмеялся.

— Не похож на шамана, говоришь? Хе-хе-хе. Ну, наверное, потому, что я на самом деле никакой не шаман. Дед был настоящим шаманом, это да. А я увлёкся этим делом относительно недавно. Ну а раньше был ярым материалистом, ага. Хотя, почему раньше? Я и сейчас, в общем-то, им остаюсь. Верю, что всё во Вселенной можно обосновать логически, с научной точки зрения.

— Шаман-материалист? Но как такое возможно?

— О-о-о. Ещё как возможно, Писатель, ещё как возможно. Думаешь я верю во всю эту астральную ерунду? В духов? В какие-то божества? Нет, конечно. Все эти камлания и антураж — всего лишь способ не сойти с ума. Видишь ли, какая хитрая штука получается. Человеческий разум крепок лишь до той поры, пока он в состоянии найти объяснение происходящему. Когда же начинают твориться вещи, выходящие за пределы понимания, то остаётся два пути: Либо рехнуться, в безуспешных попытках постичь непостижимое, либо свести все умозаключения к единому знаменателю, а именно, «всё, что выходит за рамки обыденности — есть божественное проявление, недоступное простому смертному». Замкнуть все неразгаданные загадки на Боге — лучший способ избавиться от головной боли, связанной с поиском ответов на сложные вопросы. «Почему всё так случилось? На всё воля Божья». Коротко и ясно.

— Что-то я не совсем понимаю, причём здесь шаманизм?

— При всём при том же. Шаманство, как и религия, по-сути своей, абстрагирование от науки и замыкание на божественных, или потусторонних проявлениях. Когда попадаешь в такую ситуацию, как я, очень трудно удержаться наплаву. Самое обидное, что на каком-то подсознательном уровне ты понимаешь суть происходящего, но рационально обосновать никак не можешь. Был бы я, к примеру, Ломоносовым, возможно и нашёл бы ответ. Был бы Эйнштейном — нашёл бы его наверняка. Но я не настолько умён. Хоть и дружил с физикой в своё время. Ну, когда ещё был обычным человеком, из плоти и крови. А после того, как это случилось… Я ведь был не один такой. Кому так же «повезло». Были и другие. Я видел, как они сходят с ума, друг за другом, от безысходности. Превращаются в безумных вампиров, пытающихся утолить свой энергетический голод за счёт несведущих. Я не хотел становиться таким, но чувствовал, что это неизбежно. И тогда я вдруг вспомнил про своего деда-шамана. Как он учил меня концентрироваться, входить в транс. Как рассказывал про «тонкий мир», где обитают добрые духи. Раньше я считал это мракобесием и бредом необразованных стариков, но когда самого прижало, и стало понятно, что выхода больше нет, всё, что мне оставалось — это спрятаться за дремучими дебрями дедовских наветов. Благодаря этому я спасся и сохранил свой рассудок.

— Теперь мне всё понятно, — кивнул я. — И, знаете, я нисколько не разочарован, что Вы не шаман, а обычный человек. Напротив. С обычным человеком и общаться проще. Пожалуйста, расскажите мне о себе.

— Тебе это правда интересно?

— Очень!

— Странно. За всю мою долгую жизнь, никого моё прошлое особо не интересовало. А ты вдруг интересуешься. Почему?

— Почему?! Передо мной сидит внук настоящего шамана! Единственный выживший иликтинец! Человек, умудряющийся существовать без тела! Мастер, способный создавать иллюзорные миры, и обращающий в бегство огромных экрофлониксов, как крошечных мышек! Вы — уникальный человек, Аверьян Васильевич! И я хочу узнать про Вас как можно больше.

Старик был явно поражён моим пламенным обращением. Какое-то время он даже не знал, что ответить, и я впервые заметил в его глазах неподдельное смущение.

— Я даже не знаю, с чего мне начать.

— Давайте с самого начала.

— С начала? С рождения, что ли? Да ну. Ничего особенно интересного в моей биографии не было. Ну, дед был шаманом, ну и что? Большую часть своей жизни я прожил во вполне современных, городских условиях. У деда с бабкой жил только в раннем детстве. Они были юкагирами. Это такой очень маленький северный народец, который когда-то был многочисленным, но постепенно вымирал, ассимилировался другими народами. Всё дело в менталитете юкагиров: добрых, честных и совершенно не воинственных людей. Испокон веков, юкагирские общины жили в гармонии с природой. Как и другие северные народности, это прекрасные охотники, рыболовы, следопыты и собиратели таёжных даров. Народ простой и неграмотный. Что и понятно. Когда вся твоя жизнь зависит от того, сколько дичи ты настреляешь, или сколько рыбы наловишь — тут уже становится не до интеллектуальных размышлений. Главная задача — пережить очередную суровую зиму, при этом не замёрзнув и не околев от голода. Когда пришли коммунисты, началось повальное насаждение грамотности. До сих пор помню плакат, который висел у нас дома — 'Ребёнку место в яслях, а не в тундре!' Ну, так вот, на волне этой пропаганды, детей из общин и стойбищ начали в добровольно-принудительном порядке свозить в райцентры, в интернаты. Среди таких детишек была моя матушка. Девочка не большого ума, зато чрезмерно любознательная. Учиться ей было трудно, но она очень старалась, тянулась к знаниям. Так закончила школу, поступила в Якутский медицинский техникум, и там, во время практики, познакомилась с моим отцом.

— Он был доктором?

— Да. Очень хорошим, кстати. В Якутск попал по распределению. В итоге так там и остался. Маму он очень сильно любил. Называл её 'моя якутяночка', хотя она и не якутка вовсе. Крепкая у них семья была. Отец был человеком необычайно умным. А матушка до самой смерти сохранила детскую любознательность. Муж для неё был кладезем знаний, ну а тому, в свою очередь, нравилось подолгу разъяснять ей те или иные прописные истины, как ученице. Поэтому, у них сохранялась полная идиллия.