Читаем без скачивания Жюльетта - Донасьен Альфонс Франсуа де Сад

– Мы можем придушить ее, – предложил я, продолжая усердно орудовать в заднице Эммы.

– Можем, конечно, но это будет большой ошибкой, – возразила умная и богатая воображением девушка. – Лучше всего просто оставить ее в таком состоянии, испортить ей репутацию в глазах хозяина гостиницы, и тогда, не имея никаких средств, она либо умрет с голоду, либо выживет посредством проституции.

Эта последняя мысль исторгла из меня мощный оргазм, и мы стали собираться в путь. Мы забрали из ее комнаты все, до последнего предмета, стащили с Клотильды ночной халат, сняли с пальцев кольца, вытащили из ушей серьги; мы взяли даже ее туфли и шлепанцы, – одним словом, она осталась в чем мать родила; бедная моя супруга только плакала и тихо бормотала:

– Я понимаю, что если ты сейчас не убьешь меня, ты не сможешь больше творить зло. Но пусть небо простит тебя, как прощаю я, и как бы ни сложилась твоя жизнь, вспоминай иногда женщину, которая не сделала тебе ничего плохого – только слишком сильно любила тебя.

– Довольно, довольно, закрой рот, – бросила Эмма, – ты не пропадешь, если научишься как следует ласкать мужские члены. Между прочим, ты не проклинать нас должна, а благодарить: другие на нашем месте забрали бы у тебя не только вещи, но и жизнь.

Лошади были запряжены, карета ожидала у двери. Прежде чем уехать, Эмма переговорила с прислугой гостиницы.

– Эта женщина, которую мы оставляем здесь, – бродячая потаскуха, которая украла у меня мужа; по счастливой случайности я встретила его и теперь увожу с собой: я беру то, что принадлежит мне по закону и до праву, а вместе с ним и украденные ею вещи. Её проживание оплачено до завтрашнего дня, а остальное мещане интересует: делайте с ней, что хотите, у неё при себе есть все чтобы оплатить любые долги, да ещё заработать на дорогу домой, в свою страну. Вот ключ от ее комнаты. Прощайте.

Кучер щелкнул кнутом, лошади помчались, и я не скоро узнал, что случилось дальше с Клотильдой.

– Я очень довольна, – сказала мне Эмма. – Твое поведение в этом деле показало, что у нас очень похожие характеры, и я уже чувствую, как привязываюсь к тебе. Как ты думаешь, что будет с этой дамой?

– Она пойдет просить милостыню или продавать себя в вертепах; но какое, в сущности, нам до этого дело?

Чтобы перевести разговор на более достойный предмет, я попросил рассказать Эмму о себе.

– Родилась я в Брюсселе, – начала моя новая спутница, – не буду говорить о своем происхождении, скажу лишь, что родители мои занимают очень высокое положение в этом городе. В юном возрасте меня выдали за противного мужа; человек, который любил меня, затеял с ним ссору и по дороге к месту дуэли убил его ударом в спину. Вслед за тем он в отчаянии прибежал ко мне и сказал: «Я слишком переборщил и теперь должен скрываться. Если ты любишь меня, Эмма, поедем со мной; я не беден, мы сможем прожить тихо и беззаботно до конца наших дней». Могла ли я отказать человеку, которого погубил мой совет?

– Это убийство устроила ты? – спросил я.

– Ты ещё сомневаешься в этом, дорогой? Итак, я последовала за своим возлюбленным в добровольную ссылку; скоро он осточертел мне, и я сыграла с ним такую же шутку, какую он сыграл с моим мужем. О моей истории узнала София, и мои злодейства очень ей понравились... Через некоторое время мы стали с ней близки. Она внимательно следила за тем, как развивается мой характер, мы каждый день ласкали друг другу куночки, она посвятила меня во все свои секреты; именно ей я обязана своими принципами, которые сегодня тверды и незыблемы; хотя в конце концов я обокрала ее, тем не менее всегда сохраню самые приятные воспоминания о принцессе. Она – выдающаяся распутница, ее воображению нет предела, все это и стало причиной моей к ней привязанности; и если бы не страх, который вызвало во мне ее последнее предложение, я, наверное, осталась бы с ней на всю жизнь.

– Мне кажется, Эмма, я знаю тебя лучше, чем ты сама: тебе скоро надоело бы служить пешкой в чужой преступной игре, тебе захотелось бы самой совершать свои собственные преступления, и рано или поздно ты ушла бы от этой женщины. Кстати, она ревнива?

– Ужасно.

– Она разрешала тебе развлекаться хотя бы с женщинами?

– Никогда, кроме тех, которые участвовали в ее утехах.

– Я повторяю, Эмма, ты не долго прожила бы со своей принцессой.

– Да, друг мой, я благодарю судьбу за то, что она вырвала меня из ее объятий и бросила в твои. Давай же будем помнить кодекс воровской чести, и пусть наша сила обратится на других людей, но никогда – друг против друга.

Хотя Эмма была очень хорошенькая и несмотря на сходство наших характеров, я все ещё не был уверен, что смогу долго хранить именно то гармоничное чувство в наших отношениях, о котором она говорила. Я замолчал и предоставил ей толковать моё молчание, как ей вздумается.

Тем не менее наша связь с каждым днем делалась все прочнее, и мы достигли определенной степени взаимопонимания, которое основывалось прежде всего на нерушимом и взаимном обещании не упускать ни одной возможности творить зло, какое только будет в наших силах; мы также договорились, что будем всегда делить поровну плоды наших общих преступлений.

Однако я забежал немного вперед, поэтому вернусь в тот день, когда расстался с Клотильдой.

Не успели мы отъехать на двадцать лье от гостиницы, как нам представился, случай проверить на практике наши максимы и наши клятвы. Мы приближались к городу под названием Иенкепинг, когда у французского экипажа, ехавшего впереди нас, сломалась ось. Слуга отправился в город за мастером, а хозяину ничего не оставалось, как, сидя на обочине, ждать помощи, которую мы и предложили, когда поравнялись с ним; оказалось, что он – французский торговец и едет в Стокгольм по делам своей компании, очень известной в торговом мире. Вильнею было двадцать три года, и я редко встречал такую красивую внешность, как у него; помимо того, он обладал радушием и искренностью, свойственным его нации.

– Премного благодарен за вашу любезность; буду счастлив, если вы довезете меня до ближайшего перегона, – сказал он. – Я вам тем более обязан, что вот в этой шкатулке находятся исключительно ценные вещи: бриллианты, золотые изделия, кредитные билеты, которые мне вручили три парижские фирмы для доставки своим коллегам в Швеции, так что можете себе представить, что было бы со мной, потеряй я эти драгоценности;

– В таком случае, сударь, мы с удовольствием обеспечив сохранность ваших ценных вещей, – сказала Эмма и добавила: – Если, конечно, вы нам доверяете.

Вильней охотно согласился, и мы посоветовали ему оставить своего форейтора охранять экипаж и ждать, пока лакей вернется со свежими лошадьми и с людьми, которые починят колесо.